Дэн Ферринг - Скалы Скорби

— Ну давай, — произнес король Мунстера, выхватывая из ножен меч. — Давай посмотрим — кто больше на роль Верховного Короля подходит. Ты, Конхобар, или я…

Конхобар соскочил наземь, держа в руке выщербленный в бою короткий клинок. Если этот ублюдок думает, что целые доспехи и длинное оружие дают ему преимущество, — его дело. Разговаривать с ним — дело дохлое. Задавить сволочь. Это из-за него легли две трети моих воинов…

Конхобар прыгнул вперед. Ложный замах. Секущий слева — направо. Парировал. Хорошо! Поворот, уход. Кланг! Хорошо рубит. От души. Нырок — уход. «Идти за мечом». Снова уход. Шаг влево, выпад! Замах — выпад! Достал! Слабо — доспех не пробить. Лабрайд пошел по кругу, подстерегая короля. Ну-ну, стереги!

Ого! Вот что задумал — «Спокойный ум», «Тело Меча»! Кланг! Сцепились! Глазницы Лабрайдова шлема истекали ненавистью. А на тебе по ногам! Что, дерьмец, не нравится?! Вот это да — скачешь как заяц! (Да простит мне такое сравнение храбрый зверек.) Давно так не рубился, говоришь? И правда — не видел я тебя в первых рядах. Бой в строю? Ах, сволочь! Зря ты напомнил… Кланг! Снова «Идти за мечом». Навершие рукояти с грохотом оставило вмятину в забрале Лабрайдова шлема.

Получил! Вставай, хватит валяться — добивать не буду! Вставай! Так. Молодец! А ну… Хорош, гаденыш, хорош… А это… Кланг! Отбил. Еще отбил. Хорошо… — оп! Хороший удар! Все — хватит играть! «Огонь и камень», «Красные Листья»! Жалобно вскрикнул сломанный клинок.

Лежишь? Больно… Я знаю. Там, на поле, Лабрайд, десять тысяч убитых гойделов — и ты их убийца. Всего лишь не хочешь платить налоги. Я виноват?! Я тиран?! Ты идиот, Лабрайд! Да мне плевать, кто будет Верховным Королем! Если ты сможешь управлять лучше меня — вот, подавись! Конхобар швырнул в лицо мунстерского короля изрубленную золотую цепь — знак королевского достоинства.

Когда вы поймете! Вы, все. Когда же вы, наконец, поймете, что в доме должен быть один хозяин, иначе все сожрут мыши. Да что мыши, вы сами все сожрете, ничего не оставляя взамен. И сдохнете на обломках королевства. Самостоятельные и независимые. Страна должна быть свободной. А независимость — это когда от тебя ничего не зависит!

Прошло полчаса. В горах темнеет быстро, и площадка между каменных столбов погрузилась во тьму. Конхобар сидел, привалившись спиной к нагретой солнцем за день скале. Рядом с ним на окровавленной попоне лежал перевязанный Лабрайд Мунстерский. Кони, стреноженные в углу скальной площадки, фыркая, беседовали о своем.

— Ну, Лабрайд, надумал, что делать с верховной властью? — спросил Конхобар.

— Я не приму… — прохрипел тот.

— Это почему? Ради чего же тогда погибло столько народу? Ты ведь хотел…

— Ты достойнее… Я думал, ты… ты…

— Может, так и есть. Но, по правде говоря, мне плевать, что ты думаешь. Налоги нужны — от этого никуда не деться… Честно говоря, я не знаю, что с тобой делать. Час назад я хотел тебя прикончить. И сейчас, как вспомню Круах-ан-Глер, тоже хочу. Королем тебе больше не быть. Но сегодня достаточно горя. Столько воинов погибло, столько гойделских воинов. И твоя дурацкая смерть их смертей не отменит. А вот Этне будет больно… Какой я был болван, когда поженил вас…

— Прости, Конхобар. Я…

— Заткнись. Тебе нельзя много болтать. Скоро нас найдут, и тебя отвезут к скалам Скорби. У меня в обозе есть лекари…

— Скалам Героев…

— Скалам Скорби! Это черный день королевства! И я же сказал — заткнись!

Говорят, перед битвой Конхобар велел своим воинам сложить каирн — памятный знак, и каждый из воинов положил в него по одному обломку скалы. Лабрайд приказал сделать то же самое. Возвращаясь назад, воины забрали свои камни. Но погибло так много людей, что каирны не уменьшились и на половину. И остались камни…