Брайан Толуэлл - Неподвластный богам

Волнение короля передалось его ближайшим сподвижникам – Троцеро, Просперо, Паллантиду. Они звали: если властелин Аквилонии встревожен, тому всегда есть веская причина. Желая подбодрить короля, стройный, как девушка, граф Троцеро сказал:

Нет причин для беспокойства, Конан. После всех твоих подвигов вряд ли какой колдун осмелится досаждать тебе и твоим подданным! Я уж не говорю о прочих негодяях: они или погибли, или сбежали к Тараску.

– Я скоро возненавижу эти празднества! Они…

Но Конан не успел закончить свою мысль. Внезапный крик ужаса раздался с балкона. Ничего не видя перед собой, раскидывая гостей, Конан рванулся к Зенобии. Заслонив могучей грудью любимую королеву, он смело устремил свой взгляд вперед, в голубое небо Тарантии. И, как и тогда, он увидел в этом безоблачном небе жуткую черную точку. Точка росла, неумолимо приближаясь.

– Кром! – выдавил из себя побледневший король, обнажая меч.

Десятки придворных, в памяти которых мгновенно встал тот ужасный день, когда такая же точка в небе обернулась страшным крылатым демоном, в панике выбегали из бального зала. Только самые верные и отважные обнажили мечи, встав рядом со своим королем.

– Во имя Митры! Неужели опять… – вырвалась у Просперо мысль, владевшая теперь всеми.

– Стреляйте в эту тварь! – приказал Конан подоспевшим королевским лучникам. – Второй раз я не отдам тебя, Зенобия, клянусь Кромом!

Десятки стрел взлетели в небо, чтобы поразить крылатого демона. В том, что это был именно он, никто уже не сомневался: отчетливо были видны огромные перепончатые крылья твари. Но вид его несколько изменился – странный горб высился на спине чудовища…

– Вы, мазилы! – гневно вскричал король, видя, как тварь увертывается от аквилонских стрел. – Стреляйте еще!

Тварь приближалась. Все уже слышали леденящий душу вопль, издаваемый ею. К этому воплю удивительным образом примешивался крик, похожий на человеческий, – или это только казалось?

Орлиный взор Конана раньше других разобрал, что было необычного в летящей твари. На спине ее, отчаянно жестикулируя, действительно сидел человек!

– Да это же Пелиас, будь он проклят! Не стрелять! – приказал Конан.

Существо приближалось. Теперь уже и другие видели: оседлав тварь, как лошадь, к ним летит сам Пелиас, знаменитый кофийский волшебник, живший теперь в маленьком королевстве Хорайя.

– Мне знакома эта тварь, – заявил Конан. – Именно на ней я совершил удивительный полет из Алой цитадели колдуна Тсота-Ланти, что в Кофе, сюда, в Тарантию, чтобы возглавить поход против армий чернокнижника. Пелиас тогда здорово выручил меня.

– Видно, у нашего чародея была нужда, чтобы, оседлав эту удивительную птицу, лететь к нам, – заметила Зенобия, быстрее других оправившаяся от шока, вызванного появлением летающей твари.

– Навряд ли он явился в Тарантию с хорошей вестью, – хмуро произнес король.

Тем временем существо, мягко опустив волшебника на балкон королевского дворца, взмыло в небо и унеслось прочь.

– Здравствуй, король! Приветствую тебя, королева, ты стала еще краше с момента нашей последней встречи! Рад видеть вас, друзья! Неотложное дело заставило меня забросить ученые занятия и, призвав с небес доброго крича, устремиться в твою столицу, о Конан! – величественно произнес высокий седовласый человек с правильными аристократическими чертами лица.

– Здравствуй, Пелиас! Не скажу, что очень рад видеть тебя! Ты наделал здесь переполох побольше целой армии! – неприветливо буркнул Конан. – Надеюсь, дело действительно важное.

Зенобия постаралась загладить бестактность мужа-варвара:

– Мы давали бал… Ты, должно быть, устал с дальней дороги? Так будь нашим гостем! Ты ведь впервые в Тарантии?

Лицо Пелиаса приобрело сумрачный оттенок.

– Не время отдыхать, о королева! Я должен поведать вам нечто очень важное, ибо ждут нас великие дела, Конан, Зенобия, Троцеро, Просперо! Нам надо немедленно поговорить!

– Ну, Пелиас, выкладывай, что там у тебя, – сказал Конан, когда четверо мужчин и смелая женщина уединились в королевском покое.

– Друзья мои! Слушайте и внимайте! – начал старый волшебник. – Поведаю я вам удивительную и загадочную историю, которая, бесспорно, смутила бы сердца в разум людей, менее отважных, чем вы. Сразу скажу главное: убежден, над тобой, Конан, твоим королевством и, возможно, всем цивилизованным миром нависла опасность великая, в сравнении с которой заговор Ксальтотуна покажется, – если, конечно, я прав в своих подозрениях, – детской прогулкой!

«Ему хорошо говорить! – подумал киммериец. – Когда я сражался с ахеронцем, отвоевывая королевство, он отсиживался дома, в своей Золотой башне!»

Пелиас судорожно дернул головой. Конан внимательно посмотрел на него. Чародей осунулся и очень постарел, хотя с момента их последней встречи прошло всего лишь несколько месяцев. Похоже, его действительно что-то гложет, отметил король. Конан обратился в слух.

– То, что я вам расскажу, для меня особенно больно, ибо речь идет о моем ученике. – Пелиас уселся поудобнее и продолжал: – Вам известно, что я старше любого из ныне живущих людей и считаюсь одним из сильнейших магов нашего времени. Когда-то у меня было множество учеников, но ни один из них так и не сумел превзойти мою силу. Последние десять моих учеников пали ужасной смертью. Захваченные в плен злым колдуном по имени Тсота-Ланти, сыном демона я шлюхи, они были подвешены за ноги в мрачном логове некроманта, где пленником десять лет был и я, пока король Аквилонии не ос победил меня от смертельных поцелуев адского растения Уотта.

Конан кивнул: он хорошо помнил обстоятельства своей первой встречи с Пелиасом.

– Так вот, мерзкий евнух Шукели, раб колдуна, живьем сдирал кожу с моих учеников. Я видел это, как и их смерть: все они исчезли в пасти чудовищной змеи, Старой Саты, обитающей в подземельях Алой цитадели. С тех пор я поклялся больше не брать учеников, дабы невинные люди не становились разменной монетой в схватках могучих волшебников. Также поклялся я посвятить оставшуюся жизнь отдыху и научным нсследованиям. Да буду я проклят богами, раз не сдержал эту клятву! Вскоре после того, как я поселился в городе Ханарии, ко мне пришел некий тщедушный человек неопределенного возраста, назвавшийся Тезиасом.

Всячески прославляя мои таланты, искусно льстя мне, играя на моих слабостях, он упорно напрашивался ко мне в ученики. Разумеется, я объяснил ему, почему это невозможно. Но он был так убедителен! Я испытал его и наконец решился. Тезиас оказался чрезвычайно талантливым учеником; ничего подобного я раньше не наблюдал. Знания Тезиас схватывал на лету и впитывал их, словно губка воду. Чтобы стать не шарлатаном, умеющим лишь пускать пыль в глаза невеждам, а настоящим волшебником, нужны десятилетия, вы уж мне поверьте. Клянусь алебастровыми бедрами Иштар, Тезиас прошел их за несколько месяцев! Наконец-то на закате дней своих я воспитал настоящего мага, радовался я. Старый дурак!