Андрэ Нортон - Волшебница Колдовского мира (пер. А. А. Смирновой)

Я закричала вслух, и в этом маленьком кармане звук моего голоса показался оглушительным.

— Вранг!

Я не могла удержать эту полосу достаточно долго, чтобы передать точное сообщение. Полоса шла волнами, и я только временами касалась ее. Но прикосновение становилось сильнее, в этом я была уверена. Вранг, видимо, ищет нас где-то поблизости. Я удвоила свои усилия, чтобы дать разумное сообщение. Когда я коснулась этого существа, оно, конечно же, должно было постараться ответить мне, но этого не было. Может быть, только я сознавала, что прикоснулась к его мозгу, и это не могло привести вранга туда, где я лежала?

Долго ли я смогу удерживать это слабое чувство контакта? Я задыхалась и только сейчас заметила, как стало трудно дышать.

Не накидала ли я на себя еще больше снега во время беспорядочных попыток к освобождению? Или в этом скальном углублении был слишком малый запас воздуха, и теперь он кончается?

Вранг! Изображение в моем мозгу скрылось и заменилось другим, и я была так ошеломлена увиденным, что даже забыла о потерянном контакте.

Не птица-ящерица, нет, это было мохнатое, длинномордое существо со стоячими ушами, белое или серое, вроде снега вокруг меня, с узкими, как щелки, янтарными глазами. Серые существа, люди-волки!

Я навлекла на себя нечто более плохое, чем смерть удушья под снегом, и теперь они меня найдут!

Я старалась усыпить свой мозг, пустила всю силу воли на то, чтобы стать ничем, не думать, не звать, скрыться в смерти. Я сделала это так успешно — а может, и воздух стал очень скверным, что впала в забытье.

Но я не умерла. Я почувствовала, как воздух ударил мне в лицо, и мое тело механически ответило, но глаз я не открыла.

Если они откопали меня, то, может, сочтут мертвой и оставят в покое. Кроме этого маленького шанса, у меня не осталось ничего. Я не имела ни своей власти, ни оружия.

Затем я услышала совсем рядом лай.

Собственно, это был не настоящий лай, а нечто среднее между лаем и воем. Меня обнюхивали: я почувствовала порыв сильного дыхания на своем лице. Мое тело дернулось, но не по воле моих мышц, а потому что меня схватили за куртку у самого горла и потащили. Я заставила себя быть вялой, как мертвая.

Тащить перестали, снова энергично обнюхали. Могло ли это существо понять, что я живая? Я боялась этого. Мне показалось, что я слышу отступающие движения.

Может, мне удастся бежать?

Я подняла тяжелые веки, и на мгновение свет больно резанул глаза, поскольку я долго была в темноте. Это был солнечный яркий свет. Затем в поле моего зрения появилась фигура.

Я была так уверена, что меня выкопали Серые, что не сразу поверила своим глазам: здесь сидел не человек-волк. Он действительно походил на волка, но на волка настоящего, на животное. Его шкура была не серая, как у Стаи Мрака, а скорее кремово-белая, торчащие уши, длинная полоса хребта, включавшая хвост и четыре крепкие лапы коричневого цвета.

Самое поразительное, что на звере был ошейник, широкая полоса его сверкала цветными искрами, как будто ошейник был украшен драгоценными камнями. Мои глаза полностью раскрылись от изумления: животное сидело, слегка отвернув от меня голову, словно ждало кого-то. Зубастая пасть приоткрылась, высунулся красный язык.

Это было настоящее животное, а не полузверь. Оно повиновалось человеку, иначе не носило бы ошейника. Поэтому то, что я увидела, успокоило меня. Но в Эскоре никогда не принимали необычное за безвредное: надо быть осторожной, если хочешь сохранить жизнь, или больше чем жизнь. Я не шевелилась, только очень медленно повернула голову, чтобы видеть окружающее.

Мощные сугробы снега, не только от лавины, но и от усилий животного, откапывавшего меня. Был день, но тот ли, в который мы прошли через проход, или следующий — я не могла сказать, но мне казалось, что не тот. Солнце стало очень ярким, резало глаза, и я снова закрыла их.

Не было никаких признаков, что выкопали еще кого-нибудь из нашего отряда. Я решила снова оглядеться и услышала еще раз голос животного. Я была уверена, что оно зовет своего хозяина или собрата.

На этот раз ему ответил резкий свист, и собака — если это была собака, — разразилась громким требовательным лаем. Она отвернулась от меня, и я из последних сил приподнялась. У меня было ощущение, что я должна встретить того, кто свистел, на ногах — если смогу.

Собака не обращала внимания на мои усилия. Она вскочила и побежала, раскидывая снег. Я с трудом встала на колени, а затем в полный рост и стояла, покачиваясь и боясь сделать шаг, чтобы не упасть снова, а собака бежала не оглядываясь.

Я осторожно и медленно повернулась, стараясь найти какое-нибудь доказательство, что не я одна выжила, и увидела…

Я качнулась, упала на колени и принялась разгребать руками снег с мешка, который Вальмонд сбросил за минуту до катастрофы.

Кажется, я заплакала и так и осталась на коленях, не в силах встать. Я держалась за мешок, как за якорь, единственный оставшийся от ушедшего мира.

Так и нашли меня собака и ее хозяин.

Животное зарычало, но у меня уже не осталось никакой энергии. Затуманенными глазами смотрела я на человека, бредущего по снегу, утопая по колено.

Это был человек. По крайней мере, он не походил на кошмарных созданий, бродивших в темных местах Эскора. Но он был не из Древней расы. В меховой одежде, какой я ни разу не видела, широкий, усыпанный камнями пояс стягивал свободную пушистую тунику. Капюшон с полосой зеленоватых волос, похожих на бахрому, был сдвинут назад, так что были видны его настоящие волосы, рыжие, хотя брови и ресницы были черными, и темно-коричневое лицо. Эти рыжие волосы так не подходили ему, что выглядели париком.

Лицо было широкое, плоский нос с большими ноздрями, толстые губы. Он неразборчиво заговорил, и лишь немногие его слова слегка напоминали язык Долины, который, в свою очередь резко отличался от языка Эсткарпа.

— Другие… — я наклонилась вперед, опираясь на мешок. — Помоги найти других.

Я употребляла простые слова, разделяя их, надеясь, что он поймет. Но он стоял, протянув руку к собаке, как бы удерживая животное. Рядом с человеком было особенно заметно, как крупна собака.

— Другие!

Я так, старалась, чтобы он понял. Если я осталась жива после этого падения, другие тоже могли выжить. Затем я вспомнила веревку, связывавшую нас всех, и стала искать ее на себе. Ведь Кемок был передо мной, значит, его можно найти.

Но веревки не было, а на месте крючка на куртке была дырка.

— Другие…

Мой голос поднялся до визга. Я поползла по снегу, раскидывая его то тут, то там, рыла где попало, в надежде, что если этот человек не понимает моих слов, то поймет действия.