Н Джеймисин - Сто тысяч Королевств

Будто читая мои мысли, Т'иврел сказал:

— Как и говорил милорд, леди Йин… долг всех потомков Шахар Арамери — служить. Так или иначе.

Слишком много недосказанного таилось в его словах. Сколько наших родичей, покинувших отчие края, возможно, прибивались сюда? И что, единственный их удел — чистить овощи да натирать полы шваброй? А сколькие родились здесь и никогда не покидали этих стен? Были ли те, кто пытался сбежать и что с ними сталось?

И мне стать одной из них, разделить судьбу Т'иврела? Навсегда? Отныне и вовеки?

Ха, ну уж нет. Т'иврел в сравнении со мной — мелкая сошка. Какая с него угроза наследничкам, борющимся за власть? Я же — иное дело. Мне так не свезти.

Меж тем, сенешаль дотронулся до моей руки (надеюсь, то был знак сочувствия):

— Нам неподалёку.

Казалось, что на верхних уровнях Небес окна тянулись повсюду. Коридоры, даже потолки — все из прозрачного стекла и хрусталя, правда, для обзора предлагались лишь небо да округлые дворцовые шпили. Солнце ещё не село — за последние минуты нижняя кромка рдеющего за окнами кругляша лишь слегка коснулась горизонта, — но Т'иврел сразу взял куда более быстрый шаг, чем прежде. Я повнимательнее присмотрелась к прислуге, покуда мы шли. Есть ли в нашем облике что-нибудь сходное, фамильное? Кое-что было: многие щеголяли зелёными глазами, схожими чертами лица (я-то, по большему счёту, пошла в батюшку). Цинично звучит, но, может, у меня просто разыгралось воображение. Кроме того, большинство из них были столь же непохожи, как мы с Т'иврелом, хотя, по преимуществу, казалось, они схожи с Амнами; ну, или с какими-нибудь сенмитскими племенами. И татуировка горела на лбу у каждого (я и раньше замечала её, но не придавала особого значения, полагая, что это дань очередной местной моде). В основном, простая чёрная полоска; реже — треугольник или четырёхгранник "алмазного наконечника".

Мне пришлись не по душе их взгляды, то и дело бросаемые на меня: мельком вскинутые головы, лёгкий налёт осознанности и снова прежнее безучастие.

— Леди Йин. — Т'иврел, заметив, что я отстала, приостановился в паре шагов впереди. Амнийские предки наградили его длинными ногами. Меня сей дар миновал, да и денёк выдался не из лёгких. — Пожалуйста, поторопитесь, у нас мало времени.

— Ладно, ладно, — устало согласилась я, порядком растеряв за время вежливость.

Но он не двинулся с места, словно задеревенев, спустя секунду я увидала, куда направлен его остановившийся взгляд — в конец коридора, куда мы и шли.

А выше, над нами, стоял человек. Мужчина.

Оглядываясь назад, я зову его человеком, ибо им в то время он казался мне. Выше, в смысле, на балкончике, выходящем на коридор, обрамлённый изящной потолочной аркой. Полагаю, там проходил ещё один, перпендикулярный нашему, коридор, которым и перемещался незнакомец; он так и замер в полоборота, казалось, лишь на секунду прервав шаг. К нам была повёрнута лишь голова. Лица я не видела из-за игры теней, окутывавших смутно виднеющуюся фигуру, но кожей чувствовала тяжесть чужого взгляда.

В отчётливо ощутимом медленном размышлении он опустил руку на перила балкона.

— Что такое, Нахья? — донёсся до нас женский голос, слабо прокатившись эхом по коридору. Мгновением спустя появилась и его хозяйка собственной персоной. Её я разглядела четко, в отличие от мужчины, — поразительной красоты соболиные амнийские кудри, аристократичные черты лица, царственная грациозность стана. По волосам я и узнала её: та самая незнакомка, что сидела рядом с Декартой в Салоне. Платье на ней было из тех, что предпочитают носить лишь амнийки (да и подходит оно лишь им) — длинное, прямое, облегающее; тёмного, насыщенного цвета, оттенка кровавого граната.

— И на что ты уставился? — спросила она, нацелясь в мою сторону; но слова её предназначались не мне, а незнакомцу рядом. Она приподняла руку, покручивая что-то в пальцах; приглядевшись, я различила изящную серебряную цепочку. Извиваясь, она болталась у неё между пальцев, свисая вниз. И прячась вторым концом вверху, у шеи мужчины. Посаженного на привязь мужчины.

— Тётя, — с тревогой произнёс Т'иврел упавшим голосом. Что ж, теперь понятно, кто она такая. Леди Скаймина, моя кузина и соперница в будущей борьбе за власть. — Прекрасно выглядите этим вечером.

— Спасибо, Т'иврел, — ответила она, не глядя (глаза её не сходили с моего лица). — Кто она?

Пауза, приторная и неприятная. Сосредоточенное лицо сенешаля говорило само за себя — он спешно пытался выдумать более-менее правдоподобный ответ (а главное, надёжный).

Одно "но". Специфическая причуда моей натуры — на моих землях выступать в свою защиту мужчинам позволяют лишь слабые духом женщины.

Шаг вперёд и склонить голову в уважительном поклоне.

— Йин Дарр. Вот моё имя.

Ответная усмешка — знак того, что сия догадка посетила её раньше. В этом дворце не так уж много Дарре.

— Ах, да. Кто-то уже говорил мне о сегодняшней дядиной аудиенциии. Дитя Киннет, я полагаю?

— Она самая.

Этот сочащийся безупречной вежливостью, лживый тон… В Дарре я бы уже уладила дело на ножах. Но здесь — Небеса, благословенный дворец Пресветлого Итемпаса, господина порядка и закона. Увы, но привычные мне решения здесь не пройдут. Я глянула на Т'иврела: что он предпримет? представит нас?

— Леди Скаймина Арамери, — спокойно произнёс он, к своей чести, ничем себя не выдав. Лишь глаза беспокойно скользили с моей кузины к сохраняющему неподвижность незнакомцу. Я ждала, что сенешаль представит и его, но тот смолчал.

— Ах, да. — Мне и в голову не приходило подражать тону Скаймины. Матушка пыталась (и неоднократно) обучить меня управлять собственным голосом, дабы сохранять лицо в любой ситуации, и меж друзей, и меж врагов. Но для подобного искусства я была чересчур Дарре, и этим, как понимаете, всё сказано. — Приветствую, сестра.

— Не могли бы вы извинить нас, — Т'иврел обратился к бывшей наследнице мгновением позже, чем я захлопнула рот. — Я лишь показываю леди Йин дворец…

Именно в этот момент спутник кузины перевёл дыхание, издав лихорадочный выдох. Волосы его, длинные, чёрные и густые настолько, что заставили взревновать бы любого Дарре, взметнулись наперёд, скрывая лицо; рука вцепилась в перила.

— Погоди-ка, Т'иврел. — Скаймина задумчиво рассматривала спутника, потом, будто бы поглаживающим жестом, коснулась щёки того, запустив руку в водопад чёрных волос. Еле слышный щелчок, и глазу открылся разомкнутый обруч изящного, умело сработанного серебряного ошейника.

— Сожалею, тётя, — отрывисто сказал Т'иврел и, уже не скрывая страха, крепко схватил меня за руку. — Нас ожидает Вирейн, а вы же знаете, как он ненавидит…