Виталий Бодров - Не буди лихо

– Была бы родная – чисто живьем бы сварила, – догадался Боресвет. – Типа, для моей же пользы. В натуре, братан, прав ты, повезло тебе.

– Может, и сварю еще, – пригрозила Томагавка. – Ты ходить в состоянии, пьянь гардарикская? Тогда шевели лодыжками!

– Реальная деваха, – одобрил Боресвет. – Типа, надо побыстрее ее обратно в секиру превратить. А то женится кто-нибудь сдуру, греха не оберешься…

Зал с длинной мраморной колоннадой тонул в таинственном полумраке. Бол вертел головой налево-направо, силясь разглядеть полустертые фрески. Подойти поближе он не решался, это место, казалось, вовсе не желало быть объектом чужого любопытства.

– Вот он, оракул, – торжественно сказала Томагавка.

– Вот это? – Боресвет невежливо ткнул пальцем в сияющую дымку. – В натуре, несолидный какой-то. Даже булаву приложить некуда.

– Глупостей не говори, – рассердилась девушка. – Он ведь тебя слышит, дурень!

– В натуре? – не поверил богатырь.

– Типа, подруга дело говорит, – отозвался оракул. – Слышу тебя, братан.

– Оба-на, – сказал богатырь и замолчал.

Бол оставил фрески в покое, переключив внимание на оракула.

– А потрогать его можно? – спросил он у Томагавки.

– Не советую, – отозвался оракул. – Впрочем, если рука лишняя имеется – валяй.

Бол поспешно спрятал обе руки за спину, словно опасаясь, что они помимо его воли примутся исследовать таинственную дымку на ощупь.

– С чем пожаловали, гости дорогие? – поинтересовался оракул. – Да вы присаживайтесь, не надо стесняться.

– Куда садиться-то? – пробурчал Боресвет, оглядываясь вокруг.

– А прям на пол, – жизнерадостно предложил оракул. – Его мыли недавно.

– Лет сто назад? – подозрительно осведомился Боресвет, оглядывая толстый слой пыли.

– Обижаешь, братан. – Бол готов был поклясться, что оракул ухмыльнулся. – Пятьсот с мелочью. Могу сказать с точностью до секунды, если пожелаешь.

– Не вздумай! – одернула Томагавка открывшего уже было рот богатыря. – Ты можешь задать только один вопрос, не больше.

– А он его уже задал, – жизнерадостно сообщил оракул. – Даже целых два, но ладно уж, мелочиться не будем. Следующий!

– Где находится деревянное Кольцо? – немедленно поинтересовался Лониэль.

С оракулом надо держать ухо востро – впрочем, как раз у эльфа с этим проблем не возникало.

– В Ледании, – безмятежно отозвалась туманная дымка.

Эльф вполголоса пробормотал пару подходящих к случаю человеческих слов. Точный ответ, ничего не скажешь! Оракул, что с него возьмешь.

– Помоги нам отыскать Кольцо, – попросил Бол.

Томагавка удивленно покачала головой – безалаберный обычно ученик сумел отыскать правильную постановку вопроса.

– Помогу, – согласился оракул. – Фиг ли не помочь-то? Сложи головоломку – и получишь ответ. А недостающая часть – вот она.

Серебристый свет на миг озарил зал, открыв скрытый до этого времени алтарь, на котором лежали простые деревянные сандалии. В точности такие же носили когда-то фланские легионеры, покорившие половину мира.

Глава 2

– Посмотрите, кого я привел. – Нищий словно лошадь породистую на торг выставляет. В голосе – непонятные мне гордость и самодовольство, будто самолично меня родил через задний проход.

Реакция друзей поражает. Мастер Лион таращится на меня, как пацан на голую бабу, затем нашаривает посохом кресло и медленно садится, будто ноги его не держат. Кресло жалобно скрипит, но разваливаться не собирается, старая мебель нас всех еще переживет.

– Творец Превеликий! – восклицает маг потрясенно, пялясь на отсутствие бороды.

Надо же, не просто Творец, и даже не Великий, а Превеликий. Давненько мне так не льстили. Почаще надо к цирюльнику наведываться, почаще.

Безгол вообще непонятно себя ведет – уставился на монету, будто золото в первый раз увидел. Это он-то, кто больше монет потырил, чем я сосчитать могу! Пялится на золотую марку (ладно бы еще двойную) и ухмыляется в седые усы незнакомой усмешкой. Наставника я своего хорошо знаю. Ошарашен Безгол, до полного онемения потрясен… хотел бы я знать чем?

– Ваше… величество? – неуверенно обращается маг севшим внезапно голосом.

Да что они все, с ума посходили? Какое такое «величество»?

– Ты, Фрол, совсем рехнулся – короля из дворца скрасть? – бросает Безгол, тиская под курткой рукоять ножа.

И этот туда же! Чувствую, что голова у меня идет кругом. Неужели я королем успел побывать? Не припомню что-то…

– Налейте выпить, что ли, – говорю нарочито грубо, чтобы скрыть неловкость.

И – вот чудо! Заслышав мой голос, оба начинают приходить в себя. Безгол оставляет нож в покое, лицо мага приобретает здоровый оттенок. Если, конечно, бледно-зеленый считать здоровым, но я ж не лекарь, не мне судить.

– Дик?

– Ригольд?

Оба говорят одновременно и пялятся на меня, как на призрак привидения в общественном туалете. Меня это начинает уже раздражать, не люблю, если чего не понимаю. А сейчас я ничего не понимаю.

– Да что с вами такое? – Наливаю себе сам, понимая, что если от этих двух ждать, то вино не только скиснуть, испариться успеет из запечатанного кувшина, а сам кувшин – мелким прахом рассыпаться.

– На, полюбуйся. – Безгол кидает мне монету.

Озадаченно пялюсь в знакомое лицо. Видел я его пару раз сегодня. Честное слово, видел! Первый раз – в зеркале цирюльника, а второй – в королевской опочивальне. Бокал в моей руке отчего-то дрожит, уклоняется от рубиновой струйки вина. Неловко ставлю его на стол, но и здесь он себя не чувствует в безопасности от алкоголя, торопливо спрыгивает на пол. Да, двенадцати-градский хрусталь – довольно хрупкая вещь…

Пью прямо из кувшина, вкуса вина не чувствую совсем. В голове – каша из бардака. Мысли такие, что в приюте умалишенных на цепь посадят, а в королевском дворце голову снимут. К примеру, как будет смотреться корона на моей красиво постриженной голове?

Кувшин стремительно пустеет. Липкие струйки вина бегут по моему подбородку, портят позаимствованный у Мастера Лиона наряд. Наплевать. Не мое, не жалко.

Сигр с вопросительным мявом трется о ноги. Вот кому решительно наплевать, похож я там на неизвестного ему монарха или нет. А вот на лежащий на столе кусок копченой говядины ему не плевать, он и напоминает о себе со свойственной ему деликатностью. Сигр считает неэтичным воровать еду в моем присутствии. По его мнению, покормить смертельно голодного кота – великая честь для меня, и негоже лишать хорошего человека этого заслуженного удовольствия.