Лайон де Камп - Башня Гоблинов

Под ногами, футах в двадцати, стояла темная затхлая вода. Колдуна нигде не было видно. Поехали, подумал Джориан и выпустил из рук веревочный конец.

Взметнув огромный фонтан брызг, он плюхнулся в воду. Следом, взбаламутив болото, упала веревка. Джориан ухватил зубами веревочный конец и поплыл к ближайшему берегу.

Оказалось, что это куча плавучего тростника. Джориан вылез на островок, бурая вода ручьями текла по плечам. Стоило ему подняться на ноги, вязкая поверхность заходила ходуном, подалась и угрожающе прогнулась. Здесь только на карачках и доберешься, решил Джориан. Волоча за собой веревку, он пополз к высокому берегу, густо заросшему ивами и темно-зелеными кипарисами. Ноги наконец нащупали твердую почву, и Джориан выпрямился. На зубце короны повисла водоросль.

— Карадур! — крикнул он, отдирая водоросль и стряхивая с тела болотную воду.

Колдун не отзывался, но Джориана это не смутило. Путешествие длиной в одну лигу может оказаться старику не по силам, так что он вряд ли доберется засветло. Чтобы попусту не тратить время, Джориан отыскал заросшую папоротником прогалину, снял корону, растянулся на земле и тут же заснул.

День клонился к вечеру, но до захода солнца было еще далеко. Вдруг кто-то окликнул Джориана по имени. Он подскочил и нос к носу столкнулся с Карадуром. Карадур уже обрел прежний облик и стоял, навалившись на посох и тяжело дыша.

— Привет! — сказал Джориан. — Старина, как ты меня отыскал?

— Ты... ох... храпел, о Король... я хотел сказать, мастер Джориан.

— За нами погоня?

— Да нет, по гаданию выходит, что она давно кончилась. Охо-хо, как я намучился! Дай передохнуть, — колдун со стоном повалился в папоротник. — В жизни так не уставал. Два заклинания в один день чуть меня не убили, а блуждание по лесу и вовсе доконало.

Он уронил голову на руки.

— Где ты спрятал припасы?

— Погоди, я так измучился, даже думать не могу. Как тебе понравился загробный мир?

— Ой! Ужас, хоть я мало что видел, — сказал Джориан и стал описывать дорогу из цемента и с ревом несущиеся по ней страшные повозки. — Клянусь рогами Тио, жить там куда опаснее, чем у нас со всеми нашими войнами, чумой, разбойниками и диким зверьем! Нет уж, я лучше попаду в какую-нибудь мальванскую преисподнюю, где человеку грозит всего лишь встреча с парочкой-другой чудненьких кровожадных демонов.

— Ты видел... встречал тамошних жителей?

— Ага, один малый, кажется, плотник, остановил экипаж и поболтал со мной, хотя ни он меня, ни я его тарабарщины не понял. Он так на меня уставился, будто он ксиларец, а я обезьянец из Комилакха, которого он вдруг встретил на родной улице, — и Джориан описал человека в длинных панталонах.

Карадур вяло хихикнул.

— Это не плотник, а страж порядка. Он умеет владеть оружием, но применяет его не против иноземцев, а против преступников своей страны. Думаю, и в некоторых городах-государствах твоей Новарии есть отряды таких крепких парней. Эта реальность славится сказочным богатством и диковинными аппаратами, но не хотел бы я когда-нибудь там воплотиться.

— Почему?

— Потому что в этом измерении правит низменный материализм, а волшебство совсем захирело, и им никто не пользуется. Что там делать образцовому чудотворцу вроде меня? Насколько я знаю, те, кто слывет в этой реальности волшебниками, зачастую просто мошенники. Да что там: в этом мире даже боги превратились в бледные призраки. Они способны принести лишь мелкие радости и огорчения тем, кого любят и ненавидят. Да и то не всегда.

— Тамошние жители что, совсем неверующие?

— Может, совсем, а может, притворяются. Еще они привечают всяких магов — астрологов, некромантов. Конечно, боги и колдуны этой реальности не могут навлечь на его жителей серьезные беды или принести большую удачу, но, воплощаясь там, люди несут в себе память о предыдущей жизни в нашем мире, когда колдовство действительно обладало могучей и ужасной силой.

Джориан прихлопнул комара.

— Значит, я, имея мозгов не больше, чем кочан капусты, мог бы неплохо там устроиться.

— Не совсем так, скорее наоборот.

— Почему это?

— Твои главные достоинства в нашем мире — сила и ловкость — там ничего не значат, потому что все делают бездушные машины. К чему выносливость, если ты, сев утром на лошадь, одолеешь к вечеру сорок лиг, а любая механическая повозка, которые ты там видел, проедет за то же время втрое больше? Твоя мощь никому не нужна, так же, как моя нравственная чистота и знание оккультных сил.

— Я же не полный дурак, хоть мускулы у меня действительно помощнее, чем у прочих, — сказал Джориан. — Но может, ты и прав. Ладно, старина, день не вечно будет длиться. Так что, ежели ты готов, пойдем-ка поищем наши припасы.

— Да, готов, хотя и без всякого удовольствия.

Колдун с причитаниями поднялся на ноги и принялся шарить посохом под ближайшими кустами.

— Ну-ка, поглядим, куда я запрятал эту проклятую штуку? — бормотал он. — Тц-тц. Я же помню, что положил ее под выступ валуна и забросал листьями.

— Здесь нет никаких валунов, — с легким нетерпением отозвался Джориан.

— Да уж, да уж. Кажется, то место было повыше. Поищем немного севернее.

Они двинулись в указанном направлении и следующие два часа рыскали по лесу в поисках валуна.

— Поглядим, поглядим... — бормотал Карадур. — Замшелый гранитный валун. Тебе, о Джориан, примерно по плечо... я уверен... я думаю...

— А ты не видал рядом какого-нибудь дерева или еще чего приметного?

— Дай подумать. Ах да, я заметил три дерева, с трех сторон от тайника. Но здесь так много этих проклятых деревьев.

— Почему бы тебе не поворожить?

— Потому что моя колдовская сила временно истощилась. Надо искать обычными способами, других нет.

Они вернулись к болоту и, немного изменив направление, снова принялись за поиски. В косых лучах заходящего солнца, пробивающихся сквозь листву, роилась мошкара.

— Не это дерево? — спросил Джориан.

— Ну, конечно, вот оно! — обрадовался Карадур. — Теперь поищем остальные.

— Здесь столько же валунов, сколько рыб в пустыне Федиран.

— Валун? Валун? Какой... ах... я вспомнил! Я же его спрятал не под валуном, а под поваленным деревом. Вот оно!

И Карадур указал на большое дерево, которое загородило им дорогу. Они в мгновение ока разбросали листву и вытащили на свет холщовый мешок. Джориан с досады присвистнул; его и раньше частенько раздражала забывчивость колдуна. Правда, он тут же одернул себя: нельзя быть слишком строгим к тому, кто спас тебе жизнь.

К заходу солнца Джориан преобразился. Теперь он, как заправский лесовик, был одет в простой коричневый кафтан, короткие штаны, высокие шнурованные башмаки — вместо вконец изорванных шелковых туфель — и видавшую виды зеленую шляпу с замусоленным фазаньим пером, торчащим из-за ленты. На поясе болтался короткий тяжелый охотничий меч, годный скорее для игры в лапту и рубки кустарника, чем для поединка.