Алексей Крахин - Сети чёрного паука

Гримму пришлось участить перебежки, он с интересом взирал на дёргающегося мертвеца, пытающегося перейти на бег, но тот всё время спотыкался или подворачивал ноги. Если бы хозяин приказал, то зверь взвалил бы зомби на плечо и донёс до места, но мудрость создателя не подвергала слугу лишнему труду. Задание у лохматого полуволка имелось, но другое.

В очередной раз обогнав мертвеца, гримм внимательней всмотрелся в туман, глаза впились в пространство, выискивая что-то в серой пелене. Далеко впереди по пустынной долине тянулась цепочка таких же скитальцев. Кто они, люди или нелюди, сказать не смог бы даже глазастый полуволк, его это не сильно-то и волновало — кто попало в эти земли не забредает. Зато тот, кто вёл вереницу, шагая впереди остальных, бросался в глаза даже с такого расстояния.

Высоченный рыцарь в воронёных латах, в изобилии утыканных разной длинны шипами, с каждым шагом вздымая облачка пыли, тяжело ступал по сухой земле. Глухой шлем с крестовидной прорезью для глаз и носа венчали два загнутых рога, почти соприкасавшихся кончиками друг с другом. В прорезях засела ночь, будто прячась там от ярости солнечных лучей, уже показавшихся за горами. Висевший на поясе чёрный двуручный меч, скрежетал тупым кончиком по каменной крошке — оружие такого рода издревле возили на боку лошадей и биться им могли только самые могучие воины.

Запрокинув косматую голову, гримм тоскливо завыл. С некоторой заторможенностью, пройдя ещё с десяток шагов, чёрный рыцарь остановился и медленно повернулся в сторону одинокого зомби, оценил увиденное. Отложив прежний маршрут, вереница двинулась с места.

Мертвец пошёл навстречу, оставив звероватого спутника за спиной. Ещё некоторое время гримм внимательно следил за сближением, а затем, не дожидаясь развязки, резвой трусцой на длинных задних лапах помчался к лесу. Когда тёмный рыцарь остановился напротив новоприбывшего, полуволк уже скрылся за деревьями, преодолев четверть лиги быстрей, чем это сделал бы самый резвый скакун.

Вблизи рыцарь выглядел ещё величественней. Понурых зомби, плетшихся за ним стройной линией, он превосходил в росте на две головы, в плечах — ещё больше. От него исходила страшная сила, способная отпугивать животных и слабых духом людей. И, несомненно, тело, облачённое в столь тяжёлый доспех, могло разобраться с теми, кто смог бы пройти через волны страха, излучаемые из-под лат.

Рыцарь заговорил тяжёлым, звучащим из глубины шлема голосом, бесстрастно взирая свержу вниз на смирного мертвяка.

— Ты явился в земли Отца Мёртвых. Будь с ним или кань в забвении.

Рыцарь смотрел на зомби так, будто ждал ответа. Шлем повернулся в сторону разодранного плеча мертвеца, невидимый взгляд скользнул по испачканным запёкшейся кровью зубам.

— Бывал в бою. Если Отец пожелает, тебе будут ковать доспех и меч.

Зомби перевёл взгляд на чёрный двуручник. Подобие восторга и благодарности пробралось в сознание. Возможно, новая жизнь будет куда более достойной, чем нормальная, но прошедшая. И Он не уйдёт след за ней, Он останется. Тёмный рыцарь уже не выглядел враждебно, зомби испытывал подобие родства с этой машиной смерти. Он захотел быть под стать.

Рыцарь заметил бурю, разыгравшуюся в вечно тоскливом уме мертвеца. Существо, чуждое эмоциям, обретало чуть заметные оттенки чувств.

— Цитадель Отца ждёт, — рыцарь повёл рукой в сторону гор и, следуя немому приказу, туман рассеялся перед отрядом молчаливых зомби. Очертания старого замка прояснились на фоне горной гряды. Именно это место Он видел всю свою новую жизнь, но никак не мог запомнить. Там, за каменными стенами, Отец подарит ему цель и вместе с такими же несчастными, разбуженными от вечного сна, Он вновь откроет этот старый-новый мир.

Где-то у горизонта бескрайней равнины, по правую руку от отряда мёртвых, раздался полный тоски вой. Скрюченная фигурка гримма вела за собой две фигурки поменьше. Понуро опустив головы, ведомые зовом Отца, человечки мерно шагали в сторону гор.

Вой повторился, привлекая внимание тёмного рыцаря — гримму не терпелось покинуть открытое пространство и скрыться в чаще. Зомби попытался разобрать, тот ли это зверь, что привёл его сюда или совсем другой, но властный голос заставил отвлечься и начать движение.

— За мной, — бездушно прогудел командир, разворачиваясь в сторону гримма.

2. Утёс и море

— Ваше Величество! — влетая в шатер, завопил гонец. — Ваше Величество, зеленокожие смяли третий полк. Первый и второй держаться из последних сил! Орки прут нескончаемым потоком и нет им конца и края!

Король Исселбар Золотая Борода, мрачный как грозовая туча, восседал на троне в центре походного шатра. Подперев голову кулаком, он с тоской взирал на запыхавшегося гонца. Шкура медведя, покрывавшая спину короля вместо плаща, делала его самого похожим на дикого, но усталого зверя. Длинные, золотистые волосы спускались по плечам к груди, борода — ещё ниже, военные ботфорты на толстой подошве, будто вросли в пол. Со стороны царь походил на искусно вылепленное изваяние.

— Ваше Величество… — робко повторил гонец, не видя реакции на слова и попутно косясь на двух стражников, застывших по разные стороны трона.

— Первый и второй, четвёртый и пятый пусть отступают, — неспешно пробасил король, наблюдая за округляющимися глазами гонца, но тот смолчал. — Эльфов на прикрытие. Я сейчас займусь вторым заслоном.

Поняв, что Его Величество закончил, гонец, поклонившись, вылетел вон.

Ещё есть время всё взвесить, подумать, как лучше расставить войска, кого бросить вперёд, а кого приберечь в рукаве. Махина войск не развернётся столь быстро. Первый и второй полки — три тысячи воинов попавших в ураган сражения. Пока приказ дойдёт до тысячников, потом до сотников и лишь после до десятников, если таковые ещё остались, только тогда и начнётся медленное, неповоротливое отступление, такое же важное, как и атака, ибо если орки прорвутся, то случится беда. Увидев пятящихся врагов, орки удвоят натиск, вожди пошлют в бой лучших, в стремлении добить ещё сопротивляющуюся тушу человеческой армии. Чтобы охладить их пыл придётся эльфийским лучникам Оплота не жалеть стрел. Вот и посмотрим, так ли они хороши в действии, как их славит народная молва.

Пятый и четвёртый полки — две тысячи воинов. Следует признать — не самых лучших. Их не так жалко, но кто, если не они будет держать фланги и не давать врагу двинутся в обход? Один фланг прикроют люди, присланные из Когольба — полторы тысячи оборванцев с кирками и плотницкими топорами, не видевшие ни одного сражения. И кого ставить на другой фланг? Тех, кто мог бы долго стоять против ревущей массы орды, попросту нет. Сосунки из военных академий Оплота вряд ли выстоят хотя бы час, даже если разбавить их рыхлую толпу ветеранами элитной пехоты.