Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

— Как, говоришь, тебя кличут? — переспросил, судя по всему, старший из «ростка». Обычно тем выпадало быть зачинателями.

— Ваше племя зовёт Бором Законником…

— Как?

Отношение тут же поменялось. Мне сразу надо было правильно представиться.

Гибберлинги поначалу с некоторым сомнением глядели на меня. Но не найдя ничего особо подозрительного, кроме одежды орков, позвали следовать за ними.

Мы вышли на берег и направились сначала на запад, а уж потом, свернув на едва заметную тропу, вьющейся змеёй среди холмов, на север. Ночной воздух изредка тревожило уханье сов. Густые занесённые снегом ели вздымались кверху плотными стенами, за которыми видно было только звездное небо.

— Мы — семейка Храпунов, — рассказывали по дороге гибберлинги. — Дозорные этого края…

— Дозорные?

— А что тут удивительного?

Впереди замаячила высокая черная громадина какой-то скалы. Тропа ещё пару раз вильнула из стороны в сторону и вскоре стала резко спускаться вниз. Я пригляделся: кажется, наш путь пролегал сквозь пещеру в этой скале.

Гибберлинги продолжали что-то рассказывать, но я пропустил их мысли мимо ушей. Единственное, что запомнил, так это частое использование слова «воробушек».

— Чуть пригнись, — посоветовали дозорные.

И я тут же шмякнулся лбом о вход в пещеру. Рука попыталась найти границы прохода, пока перед глазами летали огненные сполохи.

— Мы же предупреждали, — хихикнули гибберлинги.

Стояна, идущая прямо за мной тоже ударилась головой.

— Зачем так низко сделали? — сердито буркнул я. Не так было больно, как обидно из-за своей неловкости.

— Кого сделали? — рассмеялись Храпуны. — Как стал, так и стоит.

— Кто стал?

— Не кто, а что, — поправили меня гибберлинги. — «Воробышек»…

— Какой воробышек?

— Ну, судно… «Воробышек»! Мы же говорили!

И только теперь до меня дошло, что пещера — это проход меж холмами, на которых покоится огромный корабль. И мы проходили прямо под его днищем, покрытым ледяными наростами да снегом.

— Что за..?

Гибберлинги снова рассмеялись и поспешили вперёд.

Через минуту, мы вышли наружу и оказались на вершине плоского холма. Здесь высилась совсем небольшая молельня. Чуть ниже раскинулся городок.

— П-п-приветствую вас на Н-н-новой Земле! — к нам со Стояной подошёл сутулый гибберлинг, одетый, как и Храпуны в плотный зипун.

У него была относительно короткая белая бородка, безусое круглое лицо, на котором самой примечательной частью были крупные глаза.

— Я - Т-т-торн, — представился гибберлинг. — А вы, как мне сказали…

— Бор Законник. Это моя… мой… друг… Стояна Молчанова.

— Д-д-друид? — с первого взгляда определил Торн. — Я т-т-ут начальник над караулами… О! — тут гибберлинг резко повернулся к Храпунам и что-то прокричал на своём языке. Те тут же бросились в проход под судном.

Я подошёл к краю возвышенности, разглядывая открывшуюся мне картину.

— Хорош? — спросил подошедший Торн. — Вид хорош? И-и-и мне н-н-нравится, — он улыбнулся, оскаливая мелкие зубы.

Надо сразу сказать, что Новая Земля, наверное, один из самых загадочных и самых противоречивых архипелагов Сарнаута. Наперёд скажу, что за все полтора года моего пребывания здесь, я не переставал удивляться всему, что тут увидел.

Ещё по прибытии сюда, первое, что сразу бросилось в глаза — это странная темно-серая мгла в небе, которая периодически освещалась яркими зеленоватыми сполохами. Позже я узнал, что здесь на Новой Земле, имеется одна интересная особенность: зимой тут вечная ночь, летом — вечный день. Нигде, даже в Сиверии и на Ингосе, подобного не было.

Сам архипелаг состоял из шести островов, природа каждого из которых отличалась друг от друга. Основной остров, где обосновались гибберлинги, носил название… Сразу признаюсь, что перевод с языка гибберлингов весьма приблизителен, поскольку не всё можно перевести в достаточно точной мере. Некоторые слова в наших (людских) наречиях вообще отсутствуют. Гибберлинги вообще были весьма интересным народцем. Поначалу их язык мне давался с некоторым трудом, но я старался. Вот, кстати, никак не думал, что слово «лог» в их языке может иметь такое большое количество «оттенков». Когда они говорили о нём, то учитывали множество факторов: глубину, наличие и характер растительного покрова, даже крутизну склона. И, между прочим, гибберлинги давали название, чуть ли не каждому холмику, овражку и даже тонюсенькому ручейку.

Итак, главный остров носил название — Корабельный Столб. Скорее всего, таким образом, гибберлинги обозначали пристань, которая, кстати, находилась у юго-восточной оконечности аллода, совсем недалеко от того места, где меня выбросило из «пузыря».

Имея сильно вытянутую с запада на восток форму, сей остров был единственным, который был пригоден для рыбной ловли. И, думаю, именно потому гибберлинги (будучи искони рыбаками) обосновались тут, а не в каком ином месте архипелага.

А вообще-то, здесь было по-своему красиво и уютно. В особенности летом, когда появлялись первые цветы, такие нежные, красочные… Глядишь на них, и ещё на пронзительно синее небо, и ожидаешь какого-то чуда.

Клянусь вам, что не вру! Корабельный Столб я исходил вдоль и поперёк, и в каждом его уголке находил нечто удивительное.

Большей частью тут преобладали низкогорные возвышенности с довольно крутыми лесистыми склонами, узкими долинами, кое-где испещрённые ручейками, образующие неповторимой красоты водопады, покрывавшие темные скалы белоснежной ажурной вуалью. Все эти пологие распадки, теснины, невысокие сопочки, извилистые лога — всё это порой (а особенно после пейзажей унылой сиверийской тундры) вызывало восторг, а иногда (что тут таится) и умиление.

А зимние сполохи в небе! Представьте себе пронзительную ночную тишину, белый снег под ногами, а вверху бледно-зеленая сверкающая дымка из сотен полосок света… А иногда она фиолетово-синяя, или алая… Эти полоски пляшут в странном танце, словно зовут к себе.

Кое-кто из стариков гибберлингского племени утверждал, что это Искры павших драконов, которые хотят восстать из чистилища.

— Придёт такой год, — говорили они, — и они возвратятся в наш мир.

— Возвратятся?

— Да-да, возвратятся, чтобы сразиться.

— С кем сразиться? — не понял я.

— С кем?.. С нами. Со всеми нами… Это будет последняя битва, после которой не останется от Сарнаута ничего.

А мы глядели на сполохи и в душе дивились им. Красиво же, Нихаз его дери!..

В восточной части острова находилось огромное горное озеро, которое гибберлинги назвали Седым. Это был основной источник рыболовецкого дела, да и в прочем, верно было бы сказать, что и сосредоточием всей их деятельности.