Douglas Niles - Его Величество Флинт

Флинт нахмурился, вспомнив о тех курганах, где он потерял секиру во время очередного рейда за сокровищами. Среди гор монет, россыпей драгоценных камней и скелетов дюжины древних вождей, обитало холодное создание тьмы. Дух смерти, в чьи руки попала душа Флинта. Его кости сковал неземной холод, и он упал на колени, не в силах боле сопротивляться.

А потом, секира вспыхнула теплым белым пламенем, которое отогнало прочь духа умерших, и дала гному силы подняться. Могучим уларом Флинт утопил оружие в бесформенном и все же осязаемом создании.

Тварь ускользнула прочь, прихватив с собой секиру Флинта. В ужасе, гном удрал из того кургана без добычи. Позже, он вернулся, но никаких следов сокровищ, секиры или духа он не обнаружил.

Флинт просто не мог дождаться, чтобы вновь повидать брата. Однако, как он полагал, старший брат будет очень разочарован, узнав, что потерял Секиру Таркана. Он с едва прикрытым презрением бросил взгляд на убогий, изъеденный боевой топор, почивавший теперь в его руках. Он был лишь очень похож на великую Секиру Таркана. В то время, как зачарованное лезвие всегда сияло стальным огнем, его края были острыми, словно бритвы, на нынешнем оружии гнома уже можно было заметить следы коррозии. Деревянная рукоять была тонкой и видавшей лучшие времена, ее давно следовало заменить.

Конечно же, признал Флинт, он был на прочь увидеть и остальных членов своей семьи. Айлмар стал патриархом клана еще со времен юности Флинта, после того, как их отец умер от наследственной сердечной болезни Огненных Горнов, оставив жену одну с четырнадцатью детьми. Изморенная мать Флинта оставила этот мир каких-то двадцать лет назад, и во время ее погребения, Флинт был в родном Хиллоу в последний раз.

Насколько знал Флинт, у Айлмара была жена, но, хоть убей, не мог припомнить ее имени. И, по крайней мере, один сын – Базальт. Флинт довольно ясно помнил своего племянника. Юный Базальт был довольно энергичным молодым гномом, немного озорным. Айлмар с возрастом посуровел, на него навалилось куча обязанностей, и он не поощрял праздные шатания своего сына по кабакам и игровым заведениям. Как следствие этого, духовным наставником для Базальта стал Флинт.

Флинт яркой звездой сиял среди лиц и имен своих родственников – его младших братьев и сестер, херрны и фроулины, как их разделял гномский закон о полах. Руберик, Бернард, Такстиль – или же Тибальт? Тихий и скромный Глиннис и дерзкая Фиделия всплыли в воспоминаниях о его братьях и сестрах. Он оставил родной дом, когда семеро его самых младших родичей еще не вышли из грудного возраста, поэтому и позабыл большинство их имен со времени своего последнего визита.

Для гномов было обыденным, потерять счет своим родственникам, но теперь Флинт корил себя за то, что ему следовало больше времени уделять младшеньким – они были хорошим отрядом, всегда приносили старшему брату лакомые кусочки, будь то выпечка или кусок мяса для крепкого Флинта. И от этого сложно было отказаться.

Неожиданно, Флинт понял, что если он не поспешит, он может не успеть пересечь Омраченный Лес до захода солнца. Он ускорил шаг. Даже так, приближались сумерки первого дня, который Флинт провел за пределами Утехи, когда он наконец подошел к реке Белогневной, Флинт пересек бушующий поток при помощи очень подозрительного моста, который напомнил ему о переходах в Утехе и разбил лагерь на восточном берегу, в тени двух красных кленов. На следующее утро, он пошел по берегу Белогневной, пока не добрался до Южного Тракта.

Немного более одной безоблачной и небогатой на события недели, Флинт шагал вниз по Тракту, который формировал восточные отроги Квалинести, пытаясь не попадаться на глаза живущим здесь немногочисленным эльфам. На утро дня восьмого, гном сошел с Южного Тракта, так как он удалялся дальше на юго-запад, к древней крепости Пакс-Таркаса, а Хиллоу лежал на юго-востоке.

Флинт сам наметил свой маршрут через страну холмов, через густые леса и подножья холмов на востоке от поселения. Здешние склоны, заросшие пихтовыми деревьями, окружали голые глыбы гранита. Край крутых ущелий и продуваемых ветрами равнин, холмам не хватало высоты настоящих гор, но их непредсказуемая природа делала маршрут таким же неровным и опасным, как и любой горный склон.

Это была страна гномов холмов, родина Флинта, а ее неприветливая земля гладкой дорожкой стелилась ему под ногами. Свою девятую ночь, а выдалась она, надо сказать, дождливой, Флинт провел в отдаленной и теплой и полупустой гномьей гостинице в Кровавых Холмах. Там он сполоснул с себя тяжелый пыльный след путешествия и задобрил свой аппетит перед предстоящей встречей с родным кланом. Сейчас его разум был занят скорее не слухами о вездесущих горных гномах, а воспоминаниями о родном селении: удобные маленькие домики, что выстроились вдоль широкой главной улицы; козы и овцы, заполонившие окрестные склоны холмов; кузница Делвара, где Флинт впервые узнал, как огнем придавать нужную форму металлу. Он припомнил то чувство безопасности и надежности, что окутывало его у кухонного очага в доме матери. Запах душистых, с поджаристой корочкой, свежеиспеченных рогаликов, которые он покупал с отцом каждое утро в булочной Фролин Кварцен после того, как с кормежкой скота было покончено. Да, это были действительно отличные воспоминания…

Поздним холодным полуднем дня одиннадцатого, дорога Флинта еще более осложнилась из-за обхода Дерготских Равнин. Еще до Катаклизма, триста пятьдесят лет назад, равнины то и дело рассекали водные глади. Когда же Король-Жрец Истара накликал гнев богов на Кринн, лик мира изменился, и земли на юг от Пакс-Таркаса превратились в бесплодную пустошь. Сто лет назад, еще во время Битвы за Гномьи Врата, когда гномы холмов и их союзники люди пытались отвоевать Торбардин после Великой Измены, на Равнины под действием могущественных чар упала крепость Заман, образовав ужасный по форме курган, который позже остался известен, как Скулкеп. Тот самый взрыв заново разорвал Равнины Дергота, из-за чего все окрестности оказались заполонены непроходимой топью.

Флинт не имел никакого желания лазить по болотам – его водобоязнь среди друзей в Утехе уже стала легендой. Именно поэтому он предпочел взобраться на невысокие взгорья на северо-востоке, к узкому перевалу, который рассекал пики к Хиллоу. Флинт нашел на востоке от прохода просеку, вдали от перевала, где, не спеша, собрал дровишек для теплого и стойкого костра и, наконец, поджарил последний, толстый шмат бекона, который захватил еще из Утехи. С приходом тьмы на гнома снизошел покой. Как я буду скучать по этому одиночеству, вздыхая, подумал он.

Он бросил взгляд на Перевал, проходивший немного ниже его лагеря. По всей его длине его пещерили глубокие рытвины. То, что ранее служило лишь тропой для редких пастухов и козопасов или же изредка проезжавшей подводы фермера, сейчас стало широкой и дорогой, видавшей лучшие времена.