Алексей Аксёнов - Периферия

Я подошёл к тридцать первому дому. Что меня больше всего поражает в планировке Оскола, так это нумерация зданий. Ну скажите, с какого перепуга потребовалось давать номер 31 дому, который торчал один посреди пустыря? Сейчас рядом с ним достраивалось ещё два дома, но всё равно общее количество их в квартале еще не дотягивало даже до десятка.

Дом ничем особенным не отличался. Кирпичная темно-серая пятиэтажка — в городе таких море. В подъезде железная дверь с домофоном — не слишком надёжная защита от человеческих преступников, но, как ни странно, почти непреодолимая преграда для вампиров…

Чего-чего, а уж вампиров в Осколе по-прежнему хватало. Уже через два дня после гибели старших коллег мы вышли на браконьера. Мальчишка-ветеран, воевал в Чечне и был укушен иностранным вампиром-наёмником, после чего, к сожалению, выжил. Ни о каком Договоре, разумеется, слыхом не слыхивал, и на приказ "Ночной Дозор, выйти из Сумрака!" отреагировал неправильно — кинулся на Олега и попал под прямой удар моего "кольца Перуна". Зарядом его вышибло в человеческий мир, где мы с Сергеем соединенными усилиями обездвижили его и вогнали в грудь осиновый колышек. Несчастный дурачок… Он убил всего лишь одного человека, и на Трибунале дело о браконьерстве вполне могло кончиться лишь строгим наблюдением. Вполне ведь мог получить законную лицензию.

Впрочем, лучше уж так… Самое омерзительное в нашей работе — самому отдавать людей Тьме. Слава Свету, что я не работаю в особом отделе! При нашей концентрации низших Тёмных охотничьи лицензии приходится выдавать почти каждый месяц. Как шеф с замом, подписывающие их, удерживаются от развоплощения — знают только они сами.

Я прошёл сквозь дверь и двинулся вверх по лестнице. Синего мха здесь было столько, что через три ступеньки я не выдержал и кинул в заросли крошечный файрбол — идти было совершенно невозможно, длинные плети цеплялись за ноги. Да, похоже, тот "странный тип" действительно не Иной. Ни один маг, Светлый он или Темный, не потерпел бы у себя в подъезде такого безобразия. Однако, что за люди тут живут?! Здесь что, у всего подъезда перманентная депрессия?

Да нет, не у всего… Синий мох горит почти мгновенно, но возле тёмно-серой, под воронёный металл, двери на четвёртом этаже, до сих пор бушевало пламя. На двери виднелись накладные цифры "81". Депрессивник… Готовый клиент для Дневного Дозора, если в этом парне действительно есть хоть капля Силы.

Я пожал плечами и потянул на себя дверь. Нет, точно, хозяин квартиры Иным не был — дверь легко поддалась и бесшумно распахнулась. Естественно, человек запереться в Сумраке никогда не сможет — да и зачем ему это? Вампир и без того не войдёт без приглашения, а маг или ведьма без малейших усилий заставят открыть дверь.

За металлической дверью оказалась деревянная, тоже незапертая, а за ней — длинный коридор, оклеенный светло-серыми обоями, по форме похожий на букву "L" с уходящей вглубь квартиры ножкой. Прямо напротив двери в стенной нише притаился платяной шкаф-стенка с зеркальными дверцами.

Машинально глянув на своё отражение через Сумрак, хотя уже сто раз зарекался это делать, я возмущённо покачал головой. Ну почему, во имя Света, я до сих пор никак не обзаведусь нормальным Сумеречным обликом? Вроде бы уже не мальчишка, три года Иной, два года в Дозоре, а до сих пор — человек человеком. Долговязый, жилистый как йог, волосы невнятно-блондинистого цвета. Особых примет — только переносица, сломанная на первых же областных соревнованиях среди юниоров. Бурная каратистская юность… Ну да и бог с ним.

Я осмотрелся вокруг. Прямо передо мной виднелась дверь в большую комнату, а через неё, судя по планировке, на лоджию, которую я заметил ещё снизу. Там сейчас явно никого не было, как и в туалете или ванне, расположенных справа. Слева же было еще две двери. Дальняя из них меня совершенно не заинтересовала, а вот за ближней — на кухне — явно находился человек.

Он действительно был там. Стоя на пороге, я оглядел потенциального свидетеля. М-да, картинка… Я ещё плохо умею читать ауру, но это безумное переплетение чёрных, тёмно-фиолетовых и ярко-красных полос вряд ли сразу прочитал бы даже Онфим, глава воронежского Ночного Дозора и мой учитель. Что же это за характер такой? Ласковый и добрый маньяк-убийца? Едва ли этот человек сам себя понимает. Импульсивность плюс дикий самоконтроль, агрессия плюс стремление любой ценой избежать конфликта, тлеющее багровое пятнышко — застарелая тяга к суициду… Просто счастье, что при этом — ни малейших способностей Иного, даже латентных. Иначе я бы не рискнул сказать, чью сторону он выберет — столько тут всего понамешано…

Я взглянул на обитателя восемьдесят первой квартиры человеческим взглядом. Ничего особенного, молодой человек моего возраста, ростом около ста восьмидесяти (если, конечно, выпрямится, во что верилось с трудом — сутулился он дико), телосложение крепкое, но уже сильно обрюзгшее. Не следил за собой никогда, да, вроде бы, и не собирается. Волосы тёмно-русые, редкие, на круглой физиономии — очки с толстенными линзами. В руке — сигарета. "Балканская звезда", дешёвка — то ли денег нет на сигареты получше, то ли ему всё равно, что курить.

Затянувшись последний раз, парень положил окурок на внешний подоконник раскрытого окна, подтянул серо-синие тренировочные штаны — единственную свою одежду, и повернулся к электрической плите, где бил струёй пара в потолок изрядно обгоревший чайник.

Я с интересом наблюдал за ним. Всё-таки мы у себя в Дозоре редко сталкиваемся с по-настоящему сложными аурами. Тёмная, светлая… третьего, чаще всего, не дано. А такое вот, даже не поймёшь сразу — что, встречается среди наших "фигурантов" крайне редко. И вообще, как ментовский участковый не занимается этнографией или социологией своего участка, так и мы специально не изучаем типы аур местных людей и Иных, ограничиваясь принципом "проходил по делу — не проходил".

Парень тем временем, не подозревая о своей сложной натуре, потянулся к ручке плиты, выключил конфорку и переставил чайник на другую, холодную. Движения его были, пожалуй, немного более резкими, чем полагалось бы человеку, находящемуся в одиночестве и погруженному в свои мысли. А думал он, похоже, не переставая, причем постоянно об одном и том же. Я видел, как переливы радужного света начинают циркулировать по давно пробитым в ткани ауры каналам. О чём именно он думал, определить я не мог — это прерогатива магов старших категорий, но вот понять, что тема была для человека не нова, можно было без труда.

Хозяин полез в навесной шкафчик, выуживая оттуда банку кофе, а я огляделся по сторонам. Да уж, уборкой он себя особо не утруждал. Пластиковая скатёрка на столе вся в коричневых кругах от кофейных чашек (он что, пьёт его литрами?), в раковине застыла грязная тарелка. Подоконник в три слоя засыпан табачным пеплом.