Арт Потар - Заклятие целомудрия

Конан и сам не заметил, как забрел в самый бедный квартал Асгалуна. Здесь, в убогих глиняных хибарах селились мелкие ремесленники, еле сводившие концы с концами, нищие и прочий сброд. Киммериец с отвращением разглядывал груды мусора и реки нечистот. Тут же, в грязи и падали играли голозадые, тощие дети. Им было весело. Варвар увидел, как мальчик лет шести поймал огромную крысу, придушил и тут же стал рвать зубами прямо сырую, жадно чавкая и озираясь. А ведь они считают нас варварами, — Конан невесело усмехнулся.

Вдруг он заметил что-то прямо возле своих ног. Маленькая девчушка, закутанная в непонятную рванину смотрела ему в глаза и протягивала какой-то грязный ком. Киммериец присел на корточки:

— Что там у тебя?

Девочка молчала.

— Это мне? — спросил варвар и попытался улыбнуться.

Надо сказать, получилось плохо. Глаза ребенка в ужасе расширились. Девочка сделала шаг назад, уронила то, что держала в ручонках и, со всех ног, бросилась наутек. Правда, молча.

Конан посмотрел ей вслед и тяжело вздохнул.

— Ладно, — сказал он вслух, — посмотрим, что там у тебя.

Киммериец подобрал предмет. Оказалось, что это что-то тяжелое, завернутое в грязнущую мешковину. Конан развернул тряпку и застыл, не в силах даже пошевелиться. Варвар держал в руках тот самый рубин, за которым уже столько времени безуспешно охотился. Уму непостижимо, как он здесь очутился?

— А какое мне, собственно, дело? — спросил Конан и сам же и ответил: — Да никакого!

Он сунул камень под рубашку и, не в силах сдерживаться, побежал, нет, понесся к Корвусу Септимию Ювикусу.

— Конечно, — размышлял он по дороге, — в голове плохо укладывается, что рубином, которому нет цены, играют дети самых бедных обитателей этого гнусного городишки… Напьюсь, напьюсь. Ох, как напьюсь! И к бабам!

… Аквилонец сначала даже не поверил варвару, но камень лежал перед ним на столике. А это — самое убедительное доказательство.

— Ну что ж, мой любезный Конан, вы это заслужили, — важно сказал колдун, — снимаю заклятие! Вы снова вольны есть, пить и развлекаться с кем захотите!

Киммериец выдохнул с огромным облегчением… Он подумывал дать колдуну мечом по голове, но решил не связываться. В конце концов, он хоть и гад, но обошелся с варваром почти по-человечески. Да и кто его знает, какие штучки могут быть у него в запасе. Не дай Кром, что похуже пресловутого целомудрия…

— Ну, я, пожалуй, пойду… — сказал Конан и повернулся к двери.

— Нет, пожалуй, тебе придется остаться, — сказал Корвус очень странным голосом.

Конан удивленно уставился на него. Колдун держал перед собой рубин и смотрел куда-то в его глубины. Камень вроде бы светился и даже содрогался! Киммериец моргнул, думая, что у него опять видения с голодухи. Нет, стало даже хуже. Черты лица аквилонца стали расплываться, а из под них проступила такая жуткая харя, что варвар непроизвольно отступил на пару шагов.

Корвус Септимий Ювикус, или то, что им когда-то было, с тихим всхлипом прижал (прижало?) рубин к груди.

Камень медленно начал погружаться в тело, и оно засветилось багровым светом. Конан сделал еще пару шагов назад, машинально шаря рукой в поисках рукояти меча.

Рубин полностью ушел внутрь и, кажется, там растворился. То, что стояло перед киммерийцем, уже совсем не походило на человека. Это был демон из самых ужасных кошмаров! Красное чешуйчатое тело с мощными крыльями за спиной стояло на четырех столбообразных ногах. Шесть рук с саблевидными когтями на каждом пальце, скорпионий хвост и венцом чудовищная морда, узкая и вытянутая с кучей глаз, рогов зубов и каких-то мерзких бородавок… Тварь взревела и прямо в центре груди заполыхал тот самый огромный рубин. Его свет невыносимо резал глаза.

И в довершение тварь внушала просто неодолимый животный ужас. Она не принадлежала этому миру…

— Ну, вот и все! Наконец-то я снова един! Долгие столетия моя душа томилась в человеческих телах, а тело сковывал рубин, спрятанный в древней кхитайской гробнице, но я ждал не напрасно! Давно умерли все, кто так надругался надо иной! Нынешние маги — жалкие черви! Им меня не остановить!

Жалкие людишки! Добро пожаловать в эру полного мрака и беспросветного ужаса!

Конан еле справлялся с липким, как шербет, тошнотворным страхом:

— Ну, это мы еще посмотрим, тварь! Одолейка сначала киммерийца! Кром! Не оставь меня!

Киммериец с боевым кличем бросился на ужасного монстра, но тот, раскатисто хохоча, даже не защищался. Верный меч подвел варвара. Слишком крепка чешуя… Не прорубить… Что же делать?

Тварь вдруг прыгнула на растерянного варвара. Когтистая лапа сомкнулась на его горле…

— Все… Вот и смерть моя… — обреченно подумал Конан.

Сквозь красную пелену, полузадушенный киммериец видел приближающуюся оскаленную пасть монстра…

— Варвар, сколько можно спать? — сказал монстр удивительно знакомым голосом. — Дядя Эрхард тебя заждался. Третий раз меня за тобой отправляет…

Окончательно сбитый с толку Конан увидел, как чудовище потихоньку тает, отдаляется… Перед ним был Эртель собственной лохматой персоной.

— А тебя-то каким ветром в Асгалун занесло? — спросил киммериец, ожесточенно потирая горло.

— Ого! — заорал Эртель. — Вел, слышь, Вел. А наш разлюбезный варвар окончательно допился! До зеленых демонов! Ему уже и Асгалун мерещится!

— Не удивительно! Вспомни, сколько они с Эрхардом за последние три седмицы высосали, — голос Веллана донесся откуда-то со двора. — Они вдвоем скоро все Пограничье пропьют!

— Так мы в Пограничье? — Конан все еще не мог прийти в себя.

— Ну не в Асгалуне, это точно! — съязвил Эртель. — Мы в Вольфгарде, варвар. Просыпайся, дядька тебя ждет. Без тебя ему, видите ли, не похмелиться! Давай быстрее…

Конан подошел к окну. Неяркое, но доброе зимнее солнышко стояло в зените. Люди (и оборотни) занимались своими делами. А король Аквилонии морщился, потирал шею и с ужасом вспоминал казавшийся таким реальным кошмар…

— Нет, завязываю пить с оборотнями, — сказал он и, усмехаясь, пошел вниз навстречу новой попойке…