Наталья Авербух - Граница

Страж нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Идем?

– Веди, - вздохнула я.

Когда до рассвета оставались считанные минуты, страж внезапно остановился.

– Ты чего? - удивилась я.

– Госпожа, ты не должна видеть меня днем, - спокойно заявил он.

– А как же?…

– Поэтому иди вперед и обещай мне не оглядываться.

– Чего-о-о?

– Для твоего же блага. Согласна?

Мне ужасно хотелось заспорить, но… я уже с трудом удерживалась на ногах, и сил выяснять, кто кем командует, не оставалось.

– Как скажешь, - кивнула я и повернулась к деревне.

День вступал в свои права.

Как только мы вышли из леса, как я услышала за спиной тяжелые шаги (до того он ступал бесшумно), а также жутковатое чавканье, шмыганье и сопение. Я не удержалась и уже почти оглянулась назад, как вдруг это Нечто, удержав меня за плечо, коснулось сзади моей шеи. Я вздрогнула, после чего голова застыла в одном положении, наотрез отказавшись поворачиваться.

– Это еще что? - испугалась я, ощупывая руками шею.

– Не бойся, Госпожа, - услышала я голос стража, - скоро пройдет. Я подумал, сама ты не вытерпишь и оглянешься, вот и решил… помочь.

– Ах, ты!… - Я остановилась, чтобы повернуться лицом к стражу, в кого бы тот ни превратился, и красочно высказать свое мнение. Но он снова удержал меня и легонько подтолкнул к деревне.

– Потом поговорим, Госпожа, идем. Ты ведь устала… Тебе необходимо отдохнуть.

На такой довод было трудно возразить, и, вздохнув, я пошла дальше.

Наше появление в деревне сопровождалось детским плачем и криками взрослых, которые усиливались с каждым нашим шагом.

Вообще-то я не собиралась устраивать триумфального шествия, но страж шепнул мне:

– Иди. Пусть все видят.

Не знаю, что они должны были там увидеть, но к нам прибежал жрец и с воплем рухнул мне в ноги.

Я собиралась его поднять, но страж меня остановил.

– Если ты такая нервная, прикажи ему встать, - прошипел он мне на ухо.

– Встань! - послушно приказала я.

Жрец затрясся, но приказа не выполнил.

– Смилуйтесь над нами, смилуйтесь! - закричал он.

– Встань, - неуверенно повторила я.

– Не смею, Госпожа, страшно. Не смею поднять глаз на вас и на Того, кто за вашей спиной.

Я пожала плечами. Если ему так удобнее…

– А дальше? - прошептала я, когда пауза затянулась.

– Повторяй за мной, слово в слово, - опять зашипел страж.

– Но…

– Не спорь! Повторяй: видишь, жрец, лес вернул меня.

– Видишь, жрец, лес вернул меня, - произнесла я.

– Ему не нужны ваши жертвы.

– Ему не нужны ваши жертвы.

– Я говорю от имени леса.

– Я говорю от имени леса.

– Не отправляйте больше девушек в лес.

– …в лес.

– Иначе вас ждет кара.

– …кара.

– Позже вам будет дано знамение…

– …знамение…

– О том, как умилостивить лес.

– …лес.

– Это послание леса.

– …леса.

– Да, Госпожа, все исполним, Госпожа, - закивал жрец, не поднимая головы (видимо, у него в этом большой опыт, у меня бы не вышло). - Приказывайте, Госпожа!

– Скажи - сейчас ты желаешь отдохнуть, а к ночи пусть принесут еды.

Все-таки интересно, кто кем управляет?

– Надолго ли вы почтили нас своим присутствием? - подобострастно поинтересовался жрец. В его голосе слышался страх. Чего он боялся, что я здесь навсегда останусь или уйду из деревни завтра утром?

– Скажи - уйдешь ночью.

– Но…

– Скажи.

После того, как беседа со жрецом окончилась (он так и не встал и головы не поднял), я прошествовала к "карантинному" домику. Меня уже качало от усталости. Вот отосплюсь - и все ему объясню, все-о-о!

На пороге дома страж снова остановил меня.

– Ну, чего тебе? - недовольно скрипнула зубами я.

– Ты зачаровала этот дом, я не могу в него войти.

– Тем лучше!

– Впусти.

– Вот еще! - Он начал мне надоедать своими требованиями.

– Пойми, Госпожа, - терпеливо произнес страж, - снаружи я не могу охранять тебя, пока ты будешь спать. Поверь мне, тут опасно.

– Как хочешь, - уступила я, уже ничего не соображая. - Войди.

После этого я, совершенно без сил, прошла-проползла из сеней в единственную комнатку и, не раздеваясь, рухнула на кровать.

Похоже, это становится плохой привычкой, подумала я, засыпая.

Глава 4

Когда я проснулась, было уже темно. В комнате тускло горел светильник. Страж стоял рядом и деликатно тряс меня за плечо.

– Уже утро? - удивленно спросила я.

– Нет, Госпожа, наоборот, - с деланной почтительностью ответил он.

– Ну, так дай мне поспать спокойно…

– Вставай, Госпожа, пора идти.

– Без завтрака? - ужаснулась я, отрывая голову от подушки. - То есть, тьфу, без ужина?

– Почему, Госпожа, они все-таки принесли еду, - усмехнулся страж и вышел в сени.

– Почему "все-таки"? - изумилась я.

– Ну, они сначала не хотели…- Страж вошел в комнату с мешком, из которого достал копченую курицу, кусок хлеба и яблоко.

– Они хоть живы? - поинтересовалась я, пока он искал тарелки в слабом подобии буфета, стоявшем у окна.

– Вполне, Госпожа, даже не очень заикаются, - ответил страж, достав тарелки (точнее, отыскав в стопке тарелок две относительно чистые - я так и не успела помыть посуду за всеми хлопотами). Я спохватилась, что сижу, не шелохнувшись, как барыня, пока страж с поразительной невозмутимостью накрывает на стол.

– Тебе помочь? - поинтересовалась я, делая слабую попытку встать и присоединиться к стражу.

– Не стоит, Госпожа, - ответствовал он. - Может, ты хочешь умыться?

– Я… э-э-э… да.

Так же спокойно страж принес из сеней умывальный таз и поставил передо мной. Когда я кончила плескаться и протерла глаза, то обнаружила, что страж стоит рядом со мной с полотенцем.

– Спасибо, - проговорила я, вытираясь. - Только…

– Только?… - с еле заметной иронией в голосе подхватил страж, забирая полотенце.

– Не надо так, - попросила я.

– Как не надо, Госпожа? - поинтересовался страж, разделывая курицу.

– Не надо мне прислуживать, я и сама справлюсь.

– Да? - спросил страж, демонстративно разглядывая вилку. Вилка была даже мытая… это не избавило ее от остатков вчерашней еды между зубчиками.

Я покраснела.

– Просто я не успела вчера…

– Да-да, конечно, - кивнул страж. - Ты просто не успела.

Страж, отчекрыжив от курицы ногу, положил ее на тарелку и поставил передо мной. Я радостно (как я все-таки проголодалась!) вцепилась в курицу зубами, не затрудняя себя использованием подозрительно грязной вилки.