Патрик Ротфусс - Имя ветра

Выпив еще по паре кружек, компания обратилась к более близким и насущным проблемам. На дорогах полно дезертиров и других подозрительных типов; даже короткие поездки небезопасны. Сами дороги в ужасном состоянии, но тут уж ничего не поделаешь: зима всегда холодна, а дороги — плохи. Жаловаться, конечно, можно, но лучше помалкивать да жить себе потихоньку.

Но теперь все изменилось. За последние два месяца дороги так испортились, что люди перестали даже ворчать. Последний караван состоял из двух фургонов и четырех охранников. Торговец просил десять пенни за двести граммов соли и пятнадцать — за голову сахара. У него не было ни перца, ни корицы, ни шоколада, только один маленький мешочек кофе, за который он хотел два серебряных таланта. Поначалу все смеялись над такими ценами, но, когда торговец стал настаивать, обругали его и выставили вон.

Это было два оборота назад: двадцать два дня. С тех пор не проехало ни одного дельного торговца, хотя сезон был в разгаре. Так что, несмотря на третий налог, маячивший вечной угрозой, люди стали заглядывать в кошельки и жалеть, что не купили чего-нибудь про запас — просто на случай, если снег выпадет рано.

Никто из компании и словом не обмолвился о вчерашней ночи и о твари, которую они сожгли и закопали. Город, ясное дело, полнился слухами и сплетнями; звучало и слово «демон», но его произносили с едва скрываемой улыбкой. Раны Картера, конечно, подтверждали, что истории и легенды хотя бы наполовину правдивы — но ведь не больше чем наполовину…

Тварь видели только шестеро друзей, они же ее и сожгли. При этом один из компании был ранен, а остальные пьяны. Священник, говорят, тоже видел дохлую тварь, но ему не привыкать. Работа у него такая: видеть демонов.

Трактирщик тоже видел чудище, но он-то нездешний. И не может знать того, что знает каждый ребенок в городке: рассказывать истории у камелька можно сколько угодно, только происходят они всегда где-нибудь «в далекой-предалекой стране». А здесь, в городке, не место для демонов.

Кроме того, дела и так шли из рук вон плохо. Коб и остальные понимали — обсуждать эту историю больше не стоит. Иначе они выставят себя на посмешище, как Чокнутый Мартин, который однажды пытался вырыть колодец прямо посреди дома.

И все же каждый из шестерых купил у кузнеца что-нибудь из железа холодной ковки, годное для хорошего удара, но своими мыслями и опасениями делиться они друг с другом не стали. Этим вечером они, как обычно, жаловались на дороги: те и были-то ужасны, а становятся еще хуже; говорили о торговцах и дезертирах, о сборщиках налогов и о том, что на зиму не хватит соли. Вспоминали, как десять лет назад никому и в голову бы не пришло запирать двери, не говоря о том, чтобы задвигать их на ночь чем-нибудь тяжелым.

Потом беседа пошла на убыль, и, хотя никто из них так и не отважился заговорить о своих тревогах, вечер снова закончился на унылой ноте. А как иначе — такие уж времена.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ЧУДЕСНЫЙ ДЕНЕК

Стоял великолепный осенний день, каких много в сказках и крайне мало в реальном мире. Погода была сухая и теплая — очень подходящая для дозревания пшеницы и ржи. Деревья по обеим сторонам дороги уже меняли цвет. Высокие тополя обрели желтизну доброго масла, а заросли сумаха, выползающие на дорогу, горели ослепительно красным. Только старые дубы с неохотой отпускали лето: в их листве зелень и золото мешались поровну.

Лучшего денька и представить нельзя для того, чтобы полдесятка дезертиров с охотничьими луками освободили вас от тягот собственности.

— Да разве это лошадь, сэр? — взмолился Хронист. — Как только ее запрягут в телегу и пойдет дождь, она…

Предводитель шайки оборвал его резким жестом:

— Слушай, приятель, королевская армия платит хорошие деньги за любую четвероногую животину, да будь она и одноглазая. Если б ты часом сбрендил и стал кататься по дороге на игрушечной лошадке, я б и ее забрал.

Этот человек явно умел командовать. Похоже, недавно ходил в младших офицерах, подумал Хронист.

— Так что слезай, — спокойно посоветовал главарь, — да иди своей дорогой.

Хронист слез с лошади. Его грабили неоднократно, и он понимал, когда можно что-нибудь выиграть болтовней, а когда не стоит и пытаться. Эти ребята дело свое знали, на пустую браваду и угрозы времени не тратили. Один из грабителей осмотрел лошадь, проверил копыта, зубы, сбрую. Двое с солдатской сноровкой обшарили седельные сумки и выбросили все нехитрые пожитки наземь. Два одеяла, плащ с капюшоном, плоский кожаный пенал и тяжелый, плотно набитый саквояж.

— Это все, командир, — сказал один, — да еще килограмм восемь овса.

Главарь присел, открыл кожаный пенал и заглянул внутрь.

— Здесь только бумага и перья, — сказал Хронист.

Главарь обернулся через плечо:

— Так ты писец?

Хронист кивнул:

— Этим я зарабатываю на жизнь, сэр. Но вам оно без пользы.

Главарь осмотрел пенал, понял, что там действительно больше ничего нет, и отложил его. Потом вытряхнул содержимое саквояжа на расстеленный плащ Хрониста и стал неторопливо рыться в вещах.

Он забрал почти всю соль и пару шнурков. Затем, к печали писца, вытащил рубашку, которую Хронист купил в Линвуде. Сшитая из тонкого льна и выкрашенная в ярко-синий цвет — так называемый «королевский синий», — она была слишком хороша для путешествия. Хронист вздохнул: он даже не успел ни разу ее надеть.

Главарь оставил все прочее лежать на плаще и встал. Остальные грабители по очереди копались в вещах.

— У тебя ведь только одно одеяло, Джениз? — спросил главарь. Тот кивнул. — Тогда забери одно у него — зимой пригодится.

— Его плащ лучше моего, сэр.

— Возьми, но оставь свой. Ты тоже, Виткинс, если заберешь его трутницу, оставь ему свою старую.

— Я свою потерял, сэр, — сказал Виткинс. — А то бы оставил.

Грабеж проходил на удивление цивилизованно. Хронист лишился всех иголок, кроме одной, двух запасных пар носков, мешочка сушеных фруктов, двух голов сахара, ополовиненной бутылки спирта и пары игральных кубиков из слоновой кости. Ему оставили всю прочую одежду, сушеное мясо и недоеденную буханку поразительно черствого ржаного хлеба. Плоский кожаный пенал не тронули вовсе.

Когда грабители запихнули оставшееся добро обратно в саквояж, их предводитель повернулся к Хронисту:

— Ну, теперь давай кошелек.

Хронист отдал кошелек.

— И кольцо.

— Сомневаюсь, что в нем есть серебро, — буркнул Хронист, с трудом стягивая кольцо с пальца.

— А это что у тебя на шее?

Хронист расстегнул рубашку и показал простое кольцо из серого металла, висящее на кожаном шнурке.