Джеральд Старк - Нефритовый кубок

Открыть тайну все-таки пришлось, и ничего хорошего, как верно догадывался Конан, из этого не вышло. Постоянное злоязычие Ши Шелама привело к тому, что вскоре киммериец не выдержал и перебрался из «Хромой лошади» в казармы при городской управе, где обитала большая часть подчиненных Рекифеса. Диери решение приятеля чрезвычайно расстроило, а Ши втайне обрадовался, рассчитывая занять временно опустевшее местечко поблизости от Деяниры. Коварные замыслы пока не увенчались успехом, но Ши не терял надежды.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Конное ристалище

Гонг!

Тягучий бронзовый звук еще плыл в жарком воздухе, когда дверцы десятка крохотных загонов распахнулись, выпуская на Конное Поле разноцветную, стремительную лавину. Плотно сбитая группка лошадей вскоре обернулась длинной цепочкой и понеслась к заветной алой ленточке, означавшей финал забега, под нарастающее улюлюканье и вопли зрителей.

– Ерунда, развлечение для швали с дешевых мест, – авторитетно пояснил Шетаси уль-Айяз и сплюнул вишневой косточкой точно в макушку промышлявшего в проходе между скамьями нищеброда. – Молодняк выпустили, посмотреть, кто чего стоит.

Конан покивал, дабы показать, что внимает словам почтенного Наставника. На самом деле его целиком и полностью захватило азартное действо на дорожках Поля. Грохочущий множеством копыт вихрь пронесся по прямому отрезку, тянувшемуся вдоль трибун, взлетел над очередной преградой, и умчался дальше, оставив на память о себе развороченный дерн и тонкое облачко пыли.

Внизу засуетились фигурки служителей, торопливо поливавших землю водой и разравнивавших вмятины. Появилась и знаменитая ярко-красная лента – она перечеркнула поле как раз напротив трибуны для судейских и благородного сословия. С обеих сторон на бровке встали надзиратели, чья обязанность заключалась в том, чтобы как можно точнее удостовериться, которая из лошадей первой сорвет ленточку.

– Идут, идут! – зашумели внизу, в колыхавшейся вдоль ограждений Поля толпе. Кто-то пронзительно засвистел.

На сей раз у надзирателей не возникло никаких сложностей с определением победителя – впереди всех несся, далеко вытянув голову и резко выбрасывая ноги, буланый конек, на предыдущем круге скромно отиравшийся в самом конце вереницы. Теперь он обогнал соперников по меньшей мере на два-три корпуса, и не сразу сумел остановиться, прогарцевав до самого конца трибун. Алая лента зацепилась за стремя всадника и весело трепыхалась на ветру.

– Нынешней зимой покажет себя по всей красе, – вынес решение уль-Айяз и лениво повернулся, взглянуть на огромный дощатый щит, заметный со всех концов немаленького Конного Поля. Там как раз вывесили отрез белой ткани с намалеванными громадными буквами номером и кличкой победителя. Для не умеющих читать или сидящих слишком далеко известие повторяли вслух – по бокам от щита громоздились две внушительные, причудливо изогнутые и сверкающие надраенной медью трубы. В случае необходимости из них исторгался рев, способный заглушить царящий над Конным Полем непрестанный гомон и разносившийся на всю округу.

«Интересно, Ши выиграл что-нибудь на этой лошади? – Конан украдкой посмотрел наверх, туда, где отводились места для небогатых горожан, желающих насладиться одним из любимейших шадизарских развлечений. – Он, конечно, клятвенно обещал не разбрасываться деньгами и ставить только на тех, которые наверняка придут первыми, но это же Ши! У него золото просто в руках не держится, просыпается между пальцев!»

Попытка разглядеть в пестрой сумятице маленькую компанию знакомых, среди которых болтался Ши Шелам, успехом не увенчалась. Конан знал, что они там, на верхнем ярусе трибун – Ловкач, его нынешняя симпатия Юнра Тавилау, Диери, Гайраль-карманник, Рибеке по прозвищу Хорек, подручный в меняльной лавке, да вдобавок их подружки. Им наверняка весело, сидят себе, глазеют и развлекаются, а он даже не может подойти к собственной девушке! Потому что, видите ли, кое-кто вбил себе в голову: стоит знакомым углядеть поблизости начинающего человекоохранителя из Сыскной Когорты, и короткую жизнь Ши Ловкача можно считать завершенной.

– Не отвлекайся, – неожиданно зашипел над ухом Шетаси. – Никуда твои дружки разлюбезные не денутся. Мы сюда зачем пришли, не забыл? По сторонам глазеть? Или хочешь, чтобы Его милость Рекифес устроил нам веселую жизнь за нерадение?

– Не хочу, – отозвался подопечный, злорадно подумав про себя: «Сам-то сначала помчался искать посредника и монету ему совать, чтобы сделать ставку, а меня погнал искать поднадзорного!»

Личность, слежку за которой возложили сегодня утром на почтенного Шетаси и его юного воспитанника – средней руки купец – торчала несколькими рядами ниже, в обществе парочки хихикающих девиц с Улицы Соблазнов, и уходить пока не собиралась. Конан тщетно гадал, чем обычнейший торгаш мог заинтересовать Верховного Дознавателя, но спросить у Шетаси не решился. Люди ведь частенько кажутся не тем, что они есть на самом деле. Возможно, от купчишки тянется куда-то длинная ниточка…

По Ристалищу пробежала заметная волна напряжения. Надсадно взвыли трубы, загромыхал большой барабан, извещая о грядущем начале следующей скачки. Многократно усиленный кованой медью голос служителя принялся монотонно перечислять клички лошадей, имена наездников и владельцев животных. Шетаси, словно поддавшись общему порыву, встрепенулся, и, мигом забыв о собственном указании, пробормотал:

– Вот теперь начнется… Брось ты пялиться на этого старого идиота, куда он денется! На поле посмотри! Выводят, выводят! Вон они!

– Кого выводят? – не понял киммериец.

– Да Феникса же! Чем ты слушаешь, сынок, ушами или задницей? – возмутился уль-Айяз и сердито прикрикнул на сидевших впереди, чтобы не загораживали обзор. – Нынче же последние состязания перед Большим Осенним Призом. Могу побиться об заклад на свое месячное жалование, что Феникс с легкостью возьмет и эту скачку, и Нефритовый Кубок!

Конан ничего не ответил: он сообразил, что имеет в виду уважаемый Наставник и теперь высматривал среди церемонно вышагивающих по дорожкам скакунов Огненного Феникса и Тархалла. Ошибиться, не признав нынешних любимцев Шадизара, невозможно. Они сами бросаются в глаза: сухощавый, тонконогий жеребец песочно-рыжей масти в аккуратных белых чулочках, и его наездник – невысокий, хрупкого сложения туранец, издалека смахивавший на подростка. Конь, словно сознавая свою высокую цену, с достоинством косился по сторонам темно-фиолетовыми, блестящими глазами, раздувал ноздри и зло фыркал на соперников.

Шетаси уль-Айяз изрядно бы поразился, узнав, что его молодой подчиненный может похвастаться знакомством со знаменитостью Конного Поля – однажды Конану довелось посидеть за одним столом с Тархаллом из Аграпура и услышать много интересного. Произошла встреча по чистой случайности (на самом деле дружбу с туранцем водил Аластор Кайлиени, лучший из взломщиков, нынче, к величайшему огорчению приятелей и удовольствию властей, уехавший на Полуденное Побережье), однако запомнилась надолго. Подросток-варвар с удивлением обнаружил, что склонный позубоскалить и угоститься за чужой счет наездник Тархалл совершенно справедливо полагается одним из немногих честных людей в Шадизаре.