Наталия Шиманская - Дочь Земли

- Чем ты там опять занимаешься?! - продолжала бушевать математичка. - Как была двоечницей, так и останешься. Четверть заканчивается, каникулы на носу! Ты оценки свои видела?!!

- Извините, я не понимаю тему, - тихо проговорила девочка, упорно глядя в пол.

- И не поймешь никогда! Потому что, ту-пи-ца! - слова били как пощечины. Класс уже начал подхихикивать. Девочки перешептывались, презрительно кривясь в её сторону. Кое-кто из парней подкидывал скабрезности дурашливыми тонкими голосками.

- Надо ей - хи-хи - под парту заглянуть!

- Ага, она там порнушку прячет с прошлого года! До дыр уже засмотрела....

- Лаврушка, Лаврушечка, дай книжечку, я тоже почитаю!

- Не-ет, она тебе не покажет. Она её с мамашкой каждый вечер на сон грядущий пролистывает.... Жизни учится!

И тут Алю, как говорится, переклинило. Она стремительно развернулась, схватила с соседней парты учебник и с силой огрела обидчика по голове. Расправа не замедлилась.

- Лаврентьева! Совсем с ума сошла! Вон из класса! - учительница прямо слюной брызгала.

У Али тряслись руки. Кое-как она сгребла свои пожитки в рюкзак. Извлекла из-под парты 'Мастера и Маргариту'.

- Сейчас же отдай книгу!

- Да пошли вы!!! - внезапно девочка сорвалась на крик. Вслед за возгласом последовала длинная непечатная тирада. Аля прижала книгу к себе, забросила рюкзак за плечо и кинулась к двери.

- Без матери не появляйся! - Отмерла вслед ей ошалевшая от такой наглости преподавательница. - Нет, ну совсем одичала! Что ж это делается, а?!..

Дальнейшего Аля не слышала. Захлопнув дверь класса, она через ступеньку неслась вниз по лестнице.

* * *

Дрожь. Опять эта гадостная дрожь в руках и коленках. Ступени плывут перед глазами. Как будто их кто-то специально раскачивает. Эмоции в ступоре. Тошнит только, да мушки мельтешат и вертятся.

Стоп. Да стоп, же, Александра! Чего разошлась, как дура распоследняя?! Слезами еще умойся. Сопли распусти! Можно подумать, когда-то было по-другому!

А ну-ка, бери себя в руки, истеричка ты несчастная. Они не увидят твоих слез. Они не дождутся твоего страха. Да ты лучше их всех вместе взятых! Только и умеют, что облаивать да грязью поливать. А ты не сдашься. Ты им всем покажешь. И у тебя все будет - О-го-го!..

Губы затряслись беспомощно, устав сдерживать рвущиеся наружу, безнадежные горькие всхлипы. Слезинки покатились по щекам, быстро-быстро, догоняя друг дружку.

Еще одна маленькая смерть.... Интересно, которая по счету?..

* * *

- Мам, я хочу школу поменять. - Аля осторожно прихлебывала почти кипящий чай из керамической фиолетовой кружки. Дула на жидкость, разгоняла прозрачные лимонные ломтики и старательно не смотрела матери в лицо.

- Господи, ну что там опять случилось? - мать устало присела напротив. - Что ты натворила снова?!

- Ничего. Я просто хочу учиться в двадцатой. Я тебе уже говорила. У меня там подруги.... И-и... там студия по рисованию есть...

- Какое еще рисование? Да когда ж ты за ум возьмешься?!.. Алька, тринадцать лет стукнуло! Никогда б не подумала, что такое вслух говорить буду, но это предел натуральный! Ты уже не маленькая девочка, нужно хоть немножко задумываться о будущем. Другие, вон, поступление вовсю планируют....

- Мама, у меня четыре класса впереди!

- А пробегут они, знаешь, как быстро? Оглянуться не успеешь. Нет, ну кошмар какой-то! Иногда думаю, лучше б ты уже на мальчиков заглядывалась, что ли, чем в куклы играть до сих пор!

- Я не играю. Мне просто нравиться моделировать одежду.... А в студии мне сказали, что у меня хорошие данные. Они меня даже готовы взять сразу на второй курс.... Мамуля, ну пожалуйста!

- Нет! Никогда и ни за что. И так не учишься толком, а тогда совершенно про учебники забудешь. Художник, это не профессия. Это можно в свободное время... бумагу пачкать! А на хлеб себе ты этим не заработаешь.

- Но там занятия вечером, после семи!..

- Еще лучше! Будешь по вечерам шляться неизвестно где! Я сказала - нет, значит, нет!

Аля опустила голову. На кухню вошел отец.

-Ну и что тут за сборище? - протянул, слегка растягивая слова. - А ты чего тут расселась? Марш за уроки!

Аля взяла чашку и, отвернувшись, проскользнула мимо родителя в дверь.

- Нет, ну вы поглядите на нее, - распалялся он вслед, - ни 'здрасьте' вам, ни 'до свидания'! Вырастил охламонку на свою голову.... Мать, ё-моё, меня кормить сегодня в этом доме будут?!..

Оказавшись в своей комнатке, девочка захлопнула дверь. Села прямо на пол у потертого диванчика. Пристроила чашку рядом. И, уронив голову на руки, неотрывно уставилась на поблекший ковровый узор.

'Какого черта ты, вообще, живешь, Сашка?.. Какого?.. Э-эх! Вот, если б он и впрямь существовал!..'

* * *.

Широкие прозрачно-черные ступени вытесаны из цельного камня, закручиваются свободной спиралью. Ограждения нет. Только узкие стрелы-колонны возносят в небо мерцающие острия. Центр - каменная восьмиугольная платформа высотою около двадцати метров, края обрываются вертикальным срезом. Поверхность, глубоко синяя, в тусклом вечернем свете играет миллионами крохотных золотых брызг. Посредине - потрясающей натуральности лотос, свернувший каменные лепестки в тугой бутон. В подступающей тьме он светится ровным зеленоватым светом.

Краасс стоит у изножия, закинув голову. Глаза закрыты, губы мерно шевелятся, речитативом проговаривая строки древнего языка. Вокруг - пронзительная тишь и, иногда, свист ветра, вздымающего в смерчики между колоннами невесомую пыль.

С тихим шелестом каменные лепестки начинают расходиться. Они опускаются все ниже, образуя широкую зубчатую чашу. Середина её по-прежнему скрыта от глаз стеною лепестков. Высота каменного цветка достигает размеров двухэтажного дома.

Постепенно к музыке ветра примешивается новый звук, он напоминает переливы серебряных колокольчиков и, нарастая, становится все громче. Уловив его, рагезт открывает глаза, начинает медленно подниматься по ступеням. Его призыв услышан. Его согласны принять.

Будь его воля, он припустил бы наверх со всей возможной скоростью, но - давний ритуал требует установленных норм поведения. Нарушить, значит сорвать тонкую паутину связи с оракулом. А он ждал так долго, подождет еще....

Вот и платформа. Размеренным шагом рагезт подходит к цветку вплотную, мягко проводит ладонью по теплой гладкой поверхности. Лепесток гибко, как живой, сдвигается в сторону, открывая узкий проход. Трансформер делает шаг внутрь.

* * *

Почти забытое ощущение - окружившая темнота осязаема. Он осторожно раздвигает её руками, как невидимую шелковистую кисею. Постепенно продвигается вперед. Пространство светлеет. Уже виден свод. Хрустальные сталагмиты-тычинки разгораются ярче, покрывало тьмы рассеивается.