Владислав Верницкий - Запах костров - 1 (СИ)

- Приказ ясен! Ребята, жгите! Жгите всё, что горит или тлеет! – сказал второй инквизитор.

- Что ты делаешь? Я же не это имел в виду?!

- Когда дом начнёт гореть, жильцы станут выбегать во имя спасения своих жалких душонок, а мы тут как тут с плетью поджидаем!

- Хорошая идея! Действуй!

- Спасибо за доверие!

- Чудесный денёк! – признался третий инквизитор.

- Жаркий! – поддержал первый.

- Смотри! Бабка в одних башмаках бежит! Вот умора!

- Точно! Ха-ха! – поддержал второй инквизитор.

- Вам молодых не хватает?! За работу!

- Ну, ладно тебе! Чего ты взъелся?! Дай посмеёмся!

- Посмеёмся, когда тебя будут растягивать так же, как юродивых! За работу, бездари! – закричал первый инквизитор.

Дома горят. Люди выбегают из домов. Инквизиторы бьют спасающихся граждан плетью. Всюду кровь, крики женщин и плачь детей. Приговорены все жители деревни. Двадцать лет пролетело незаметно. В тысяча триста двадцатом году жители посёлка вернулись к обычному укладу жизни. Приговорённые когда-то инквизицией люди должны носить жёлтый крест, нашитый на груди, означающий знак позора.

Биатрис де Планисоль, спасённая Кероном девушка из лап хитрого священника, допрашивали с пристрастием. Она пыталась бежать со своим другом, но не успела. Её перехватила Священная Инквизиция. Инквизиторы заточили Биатрис в башню. После возобновления дела и нового допроса девушку вновь заточили в башню, но на более долгое время. По истечению времени её отпустят.

Пьер Марина, священника и пастуха в одном лице, предали катары. Инквизиторы его арестовали, а что с ним дальше было – не известно. Катаризм умер. Ибо для каждого, кто отрекался от церкви, звучали сухие, но грозные слова коварного инквизитора «Обернись или умри», которые веками будут вселять в мирных граждан страх.

* * * *

За трое суток кони изрядно устали. Поблизости нам не встретился ни источник воды, ни дуб возле какого-нибудь жилого дома. Неделя выдалась тяжёлой, особенно для путников из двадцать первого века. Мы отрабатываем карму за наших предков. Виной всему – магическая книга заклинаний. Чтобы раз и навсегда закрыть дверь в прошлое, необходимо придать книгу земле, но сейчас это не возможно. Иначе временной перекрёсток захлопнет нас в ловушке навсегда.

Вдалеке мы заметили движение. В нашу сторону скачет семь всадников. Пост. Когда они подошли ближе, мы заметили в их руках сверкающие мечи. Мы спрыгнули с коней и опустились на колени. Позже это оказалась дружина замка, находящегося всего в двух милях отсюда. Воины представились дозором и повели нас к принцу Фердинанду Арагонских на допрос.

Оставшийся путь мы ехали рысью. Пельсо поглаживает гриву коня. Пётр наблюдает за местностью. Я обдумываю наш визит к принцу. Холмы, поля и вновь холмы. Вдруг на расстоянии одного километра, чуть внизу, все трое заметили сторожевые башни. Мы погнали коней в галоп, тем самым, догоняя пост дежурных воинов. Пыль поднялась столбом под копытами десяти коней. Возле замка опустился перекидной мост, встречая гостей. Вторые – подняли решётку, впуская иноземных гостей в людный двор.

Дежурящая охрана отдала поводья коней лакеям, дождались нас и все пошли по узким коридорам замка. Мы подошли к тронному залу. Двери раскрылись. Нас пригласили внутрь. Зал оказался довольно пустым. Слева и справа нас окружают громадные окна. По углам комнаты расставлены рыцарские доспехи. В конце пустого зала стоит два высоких трона, на которых восседают Фердинанд и Изабелла Арагонских. Их короны лижут солнечные лучи. Резные и острые концы корон сами напоминают лучи яркого светила.

Допрос длился двадцать минут. Нас выпрашивали – откуда прибыли и почему уехали из своих земель. Пельсо за всех отвечала, что трое друзей решили отдохнуть и посмотреть мир. Принц постоянно улыбался. Я в голове сразу сымпровизировал образ всегда счастливого американца двадцать первого века. Пельсо заикнулась про Инквизитора, но нам никто не поверил. Сказали, что эта церковная система была в малых частях мира и недолго. Но благодаря местному календарю, мы узнали, что попали в тысяча четыреста семьдесят восьмой год. Теперь понятно, почему стали встречаться замки вместо сараев.

Мы вышли из тронного зала, дождались дозорного и пошли по комнатам, где по средине стоит трёхместная кровать. Мы с Пельсо отделились от общего друга. Над кроватью возвышается балдахин. У стены стоит комод из красного дерева с широким зеркалом, а рядом с ним шкаф. Напротив окна стоит дубовый стол со стулом. На стенах висят подсвечники с горящими свечами. Молодые люди упали в кровать, сбросили на пол одежду и утонули в лоне любви.

Утром следующего дня, пока Пельсо спала, Керсан пошёл к принцу, чтобы тот распорядился выдать нам свежих коней, но, услышав разговор, остановился возле дверей тронного зала. На приёме у принца присутствует Папа Сикстус IV. Он рассказал о гунне, в которой говорится о создании испанской Инквизиции. Из рассказа также ясно, что поймана еврейка Симфа Косами – приговорена к пыткам. Её ноги смажут свиным маслом, чтобы пытки оказались сильнее. Операцию будет проводить Инквизитор Педро. Церковь начала поиски некой Констанции и её дочерей.

Услышав странный рассказ, я тут же побежал в комнату, разбудил Пельсо и друга. Вместе мы вышли во двор, у лакея взяли отдохнувших коней и поскакали за ворота, притворившись дозором принца. Пройдя по мосту, мы погнали коней в сторону леса. Друзья пытались узнать, почему так быстро покинули замок, но я ждал момента для объяснения ситуации. Сейчас времени нет на раздумья.

За спинами послышалось конное ржание. Отряд скакал в нашу сторону. Я начал читать заклинание, насылая на дозор облако чумы. Из девяти человек в живых, но с побочными эффектами, осталось трое. Я вернулся назад, подхватил меч одного из убитых и начал править им. Как только понял, что их добьёт насланная мной чума, я подобрал ещё два меча и поскакал к друзьям.

Через полчаса кратковременного пути Пельсо заметила новый дозор. Воины одеты в кольчуги и шлема. Их кони мчатся за иноземцами, вздыбив под копытами столб пыли. Через некоторое время воины поравнялись с нами.

Мечи выскользнули из ножен. Они пытаются уколоть беглецов, но и мечи путников не залежались в ножнах. Дозорные борются, как могут и не задумываются о нашем преимуществе. Меч воина смачно врезался в одного из иноземцев. Он еле сдержался в седле. Я замахнулся саблей на одного из всадников и задел его шею. Кровь брызнула мне в лицо. Второго ударил оттоком и сбил всадника с коня. В сердце сбитого всадника вонзился меч Пельсо. Раненный Пётр погнал коня сквозь толпу дружинников – он расчищает дорогу друзьям. Трое иноземцев скрылись из виду дозорных в чаще леса.