Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – вильдграф

Стражи лениво и чересчур безразлично смотрели через забрала. Я соскочил на землю, высокий и с обнаженным торсом, есть чем побахвалиться, с конем в поводу подошел ближе.

Оба так же молча скрестили передо мной копья, хотя ворота и без того закрыты.

– Я к ярлу Элькрефу, – сказал я надменно, как и надлежит благородному варвару, сыну степей, в прогнившем городе. – Изволю!

Они переглянулись, снова уставились высокомерно, королевский дворец охраняют и вообще стерегут, а не общественный сортир, один наконец медленно разлепил толстые разляпистые губы.

– И чё?..

– С вестями о его брате Растенгерке, – объяснил я терпеливо.

– И чё? – повторил он так лениво, словно засыпает в теплой воде болота. – Здесь король Его Величество Жильзак Третий.

– Ярл Элькреф гостит у Его Величества, – сказал я. – Или открывай, дурак, или, если не знаешь, как отворяются двери, позови того, кто умеет!

Он придвинулся ко мне, слегка поводя плечами, то ли разминая мышцы, то ли стараясь устрашить.

– Что-то слишком громко говоришь.

– А тебя научу говорить шепотом, – пообещал я.

– Ты?

– Хочешь убедиться?

Он ухмыльнулся и начал поднимать руку. Я мгновенно перехватил, развернул и с силой ткнул лицом в железную ограду. И хотя вкопана в землю не меньше чем на пару локтей, ее тряхнуло, как хилый деревенский плетень. Второй страж охнул и быстро выставил перед собой копье.

Я уклонился, перехватил и дернул на себя. Стража бросило вперед, я встретил его ударной частью ладони в забрало. Там заскрипело, сминаясь, красавца отшвырнуло на решетку. Он прохрипел что-то бранное и медленно сполз грудой сверкающего дорогого железа на вымощенную булыжником землю.

Я сказал громко:

– Зови старшего!.. Быстро!.. А то сверну шею.

Он завопил из-под моих ног как недорезанная свинья. Со стороны сада показались трое бегущих в нашу сторону стражей в тяжелых доспехах. Впереди торопится высокий пышно одетый и при оружии человек с суровым и злым лицом ветерана.

Я не двигался, страж вопит, второй ползает на четвереньках и собирает зубы. Старший подбежал к воротам с той стороны и спросил быстрым злым голосом:

– Я – сотник Ланаян, начальник дворцовой стражи. Что случилось?

– Посыльный к ярлу Элькрефу, – сообщил я. – Срочно. От его брата ярла Растенгерка.

Он опустил взгляд на стражей.

– А что с ними?

– Позорят достоинство королевской стражи, – сообщил я. – Во-первых, грубят и хамят незнакомым, а я могу оказаться важным лицом, верно?.. Или вас легко дурачить сменой одежки? Во-вторых, за грубостью должна стоять сила, иначе это умаление величия их лорда. В данном случае они его опозорили.

Он смерил меня долгим и недоверчивым взглядом. Двое стражей, прибежавших с ним, уловили его жест и молча открыли ворота. Я вошел, держа коня в поводу, кивнул любезно, но с гордостью варвара, что кланяется только королям, да и то не слишком низко, чтобы не дай бог не уронить достоинство.

– Благодарю, – сказал я с любезным высокомерием. – Устройте моего коня, он привык к чистой воде и отборному ячменю. Мне покажут дорогу к ярлу?

Ланаян снова окинул меня придирчивым, но цепким и очень внимательным взглядом.

– Я сам отведу.

– Это очень любезно с вашей стороны, господин…

– Ланаян, – напомнил он сухо. – Начальник дворцовой стражи.

– Очень рад вас лицезреть, господин Ланаян, – сказал я любезно. – Меня зовут… гм… Рич, просто Рич. Я всего лишь малозаметный десятник нашего небольшого войска. И племя у нас крохотное. Совсем крохотное, да.

Он слушал и смотрел внимательно. Глаза чуть блеснули, когда я объяснял, какие мы крохотные и малозаметные. Малозаметные обычно пускают пыль в глаза и топорщат перья, а когда вот так, самоуничижительно, это очень даже интересно для начальника любой стражи.

– Это не любезность, – обронил он наконец. – Это желание избежать… подобных инцидентов.

– Мы простые дикие люди, – сказал я с достоинством и гордо выпятил челюсть. – И не позволяем над собой улыбаться. Даже богам!

Он хмыкнул.

– Да-да, я слышал, вы свергаете неугодных богов и выбираете других, получше.

– Подостойнее, – поправил я высокомерно, хотя про обычай свергать богов услышал впервые.

– Да-да, – согласился он. – вы такие… гордые.

Усыпанная золотым песком широкая аллея вела между кустов роз, справа и слева благоухающие деревья, явно цветут круглый год, юг, благодать, в ветвях распевают сладкоголосые птицы, над цветами порхают, часто перелетая аллею, яркие и неправдоподобно огромные бабочки.

Ланаян помалкивал, я тупо и надменно смотрел прямо перед собой, стараясь не выглядеть провинциалом, наконец Ланаян обронил:

– Мы не даем себя обманывать одежкой.

– Вот как?

Он буркнул:

– Даже ваша речь выдает вас.

– В чем?

– Простые гонцы говорят иначе.

Я ответил с достоинством:

– А я не простой.

– Ну вот об этом и говорю. Ваши… замашки тоже выдают вас.

Я поглядывал на него искоса, идет рядом собранный, ни одного лишнего движения, однако во всем чувствуется скупая отточенность, а взгляды на меня бросает такие же пытливые и оценивающие.

Воздух сладкий от множества цветов, по обе стороны дорожки их несметное количество, по соседнему ряду прошли девушки с ведрами, поливают, дуры, в такую жару нельзя, все засохнет еще быстрее, кто их такому учил…

Ланаян вздрогнул так, что на нем звякнуло железо доспехов, задрал голову и охнул, а металл панциря заскрежетал. По ясному небу несется комета, настолько яркая, что отчетливо видно и светящуюся голову и длиннющий призрачный хвост, похожий на шлейф из лунного света.

– Предвестница… – выговорил он дрожащим голосом. – Что она предвещает? Надо спросить нашего звездочета!

– Пусть звезданет в меня успех, – пробормотал я. – Даже перед несчастливой звездой стоит лишь чуть склониться, но не падать ниц. А вообще-то, Ланаян… пока ты отважен и верен себе, все играет тебе на руку – король, придворные, челядь, даже солнце, луна и звезды. Это счастливая звезда!

Он спросил с надеждой:

– Правда?

– Других вообще не бывает, – ответил я. – Ты посмотри на меня! Разве еще не понял, что предвещает эта заблудившаяся звезда?

Он втянул голову в плечи и шел дальше молча, даже не повел бровью, когда я спрашивал о каких-то пустяках.

Перед самым дворцом по ступенькам расхаживают надменные павлины, то и дело растопыривают роскошные веера хвостов. Похоже, зерна им сыплют прямо здесь, чтобы демонстрировали себя всем, а то вдруг кто не заметит эту пышность и величие короля.

– Это намек? – спросил я.

Ланаян вскинул брови.

– Павлины?

– Да.

– А в чем намек?