Дэвид Коу - Магистр

Ритлар, казалось, почувствовала его сомнения — мгновение спустя он снова увидел те же самые армии, и в уме у него в точности повторилась последовательность событий, которую он недавно наблюдал. Тогда до него дошло.

— Так вот как это было дано тебе, — сказал он.

Его голос, казалось, разрушил чары. Он снова осознал, что стоит на вырубке. Все закончилось. Он теперь чувствовал присутствие орла в своем сознании и знал, что они связаны друг с другом.

Джарид продолжал пристально смотреть на птицу, которая все еще сидела на пне у дороги. Он в некотором смысле чувствовал себя неудобно. В тот момент, когда установилась его связь с Ишаллой, он полюбил ее так, как не любил ни одного человека. Даже его любовь к Элайне, хотя она и была очень сильной, не могла затмить его чувств к первому ястребу.

Но он уже знал, что у него с Ритлар будут иные отношения. Она была орлом, и, так как она выбрала его, он станет четвертым Орлиным Магистром в истории страны. Боги свели их вместе по одной причине: Тобин-Серу суждено воевать. Скоро. Их связь не была основана на любви или даже дружбе, хотя со временем она, возможно, и будет опираться на эти чувства. Она была вызвана необходимостью и основывалась на их горячей преданности стране. В мыслях птицы он ощутил лишь сдержанную гордость и необыкновенный ум, который он увидел в ее глазах, когда неожиданно встретился с ней. Было ли точно также с Гленисом и остальными?

Думая об этом, он задрожал. «Я — Орлиный Магистр, — сказал он себе. — Я буду руководить Тобин-Сером в предстоящей войне. Но с кем? Никаких новых конфликтов с пришельцами не было с тех пор, как Оррис вернулся из Лон-Сера шесть лет назад. Абборидж определенно не представляет никакой угрозы — у Тобин-Сера был установлен мир со своим северным соседом уже более четырех веков».

— По крайней мере, я знаю, почему мы должны отправиться в Амарид, — мрачно произнес он.

Эти слова заставили большую птицу зашевелиться. Она раскрыла крылья и издала тихий крик. Он подошел к птице и протянул ей руку. Она сразу же вскочила на нее, и у него дыхание перехватило от боли. Мало того что ее когти были значительно длиннее, чем у Ишаллы, и такие же острые, она и весила гораздо больше, чем его первая любимица. Когти вонзились ему в предплечье, подобно ножам. Он тут же дал ей понять, что следует переместиться к нему на плечо, где на его плаще была кожаная накладка. Однако даже это не слишком помогло. Накладка на его плече была столь же эффективна против ее когтей, как пергамент.

— С этим надо что-то делать, — морщась, сказал Джарид, когда тронулся в путь. Сделав всего несколько шагов, он понял, что не сможет носить Ритлар так же, как Ишаллу. Орел был слишком большим и тяжелым. С каждым его шагом птице приходилось вцепляться ему в плечо, и он чувствовал, как его рубашка и плащ пропитываются кровью.

«Мне очень жаль, — мысленно сказал он, — но тебе придется лететь».

Она послала ему образ того, как будет лететь над ним, чтобы показать, что ей все понятно, и Джарид напрягся, зная, что, когда она будет взлетать, ее когти снова глубоко вонзятся в него. Вместо этого, однако, она спрыгнула на землю, а затем, широко и медленно взмахивая крыльями, взлетела. А когда он снова тронулся в путь и дошел до участка дороги, где все еще оставались деревья, Ритлар стала парить над вершинами.

В полете она казалась еще огромнее, чем сидя на пне. Размах ее крыльев превышал рост Джарида, а он был вовсе не маленьким человеком. Когда маг снова вышел на открытое место, она полетела, низко кружа у него над головой, а он дивился тому, что такая большая птица летает столь грациозно.

Ему и в голову не могло прийти, что у него будет подобная птица. По правде говоря, его ужасало то, что подразумевало появление орла. Но он не мог не улыбнуться, наблюдая за ее полетом. Ведь так много времени прошло с тех пор, как он делил свои мысли с птицей или ощущал особую осведомленность об окружающем мире, которая наступает, когда становишься связанным. И впервые за столь долгое время он снова чувствовал себя настоящим магом.

2

Ценю твою заботу о моей безопасности, но все же не беспокойся и скажи Джиббу, что я еще не созрел для того, чтобы нанять телохранителя. Это не означает, что конфликт между Орденом и Лигой улажен или что враждебность Лиги на меня не распространяется. Совсем наоборот: маги Тобин-Сера по-прежнему категорически расходятся во взглядах, и я провожу большую часть времени, остерегаясь возможного нападения.

Хотя в известном смысле я с этим смирился. Это подходящее наказание за мое открытое неповиновение воле Ордена. Страна сильно пострадала в результате моих действий; кажется, и мне придется страдать. Но не беспокойся, я вовсе не намерен позволить меня убить. Я не чувствую себя настолько виновным. Но, так как богам, кажется, было угодно больше никогда не посылать мне связи с совой, Лига сочла, что я не должен знать больше покоя. И я готов согласиться с обоими решениями.

К тому времени как Джарид со своим орлом добрался до Ластри, было уже за полдень. Джарид наскоро закупил необходимую в дороге провизию, затем отправился на поиски Нарелль, главы городского совета. Он нашел ее неподалеку от пирсов спорящей с купцом, приплывшим из Аббориджа.

Нарелль была тучной женщиной, с седыми, стального цвета волосами и крупными чертами лица. У нее был низкий зычный голос и голубые глаза, которые сердито вспыхивали во время разговора с купцом.

— Если вы будете разгружаться, то должны заплатить городу за работу грузчиков, — говорила она, когда Джарид приблизился. — А если вы не желаете платить — хорошо! Можете отвести свой корабль, куда вам угодно!

Мужчина покачал головой:

— Как я уже говорил, у меня нет другого выбора, кроме как разгрузиться здесь. Мой клиент…

— А как я уже говорила, — ответила Нарелль, — это не моя забота! Если вы пользуетесь пирсами Ластри, платите положенную пошлину.

Она развернулась, эффектно заканчивая спор, и чуть не столкнулась с Джаридом.

— Маг! — приветливо сказала она. — Очень рада видеть тебя!

Джарид с трудом удержался от смеха. Он и раньше удивлялся, как Нарелль это удается: она могла быть непреклонной и враждебной, а мгновение спустя необыкновенно приветливой и привлекательной. Насколько он мог судить, ни то ни другое не было рассчитано на внешний эффект; такова уж была ее манера общения с людьми.

— Мне тоже приятно видеть тебя, Нарелль, — ответил Джарид. — Кажется, мне ты рада больше, чем купцу.