Дмитрий Казаков - Остров

Коротко ударил, почти без замаха. Меч отскочил от чешуи, отдача едва не вырвала меч из ладоней. Пригнулся, уходя от очередного удара. Попытавшись отбить следующий мечом, Ярослав очутился на земле. В поврежденной кисти пульсировала боль, мускулы неприятно ныли.

Встал, уже не так быстро, как вначале. Иной смотрел почти по-человечески, в глазах читалась ярость и жажда убийства. Ярослав понял, что единственный шанс – подойти поближе и ударить в торс, не покрытый чешуей.

Отскочил, уходя от очередного удара. Кончик хвоста все же чиркнул по груди, разодрал одежду. Ярослав ощутил, как из рассеченных мышц заструилась кровь, и в тот же миг сам бросился вперед, не давая Иному времени на подготовку следующего удара.

Увидел вблизи светящиеся глаза, оскаленную пасть, менее всего напоминавшую человеческий рот и ударил, коротко и быстро. Меч вошел, как в воду, точно в середину могучей волосатой груди. Иной захрипел, изо рта его пошла кровь, но на последнее движение сил у него хватило. Могучий удар сбил Ярослава с ног. Перед глазами вспыхнули яркие разноцветные звезды, а затем опустилась тьма, тихая и спокойная.

Очнулся от холода в позвоночнике. Саднила голова, ныла грудь, дергающая боль поселилась в левой кисти. Поперек груди лежало нечто тяжелое. С трудом разлепил глаза и обнаружил, что это хвост Иного.

Судя по свету, которого в пещере было достаточно, Ярослав пролежал без сознания не так долго. Спихнул с себя толстый скользкий хвост, а когда поднялся, обнаружил, что дрожат ноги. В голове мутилось, перед глазами плавал белесый туман. В ушах то нарастал, то отдалялся шум прибоя. По всем признакам, яд с тела Иного попал в раны.

Преодолевая дурноту, двинулся к выходу. Туман все сгущался, и то, что вышел из пещеры, ощутил лишь по свежему ветру и по оглушившему на мгновение многоголосому крику.

Затопали сапоги по камням. Ярослав дождался, пока его подхватят под руки и прохрипел:

– Сожгите его труп, обязательно… До пепла…

Последние силы вложил в слова, и ноги почти сразу подломились. Последнее, что ощутил – прикосновение снежинок к лицу, а где-то рядом, но в то же время далеко, стихающие встревоженные голоса…

День тянулся невыносимо скучно. Дождь не прекращался вторые сутки, и по улицам текли потоки воды, смешанной с нечистотами. Грязь достигала такой глубины, что в ней вязли телеги. Сырость просачивалась во все щели, и, несмотря на ярко пылавшие камины, оседала на стенах густыми холодными каплями.

Веселина и Забава сидели за шитьем, когда внизу постучали в дверь.

– Кто бы это мог быть? – вскинула голову служанка.

– Вот уж не знаю, – капризно отозвалась Веселина. У нее с утра было плохое настроение. – Какая ты любопытная!

– Уж такая, – вздохнула Забава.

Шум тем временем нарастал. Сначала слышалось ворчание слуги, открывающего дверь. Затем ворчание перекрыли другие голоса, громкие и злые, один из них показался Веселине смутно знакомым.

Донесся бас отца, затем послышался топот сразу многих ног, ступающих вразнобой, словно волокли нечто тяжелое. Тут уж Веселина не выдержала. Она отложила шитье и встала:

– Пойду, посмотрю, в чем там дело.

Забава ехидно улыбнулась.

Выйдя на лестницу, девушка поежилась. Тут было гораздо холоднее, чем в комнате. Перила оказались скользкими, словно дерево истекало потом. Веселина поспешно отдернула руку и быстро сбежала на первый этаж.

В прихожей толклись люди. Свои и чужие, незнакомые. От чужих пахло дождем и липкой дорожной грязью. Отца не было видно, его голос слышался из правого крыла, оттуда, где располагались комнаты для гостей.

– Что происходит? – спросила девушка у привратника Тишко. – Кто приехал?

– Белич, старый друг вашего отца, – ответил старик охотно. – Вы должны его помнить. И еще парня принесли, которого Белич где-то в дороге подобрал.

– Что ты брешешь, старый хрыч! – бесцеремонно вмешался в разговор один из чужих. Меч на поясе и обветренное, жесткое лицо выдавали воина. – Этот «парень» нас всех спас! Если бы не он, пропадать обозу!

Веселина надменно смерила наемника взглядом и крепкий, высокий мужчина смутился, покраснел. Понял, что перед ним не просто служанка и на всякий случай поклонился.

Не обращая на него внимания, девушка двинулась в комнаты для гостей.

Там суеты и шума оказалось меньше, зато все были хмурые, словно небо над городом. Путята едва взглянул на дочь. Высокий мужчина с пегой бородой глянул быстро, поклонился. Голос у него оказался резкий, неприятный:

– Не дочь ли твою вижу я, почтенный Путята?

– Именно ее, – мрачно пробурчал тот, глядя на кровать, на которой кто-то лежал.

– Вас не узнать, Веселина, – сказал Белич. – В прошлый мой приезд вы были еще ребенком, а теперь стали прекрасной девушкой!

– Благодарю вас, – церемонно ответила Веселина. – Рада видеть вас, почтенный Белич, в нашем доме. Что случилось? Кто этот человек на кровати?

Зеленоглазый купец смущенно закряхтел, отодвинулся, давая девушке увидеть лежащего:

– Этот… человек, хм, Отдавший Душу, – замялся купец. – Он убил Иного, что перегородил нам путь на перевале, но и сам пострадал. Мы перевязали раны, как смогли, но ему нужен лекарь и хороший уход.

– За лекарем послали? – спросила Веселина, подходя к кровати.

Лицо раненого было белым, словно мел. На левой скуле расплывался синяк, глаза были плотно закрыты. «Отдавший Душу» – только в этот миг до нее дошел смысл сказанного, и комната поплыла перед глазами, а мир сжался до одного бледного лица на подушке.

«Да, это он» – судорожно подумала девушка. Черты вечернего прохожего, что легко расправился с двумя грабителями, она запомнила не очень хорошо, но ошибки быть не могло. Сердце стучало столь громко, что девушка едва расслышала ответ отца.

– Позвали, только не идет он что-то.

Путята выглядел непривычно подавленным. Веселина подняла взгляд от лица Отдавшего Душу и спросила:

– Что с вами, отец? Вы чем-то недовольны?

– Даже не знаю, дочь, – ответил тот хмуро. – Но неужели этого нелюдя придется оставить у нас?

– Он человек, или почти человек и я ему обязан, – ответил Белич и глаза его зло сверкнули. – И если почтенный Путята против, я конечно найду другое убежище, но тогда и сам перееду и дела предпочту вести с человеком, что ценит вопросы чести немного выше.

Веселина вмешалась в разговор, не дав отцу раскрыть рта:

– Папа, поскольку я выполняю обязанности хозяйки дома, я и решаю, кому в нем оставаться, а кому – нет. Я рада видеть под этой крышей почтенного Белича, а также того, кто пострадал, защищая его!

Мужчины безмолвствовали. Затем переглянулись и одновременно кивнули.