Алёна Волгина - Дорога до Белой башни

— Да брось, — отмахнулся Аларик. — Никто нас не видел.

Пятеро всадников осторожно вывели лошадей и погнали прочь. Городок, закрывшись ставнями, смотрел уже десятый сон. Вокруг царила темень и тишина, прерываемая иногда сыпучим шорохом деревьев под редкими порывами ветра. Несколько минут — и город остался позади. Впереди путников ждала неизвестность.

Уже забрезжил рассвет, когда вдали на горизонте показалась тёмная полоса леса. Она приближалась, переливаясь различными оттенками зеленого, серого и серебряного, и вот они, наконец, вступили под своды Заповедного леса. Всадники ехали по широкой тропе среди ровных светлых стволов как между колоннами, а где-то в вышине над их головами предупреждающе шептались кроны этих великанов. Все были настолько измучены ночной скачкой, что решили устроить привал в первом же подходящем месте. Вскоре девушки с Валом уже хлопотали в лагере, а Аларик с Тилем занялись лошадьми, которым следовало дать остыть после такой поездки.

— Было бы неплохо найти родник, — заметил Тиллерин, рассёдлывая лошадь.

— Недалеко в ельнике есть один, — прошелестел откуда-то сверху чей-то голос, сухой и бесстрастный. Лучше всего его можно было охарактеризовать словом «древесный».

— О, спасибо, — невозмутимо ответил Тиль. — Аларик, давай-ка пройдёмся.

Тот молча взял лошадей за поводья.

— Если вы голодны, там в ельнике есть прекрасные дождевики, — добавил тот же голос.

— Это замечательно, — ответил Тиллерин. — Хоть я и не любитель сырых грибов. Но всё равно спасибо.

Аларик не выдержал:

— Тиль! Здесь ведь нет никого, кроме нас, лошадей и деревьев?

— Думаю, да. — Тиль спокойно вел свою лошадь к темневшему невдалеке ельнику.

— Хотя я не стал бы утверждать этого наверняка. Видишь ли, этот лес…

— А деревьям, кажется, несвойственно заговаривать с проходящими мимо путниками, так?

Честно сказать, Аларик был никудышным специалистом по деревьям. Их в Лабрисе ещё меньше, чем котов: климат не тот, пустыня рядом, да и от Серентиса иногда такой жутью несёт, что даже саксаулы дохнут. Нагорье Лабрис смело можно было считать самым безлесным и бестравным местом в этой части суши. Даже лишайники, обживающие склоны вулканов, едва только на них остынет лава, чувствовали себя в Лабрисе как-то неуверенно.

— Видишь ли, этот лес — особенный, — продолжил Тиль. Тропинка действительно привела их к роднику, весело журчавшему из-под аккуратно уложенных камней. — Про него рассказывают всякое. К примеру, общеизвестно, что путникам не рекомендуется разводить здесь костры. При этом сами дриады огня нисколько не боятся, преспокойно сжигая по весне палую листву и сухостой. Я слышал, находились смельчаки, которым было любопытно, что там за тёплый жёлтый огонек горит в лесу. Такие в конце концов оказывались на поляне в компании прекрасных длиннокосых дев с командирскими замашками. И если этому смельчаку удавалось, скажем так, произвести на них впечатление, дриады могли так запутать тропы в своём лесу, что путник непременно опаздывал домой месяца на два. Но возвращался всегда очень довольный. Однако я не очень верю в эти сказки.

— Да уж, — прошелестел сверху другой голос, такой же сухой и бестелесный, как и первый. — Но мысль интересная. Расскажи ещё что-нибудь.

На этом месте Аларик решил, что остатки его рассудка пригодятся ему самому и отправился прогуляться дальше по тропе, оставив Тиллерина в компании лошадей и деревьев.

Этот лес действительно завораживал, приманивал путника картинами одна красивей другой. Извилистая тропа миновала пышный тёмный ельник и вывела его в пронизанную светом рощу, где невысокие деревья с мелкими листьями сплетались причудливо изогнутыми ветвями, а землю под ними покрывал сплошной ковёр бледно-сиреневых цветов. Ничего подобного раньше кьяри видеть не доводилось.

Аларик провел рукой по тёплому шершавому стволу. Дерево ощутимо передёрнулось, и он поспешно убрал пальцы.

— Не очень-то и хотелось, — пробормотал он и направился дальше.

Открывшаяся впереди небольшая поляна, вся в брызгах солнечного света, так и манила присесть отдохнуть. Вот так сначала свяжешься с людьми, а закончишь свои дела на полянке, беседуя с деревьями, — пробурчал Аларик про себя, плюхнулся в тень и тут же вскочил, потирая ушибленную пятую точку. Из травы точно в выбранном им месте выглядывал камень. Аларик мог бы поклясться, что ещё секунду назад его здесь не было! Во второй раз он усаживался куда осторожнее. Ветви дерева, нависшие над его головой, тут же переместились, так что солнце начало припекать ему затылок. Он передвинулся. С дерева слетела крупная шишка и стукнула его по макушке. Ветки, кажется, принадлежали дубу, и даже кьяри был более-менее уверен, что шишки к дубам отношения не имеют. Он возмущённо вскочил. И успел увидеть, как от ствола внизу отделяется серая тень.

— Зачем ты пришшёл? — прошелестел ещё один невесомый голос.

— Тебя не спросил, пенёк замшелый! — резко ответил кьяри и прикусил язык.

Серая тень уплотнилась и превратилась в женщину — пожилую даму небольшого роста с серебристыми волосами, рассыпанными по плечам, одетую в какие-то лохмотья. Аларик смотрел и глазам не верил. Дриада! Настоящая! Раньше ему их встречать не приходилось. Впрочем, без общества этой грозной старухи он и дальше бы прекрасно обошёлся.

— Ни один проклятый кьяри не ссмеет ссюда ссоватьсся… — дриада нацелила на него свой посох, как копьё.

— Он пришёл сюда по моей просьбе, — взволнованно прозвенел другой голос у него за спиной.

Эринна очень спешила. Похоже, их новый попутчик-кьяри обладал прямо-таки талантом влипать в каждую неприятность на своём пути. К счастью, она, кажется, успела вовремя: воздух на поляне уже раскалился от гневных взглядов, но посох и ножи ещё не были пущены в ход.

— О, мать лесов… — начала девушка традиционное приветствие, однако дриада не пожелала тратить время на церемонии.

— Ну-ка, поди сюда, — посох вонзился в землю и тут же пустил зелёные побеги, а неожиданно крепкие руки старушки обняли девушку за плечи.

— Да… — проговорила дриада, вглядываясь Эринне в лицо цепкими выцветшими глазами, — в тебе видна их порода… А вот он обозвал меня замшелым пеньком! — наябедничала она, кивнув на замершего неподалёку кьяри.

Аларик, потрясённый таким коварством, только молча развёл руками.

Вместе с дриадой они вернулись к остальным спутникам, где всё уже было устроено для отдыха. Тиллерин резал хлеб крупными кусками, Вал строчил на коленке какие-то заметки. Хэлис подкручивала колки на лютне.