Сергей Гомонов - Пройти неведомой тропой...

Светлый Усир призывал своего сына Хора к себе, чтобы передать ему свои знания. Но не было еще сил у младенца взойти в чертоги отца. Хору нужна была сила Великого Ра, дабы стать Соколом на стенах дома, Тайного Именем. Безумец Ра не произнес бы этого имени по доброй воле. Он боится, что Сетх откажется охранять его ладью от злобного Апопа, и полностью подчинен воле моего коварного брата.

Увы, увы мне, богине Исет… Я должна была пойти на предательство отца во имя объединения Севера и Юга, Верхнего и Нижнего Кемета. Усир оставил меня на троне своем, но какая же я царица, если земля моя погрязла в войне, чинимой Сетхом, если люди одной крови грызут друг другу глотки из-за власти? Лишь Хор сможет стать Победителем и Объединителем. Победоносен сильнейший. Но еще позавчера Хор был всего лишь ребенком. Он был слаб. Все запуталось, мы не понимали друг друга. Расколота страна, расколоты наши души… Горе мне, горе, богине Исет!

Я пустила морок пред стражей покоев Ра, и приняли меня за ласточку, влетевшую в окно, и не было подозрений у слуг Солнечного Бога…

Мой дряхлый названый отец спал. Мутная, вязкая слюна стекала с губ его. Горло его хрипело, острый кадык под сморщенной кожей дрожал. Да, таков он, великий пресветлый бог… Таков он без праздничного убранства. Таким отец не был прежде никогда: дряхлея, он выпускал Бену и, сгорая, Вечная Птица возрождала в яйце следующего, юного, Ра. Обновленный, мой отец восходил во всем своем великолепии, далекий от заката…

Я взяла чашу и посмотрела в окно.

Два юноши, два моих сына — Хор и Инпу — состязались на лугу. Старший, Инпу, что явил себя задолго до прихода Хора, был незаконным сыном моей сестры, понесшей от Усира. Боясь гнева своего мужа, Сетха, Небтет опросталась в зарослях тростника и бросила Инпу в болото. Но не вынесло ее сердце, покаялась мне сестра — что соблазнила моего мужа, приняв мой облик, что родила, что избавилась от сына. Я снарядила верных мне псов, сильных нюхом, и послала их на поиски младенца, а сама отправилась следом. Мы нашли ребенка уже умирающим. Я взяла на свои руки стонущий комочек, я приложила его к груди своей, и, испив моего молока, Инпу ожил. Он простил деяния своей матери, но отныне совсем ей не доверяет. Я вырастила его и воспитала. Он помогал мне искать тело моего Усира, он оживлял его, он принимал у меня Хора, когда я скрывалась в болотах Дельты. Своей матерью юноша считает меня, и я горжусь мальчиком, которого Сетх теперь презрительно величает парасхитом1. Кто донес ему об истинном происхождении Инпу, я не знаю. Уже ничего не изменить…

_________________________________________________

1 Парасхит — работник, вскрывающий трупы перед мумификацией.

_________________________________________________

Инпу, сильный чарами, останавливается. Он чувствует меня. Потягивает носом воздух и смотрит прямо в окно, возле которого я стою. Хор перехватывает его взгляд, но Инпу, кивнув мне, отвлекает брата, творя огненное знамение и приводя мальчика в восторг. Хору покуда не положено знать, что и зачем я делаю.

— Прости меня, отец, — прошептала я, собирая слюну Ра в чашу.

Мой приемный сын уже приготовил зал в храме. Я ворвалась туда, рыдая, с чашей в руке.

Инпу собран, суров. Он выхватывает сосуд, выливает туда отвары из своих кувшинов — строго дозированными порциями.

(Автор картинки неизвестен. Для просмотра в увеличении кликните на изображение).

Я готовлюсь к главному. Нельзя, чтобы кто-то еще, кроме нас двоих, узнал об этом. Инпу прикрывает меня. Зал наглухо защищен от проникновений.

— Начинай, о, мама! — велит мне мой мальчик.

Я хватаю небесный вихрь, я погружаю его в себя, и он, пронзив мое тело, струится сквозь меня в землю. Мощный, яростный Инпу выдергивает из земли пламя, и я кричу от боли, объятая огнем. Мой мальчик повторяет то же самое и с собою. Наши силы объединяются, переплетаются друг с другом языки пламени и ледяные смерчи. Грохочет гром в небесах, ворчит гром под землей.

Мне очень жаль отца, но я должна забыть об этом и творить.

— Владеющий именем, владеет сутью! — вскричал Инпу, и из чаши начала медленно восставать изумрудная змея, питаемая нашими силами, слепленная нашими невидимыми руками. — Я сотворю твое имя!

— Я сотворю твое имя! — тихо вторю ему я, придавая змее форму стрелы. — Да послужит во благо злой, жестокий мой умысел… Хотя бы в итоге послужит… Прости меня, Великий Ра!

— Не кори себя, мать, — говорит мне мой мальчик, когда все стихло, и достает из чаши ядовито-зеленую стрелу с острым, как его взгляд, наконечником. — Мы не можем всю жизнь заниматься плетением веревок, подобно грешникам в Дуате2. Должен быть выход, должна быть цель. Не мной, а законами миллионов лет, самой Маат заведено, что подобное лечится подобным. Если жизни твоей угрожает опасность, ты не будешь жалеть своего убийцу. Ра не узнает этот яд. Его собственная слюна введет Ра в заблуждение…

_____________________________________________________

2 Плетение веревок в Дуате — этому наказанию подвергались грешники: они плели веревки, которые тут же поедали стоящие позади них ослы. Синоним бесцельного, безрезультатного и бесконечного деяния (греческий аналог — Сизиф, вкатывающий камень на гору).

_____________________________________________________

— Я знаю, сынок… Я знаю…

Инпу схватил свой лук в виде изогнутого скорпиона и в три прыжка взлетел на крышу храма. Проснувшийся Ра, в тусклом своем свечении восходя в ладью, обагрил горизонт. Много, еще очень много крови впитают в себя пески Та-Кемета, разделенного, как мы с моим несчастным мужем… Так много, что обратится она в камень шесаит3…

__________________________________________________________________________________________________

3 Шесаит — минерал красного цвета, в большом количестве его находят на территории Египта. По легенде, минерал образовался из пролитой крови в результате сражения воинов Инпу (Анубиса) с армией демонов, прислуживавших Сетху (Сету).

_________________________________________________

— Мама! Здесь ли ты? — вбегает в храм мой юный Хор. Как пробился он сюда через заслон Инпу? Силен Хор…

Присев, я обнимаю его и закрываю ему глаза, пока Инпу целится в Ра. Облитый солнечными лучами, статный, напряженный, плоть от плоти, кровь от крови моего божественного Усира, он целится старательно, невзирая на свою волшебную меткость. Инпу не может позволить себе промахнуться сейчас…

Стрела летит, шипит змея. Мы ждем, Хор смеется в неведении, думая, что я с ним играю.

Острые зубы впились в лодыжку старого Ра. Вскрикнул он, и тьма пала на храмы и пирамиды Та-Кемета. Заслонила Ра его стража, и наступила среди бела дня глубокая ночь. Лишь спутанные волосы Бога Солнца выглядывали из-за щита охранника…