Виталий Обедин - Дикий Талант

Я всегда считал: родители, дарящие любимому чаду игрушку-голема, имеют большие проблемы с головой. Еще бы мертвых младенцев дарили, честное слово. Вместо куклы. А что? Толковый некромант, заклинание от запаха и – готово. Тоже шевелится…

Бр-рр. Я дернул щекой. К черту воспоминания! – Вот, мессир граф,- сказал шкипер, указывая на плиту у самых ног голема.- Еле успели «топтуна» остановить, а то бы кувыркнулись с насыпи, как… кхм, очень просто бы кувыркнулись…

У ног голема я увидел рваную выбоину, похожую на укус какого-то диковинного животного. Она начиналась от края дорожного полотна и доходила почти до его середины.

– Кто это сделал?

– Мародеры, мессир. Они часто так делают. Поливают дорогу… кхм, святой водой и вырубают куски. Заклятье Выродков…

– Я дернул щекой.

– Выродков?

– Э-э, Малиганов, мессир граф. Простите! Заклятие Вы… Малиганов делает свинец очень прочным. «Топтун» ведь далеко не пушинка, как видите. А святая вода разрушает чары…

Шкипер помолчал и добавил:

– Потому я и говорю, мессир,- ситуация раздражающая. Потому что это постоянно.

Свинец на месте «укуса» покрылся серой пленкой. Там, куда святая вода не попала, заклятье сохранилось – металл был гладким и почти белым. В нем, как в зеркале, отражалось пылающее – два часа дня – солнце. В небе ни облачка. Я посмотрел вперед. Раскаленная полоса Свинцовой дороги тянулась к горизонту и исчезала у подножия гор. С такого расстояния горы выглядели совсем плоскими – просто неровно вырезанные бумажные силуэты…

Над дорогой зыбким маревом дрожал воздух.

Некоторые называют Свинцовую тропу «серебряными нитями, связующими прошлое и будущее». Поэтично? Пожалуй. Только, насколько я понимаю, ремонтники называют Свинчатку гораздо грубее: – Опять «вырвиглаз» чинить, ядрена корень, мать его перемать!

А вот, кажется, и они.

Мастер – маленький, суховатый, в строгом коричневом камзоле, трое дюжих подмастерьев – в желтых куртках с закатанными рукавами. Лица блестят от пота. Двое несут деревянный ящик, третий – закопченный котел. За ними мальчишка лет десяти, скрючившись, тащит бадью с какой-то темной массой. Глина?

Мастер кивнул мне, словно старому знакомому. Интересные они люди, эти ремонтники… Какая-то врожденная фамильярность.

– Мессир?

– Добрый день, мастер.

Через несколько минут работа началась. Развели огонь, поставили котел, мастер с помощником обмерили выбоину, что-то начали высчитывать на пальцах и спорить. Второй подмастерье замесил глину. Ясно, сделают форму, зальют свинцом, молотками заровняют…

– Потом еще заклятье накладывать, мессир граф,- с гордостью сообщил третий, вытирая волосатые пальцы тряпкой.- Мы не Выродки, но тоже кой-чего могем…

Ну, «кой-чего» многие могут. Уверен, каждый пятый в этом поезде балуется колдовством. Или – баловался по молодости лет.

– Часто такое бывает? – спросил я.

– Очень часто, мессир. Таких выщербин по всему пути до Наола – пальцев не хватит пересчитать,- сказал подмастерье. Уже не мальчик – мужчина, широкий, с рыжеватыми волосами.- Мы даже не останавливаемся, если повреждение не очень большое. А здесь… Чрево мессии! Вот чего не понимаю, мессир. Брали бы они себе свинец с краю, а на кой хаос в середку-то лезть? Ведь глупые люди…

– А на кой хаос свинец мародерам? – спросил я.

Ремонтник посмотрел на меня, как на идиота. Вмешался шкипер:

– Им нужны пули, мессир.

Как я сам не догадался?

Зона Фронтира постоянно находится в состоянии войны кого-то с кем-то. И за что-то. В основном – за свободу, как ни странно.

Мятежные княжества воюют за личную независимость, в которую порой изящно и непринужденно вписывается кусок-другой Наольских земель. Ур, Блистательный и Проклятый, борется за свободу Наольского герцогства. Лютеция занимается тем же самым. Мятежные князья принимают то одну сторону, то другую. Банды дезертиров и всевозможных наемников терроризируют местное население. Свинец воруют.

В общем, неразбериха полная.

Но официально – никакой войны нет. Хотя резня страшнейшая. Вспомнить хотя бы последнюю кампанию, в которой схлестнулись два военных гения: Виктор Ульпин и Роланд Дюфайе. Счет потерь шел на многие тысячи. И это одних людей. А сколько полегло мертвяков, вампиров и прочих магических созданий? Никто и не считал.

Последнее время, правда, здесь затишье. Но хаос видит, ненадолго.

Внезапно в стороне, у рощицы, мне почудилось движение. Я пригляделся. Вот, накаркал!

– Думаю, мессир граф,- сказал шкипер, и глаза у него слезились, хоть и не так сильно, как у рядовых «мокроглазых»,- скоро… кхм… скоро все будет готово…

Я посмотрел на этого идиота. На его дурацкий берет, на камзол, потемневший под мышками. Потеешь, бедняга? Это еще цветочки.

Потом взял шкипера за плечо и развернул лицом к приближающейся опасности.

– Видите рощу, шкип? А всадников видите? Похоже, наша «срочная остановка» получила объяснение…

Из рощицы выскочили один, два… пятеро! всадников и галопом направились к поезду. Застучали копыта. Засада! Триста шагов, двести пятьдесят, двести… Кажется, никто еще ничего не понял. Ближайший всадник вскинул руку… грохот. Белый дым. Всадник проскочил облачко, оставив Дым позади. Свистнула пуля. Далеко в стороне, кажется. С такого аллюра попасть можно разве что случайно. Бах! Ба-бах! Остальные четверо выстрелили. Почему не отвечает охрана поезда?

Вжик, вжик. Пули!

Шкипер открыл рот. Закрыл. Пригнулся и бросился к голему.

Струсил?

Ремонтники оставили инструменты и побежали через насыпь – я успел увидеть только их коричнево-желтые спины. У выщербины, рядом с глиняной формой, остался ящик со свинцовыми брусками. Котел скатился с насыпи, огонь погас.

Хаос подери! Так я точно опоздаю.

– Ах! А-а-а…

У вагонов медленно, но неуклонно поднимается вой. Крик в толпе – это огонь, охвативший валежник. Толпа вспыхивает и разгорается – тем быстрее и жарче, чем больше в ней людей. Пока в этом вое еще можно различить отдельные голоса…

– Люди добрые! Спасайся кто может! Убивают!!!

– Вещи мои, вещи!

…но скоро они утонут в едином «а-а-а».

Идиоты.

У меня засосало под ложечкой. Ладони вспотели. Я обнажил шпагу, воткнул ее в землю и взялся за пистолет. Ничего. Я, когда напуган, стреляю лучше.

Вон тот, в шляпе с белым пером – будет первым.

Я плавно поднял руку… сейчас, сейчас, всадник окажется на мушке…

– Feuer!1 – прозвучала команда, неожиданно легко перекрыв вой толпы. Охрана поезда, ландскнехты, подпустила нападающих поближе и дала залп.