Евгения Кондырева - Дракон. Черта

Он тронул изнывающего от нетерпения коня и медленно подъехал к воротам. Тяжелые створы были наглухо закрыты. Борг привычным жестом вскинул руку с ключом и… ничего не почувствовал. Вплавленный в черный диск осколок аскерита оставался холодным и мертвым: не было привычного покалывания в ладони, не было пружинящего сопротивления воздуха вокруг. Ключ, позволявший про–никать в крепость сквозь запертые ворота, превратился в обычную красивую безделушку.

Отказываясь верить в происходящее, Борг снова вскинул руку. Крепость молчала, гигантская и зловещая серая громада. Холодея, Борг спешился и, подойдя поближе, заколотил в ворота кулаками, а потом и ногой в тяжелом кованом сапоге. Ворота отозвались глухим звуком двухъярдовой дубовой толщины. Понимая, как нелепо он выглядит, Борг колотил и с каждой минутой все больше ощущал себя мухой, захотевшей пробраться сквозь стенки в кувшин с медом. Устав, он опустил руки и с трудом стащил перчатки. Ничего не выйдет. Его просто никто слышит. Но почему на башне нет дозорного, почему не следят за дорогой?!

Легкий Ветер с недоумением смотрел на хозяина. Он хотел пить, он хотел вниз, и он не понимал, что задерживает их здесь, на продуваемом ветром каменном пятачке.

Борг запрокинул голову. Неприступные, вырастающие из отвесной скалы серые стены вдруг надвинулись на него, и в сердце Борга впервые зашевелился страх. Страх пробудил в нем злость. Развернувшись, он изо всех сил лягнул едва заметную дверцу в левой половине ворот. Тщетно. Кре–пость больше не подчинялась своему хозяину.

«Думай, – приказал он себе, – думай».

Конечно, Борг мог проникнуть внутрь с помощью магии, но, не зная, что его ждет, он не мог рисковать. Любую магию можно обернуть против самого мага.

Он отчаянно грохнул в последний раз, и вдруг случилось чудо. В дверце слегка приоткрылось крохотное зарешеченное окошечко. Борг замер, почувствовав чей-то напряженный взгляд. Окошечко быстро закрылось, потом приоткрылось вновь. Он был уверен, что по ту сторону ворот происходит бурное совещание.

– Господин Борг, – послышался наконец неуверенный голос, – это действительно вы?

– Что происходит?! – заорал Борг, и Легкий Ветер от неожиданности прянул назад.

Окошечко снова захлопнулась, зато отворилась маленькая дверца. Боргу пришлось согнуться в три погибели, чтобы пройти в нее. Он никогда не входил в крепость согнувшись. Его встретила горстка людей в форме стражников.

– Здравствуй, Борг, – выступил вперед человек в алом плаще. – Мы ждали тебя гораздо раньше. После того, что случилось, мы заперли крепость.

– Меня задержали дела. – Борг быстро окинул взглядом внутренний двор крепости и, не заметив никаких перемен, украдкой перевел дыхание.

– Кто-нибудь, позаботьтесь о моем коне. Где Краст?

– Он…

– Где?!

– Он наверху, Борг, – ответил рыцарь. – Он… Мы ничего не смогли сделать… Мы боялись заходить к нему.

– Ну!

– Он… Кто-то обратил его. Чужой маг.

Не дослушав, Борг бросился вперед, на бегу продолжая задавать вопросы.

– Где стража?

– Разбежалась.

– А невольники?

– Рудники пусты. Они ушли и прихватили с собой женщин.–

– Сколько дней не работают шахты?

– Восемь дней.

Восемь дней! Борг споткнулся о выщербленный камень.

– Откуда взялся чужой маг?!

Рыцарь не ответил, да и сам Борг понимал, что задает глупый вопрос.

Никогда просторный двор Та-Сисса не казался ему таким огромным. Наконец они добежали до башни. Первый уровень, второй, третий…

Борг резко остановился и несколько секунд глубоко дышал, стараясь успокоить сердце.

– Дальше я пойду один, – повелительно произнес он, – скажешь всем, чтобы ждали меня возле колодца.

Теперь Борг шел медленно, он хотел приготовиться к тому, что должен был увидеть. Ступени круто поднимались вверх, и Борг машинально считал их. Сколько раз он ходил по этим ступеням, никогда не задумываясь об их числе… Он вошел в галерею пятого яруса, на секунду остановился перед почерневшей от времени высокой дверью и решительно открыл ее.

Опаленные пламенем остовы кровати и кресел валялись по всему покою. Густой серый пепел, все, что осталось от тяжелых занавесей и ковров, покрывал стены. На каменном полу распластался окровавленный дракон. В плече и бедре дракона торчали два тонких деревянных копья.

– Не может быть, – потрясенно прошептал Борг.

…Краст лежал на шелковых подушках, укрытый одеялом и медвежьей шкурой. Его раны были заботливо перевязаны, в изголовье стоял столик с питьем и лекарствами. Пылал очаг, горела, источая тонкий аромат, целебная свеча. Это была комната командира стражников, Краста перенесли сюда сразу же, как только к нему вернулось человеческое воплощение.

Краст обратился по воле Борга, но его тело и разум были настолько слабы, что он второй день пребывал в мутном забытьи, не в силах разомкнуть веки. Сначала он бредил, потом успокоился и забылся тяжелым сном. Долгую ночь склоняясь к лихорадочно шепчущим губам Краста, Борг смог понять только одно слово – «ждать». Впрочем, он и не надеялся, что Краст произнесет имя чужого мага. Едва увидев деревянные копья, он понял все сам, но догадка была так невероятна, что Борг поверил в нее только после того, как спустился в подземелье. Обманчивым голубым пламенем по-прежнему горели круглые чаши, охраняя пустую клетку. Пленник исчез, не повредив ни одно из магических звеньев…

Борг разжал зубы Краста и осторожно влил густую коричневую жидкость. Тот застонал, замотал головой, зашевелился, но Борг силой удержал его на месте, давая время подействовать зелью. Наконец голова Краста перестала раскачиваться из стороны в сторону, он умолк и медленно открыл глаза.

– Борг, – прошептал он, – ты знаешь…

– Я знаю, – кивнул он.

Они знали друг друга с самого детства. Краст, сын Легана, Первого Советника Государя Феррона; Ригэн, младший сын Государя, и Борг, сын простого сапожника.

Магия не делает различий между господами и слугами. Для магии все равны. Поэтому, когда отец Борга привел замирающего от ужаса семилетнего мальчика в замок Государя и заставил повторить фокусы, которыми он развлекал младших сестер, Государь разрешил сыну ремесленника учиться магии. И Борг учился… О, как он учился! Несмотря на усмешки и издевательства старших детей, несмотря на то что порой его голова была готова лопнуть, не в состоянии вместить в себя все то, что хотели вложить в нее учителя.

Борг знал, что, если сумеет овладеть этой странной наукой, его семья будет гордиться им. И отец выстроит каменный дом и будет получать самые выгодные заказы. И мать сможет покупать в лавках любую еду, да все что угодно – например, красивые платья, которые носят только знатные особы. И даже плаксам-сестрам пусть купит сдобных булок.