Наталья Егорова - Умный дом

Маслов застыл, тяжело дыша.

– Я бы рассказала раньше, но ты бы не поверил.

– Я и сейчас не поверю, - угрюмо заверил он. - Я в эту чушь вообще не верю.

Тень скользнула по холсту, словно портрет усмехнулся. Ольга опустилась в кресло, подтянула колени к подбородку.

– Понимаешь, я по происхождению - что-то вроде ведьмы...

Конечно-конечно, готика рулит. Сейчас с карниза спикирует ворон, а у Ольги вырастут вампирские клыки. Как у дедули, только наоборот.

Егор не замечал, что отодвигается всё дальше и дальше, пока не упёрся в стену.

– Ты не бойся. Дело в том, что когда родители погибли... Нет, ну ты сам подумай, как я могла тебя предупредить? Ты бы вообще сюда не поехал...

* * *

Возле Оленьки всегда был папа. Мама, конечно, тоже была, но будто бы неподалёку, шагах в трёх - так ей казалось. Если нужна была помощь, она бежала к папе, а уже потом отчитывалась маме - для порядка.

Впрочем, ещё чаще она молчала и добивалась всего сама. Ольга вообще была ребёнком тихим, но упёртым.

Лет в двенадцать она придумала себе сказку, что её в роддоме подменили. Мама заметила, а папа нет. Мама папе сказать не решилась, а сама с тех пор Олю боится, мало ли, кто она, может, упырь какой-нибудь.

Страшные сказки про упырей Ольга любила всегда.

– Знаешь, я даже удивлялась, как легко от родителей отклеилась. Другие девчонки лет в тридцать, а всё с папами-мамами живут, и всё - поздно не приходи, этого не носи, там не работай. А я как в институт поступила, квартирку сняла - такую, знаешь, без кухни, и так только, перезванивалась и по праздникам приезжала. Мама вроде бы даже рада была.

Отец всегда возился с компьютерами и с роботами, это было забавно, но не слишком интересовало Ольгу, может быть, потому, что к волшебству умного дома она привыкла с детства. Интереснее было то, что отец умел предсказывать погоду лучше всякого телевизора, а ещё предвидел опасность.

– Понимаешь, он всегда такие вещи чувствовал. Например, я прошусь с девчонками на шашлыки, а он говорит: "Оленька, завтра не надо, идите через неделю". Ну, я девчонкам говорю, а они смеются. А потом на этих шашлыках или ногу кто-нибудь сломает, или вообще какие-нибудь придурки к ним привяжутся. В общем, я ему привыкла верить. А за последний год он то и дело начинал, мол, когда нас не будет, ты то-то сделай и то-то. Наверное, поэтому, когда они разбились, я даже не очень удивилась. Плакала, конечно, до сих пор как подумаю, слёзы наворачиваются, но не удивилась.

Они погибли два года назад. Самосвал юзом выбросило на встречную. Дождь, мокрая дорога... и машин-то почти не было. Им просто не повезло.

По завещанию Ольга осталась владелицей умного дома. Правда, большинство роботов, как оказалось, не принадлежали отцу, а были взяты в аренду, но остальная начинка и даже безумно дорогой Марвин остались в её распоряжении. Обменяться из этого захолустья можно было разве что на хрущевскую однушку, поэтому Ольга так и осталась в Заречье, даже когда половину деревни снесли, а вокруг, словно на дрожжах поднялись кирпичные теремки.

Она ездила по конторам от Дубны до Москвы, продавала мелкие гаджеты: ручки-флешки, usb-аккумуляторы, ультразвуковые пищалки против комаров и прочую ерунду.

– Говорят, у меня рука лёгкая. Если электронику у меня купить, она не ломается. Это я только потом поняла, что всё не так просто. А всё потому, что месяц назад...

Глобус-шахматы стоял в доме всегда - вторая старая вещь (первой был портрет). Деревянный шар со вполне современными очертаниями нарисованных материков в массивной подставке на колёсиках. Если откинуть верхнюю половину, получался маленький шахматный столик, фигурки для которой были с изумительным мастерством вырезаны из тёмного дерева и слоновой кости.

Ольга видела подобный столик в антикварном магазине, но фигуры её разочаровали - лица на них были лишь намечены, складки одежды грубоватые. Здесь же каждой пешке придали своё выражение лица.

Почти два года Ольга к шахматам не прикасалась: всякий раз начинала плакать. А тут показалось, крышка закрыта неплотно, она откинула северное полушарие и на шахматной доске обнаружила конверт.

Письмо от отца.

– Если коротко, то дело было так. Мой дед, папин отец жил... ну, скажем в параллельном мире. Как бы магическом. Вот не надо кривиться, я бы тоже не поверила, но ты же компьютер видел. Ну и я видела. Вот... а однажды они разругались, и отец оказался здесь: то ли дед его заколдовал, то ли он сам удрал. Ну и дед сказал, не возвращайся, мол.

– Я тебя породил, я тебя...

– Вроде того. Папа здесь женился, потом я родилась, возвращаться он и не собирался. Только знаешь, что я думаю... вот эти роботы, алгоритмы хитрые: в ладоши хлопнул - свет зажёгся, наверное, были ему вместо магии. Наверное, ему было нужно ощущать какую-то власть над вещами, понимаешь? А раз как прежде не получалось, ну он и начал заниматься электроникой.

Власть над вещами - это Егор понимал. Это когда из цветных мазков выглядывает женское лицо, а в чёрных штрихах угадывается закат, и только от тебя зависит, каким он станет.

– Я уже думала, с ума сойду, всё к себе прислушивалась: что во мне не так. Я думаю, он маме всё рассказал, поэтому она такая и была всегда... замороженная. И ещё выглядела гораздо старше него, в последние годы совсем старушка. Я, что называется, поздний ребёнок, но папе-то на вид больше сорока не давали, а по паспорту возраст у них одинаковый.

Ольга принялась копаться в домашней электронике. Опомнилась, когда у Пса после экспериментов отнялись лапы, а в везти его в ремонт было никак не возможно, потому что внутри обнаружилась та же чертовщина: каменные кубики и стеклянные деревца в мизинец размером.

– Я теперь уже и не знаю, то ли он сразу их такими делал, то ли они сами потихоньку перерождались. Самый старый уборщик у нас - вообще одна из первых моделей; гудит, как самолёт, но до сих пор работает, ни разу не ломался.

Портрет деда она никогда не любила. Он казался ей скучным и мрачным. И страшноватым, если честно. А тут присмотрелась внимательнее и обнаружила несоответствия, слишком нарочитые, чтобы оказаться случайными. Тогда и родилась идея найти реставратора, чтобы снять верхний живописный слой.

– Я несколько человек перебрала, но никто сюда ехать не хотел. Везите, говорят, сами, если надо. А я подозревала, что там внутри - как такое привезешь! Ну, а потом ты вот согласился...

Егор молча уставился в мерцающий кристалл в брюхе компьютера. Надо было или поверить и отказаться от всего опыта прежней жизни, или посчитать её сумасшедшей и бежать отсюда без оглядки. Но вот же портрет, хотя что там портрет - вот же смартфон радостно подмигивает, звони, куда хочешь.