Кэтрин Куртц - Святой Камбер

Келлен слегка зашевелился, подался назад и задумчиво погладил подбородок.

— Что же делать с Синхилом? Ты сам заговорил на эту тему. Ваше сотрудничество возможно?

Камбер пожал плечами.

— Если я должен, значит, я обязан. Думаю, это временное обострение. Льщу себя надеждой, что еще нужен Синхилу, по крайней мере до тех пор, пока борьба с Эриеллой не закончится так или иначе. Как говорит мой сын, народ любит меня. Это несправедливо, мы все участвовали в том, что ошибочно приписывают мне одному, да это и не так важно. Имре мертв, они готовы благодарить меня, хотя знают, что сделал это Синхил. Со временем станет известна правда.

— Пока еще не время, — произнес Райс. — Камбер, излечение будет нелегким, хотя и не слишком сложно, кое-что уже сделано, но я не хочу полагаться на твою помощь. Ты потерял слишком много крови.

— Значит, ты не говоришь мне всего, и я не могу тебя заставить, — сказал Камбер.

Райс упрямо тряхнул головой, не отнимая руки от левого бока Камбера.

Камбер вздохнул и поудобнее устроился в кресле.

— Хорошо. Не будем спорить. Ты, разумеется, понимаешь, что я никогда не постигну, как это делается, если не позволять мне наблюдать работу даже на собственном теле.

— Раз ты не научился до сих пор, то вряд ли вообще научишься, — ответил Райс с натянутой улыбкой. Он протянул правую руку ко лбу Камбера. — Итак, начнем. Закрой глаза и расслабься. Откройся мне. Никаких барьеров… никакого сопротивления… никаких воспоминаний.

Повинуясь, Камбер выдохнул и ушел в себя, зная, что у Райса должны быть веские причины для такой просьбы, и просто не имея сил сейчас над ними размышлять. Какое-то мгновение спустя он уловил прикосновение к своему мозгу, зовущее обратно в реальный мир; возвращаться не хотелось. Сделав еще один глубокий вздох, он с хмурым видом открыл глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

Совсем близко маячило обеспокоенное лицо Райса, пальцы Целителя по-прежнему касались его виска.

Камбер намеренно неторопливо моргал, переводя взгляд с одного лица на другое. Все они были более торжественными, чем ему казалось уместным.

— Хорошо. Теперь ты можешь сказать, что это было? Я чувствую себя просто прекрасно, разве только немного слаб. Могу утверждать, что Великий Целитель приложил к этому руку. Теперь бесталанный Целитель может получить кое-какие пояснения, а, Райс?

Придвинув стул, Райс уселся с важным видом и заговорил:

— Были рассечены мышцы, повреждена селезенка, задета почка. Внутри скопилась кровь. А в остальном все было в порядке. — Склонив голову, он задумчиво глянул на Камбера. — Что мне действительно хотелось бы знать, так это как тебе удавалось так долго держаться на ногах.

— Сколько времени ушло на исцеление? — спросил Камбер.

— Немало… много, — улыбнулся Райс. — Сейчас все в порядке или будет после недолгого отдыха. Только впредь остерегайся. Я могу и не успеть.

— Постараюсь не утруждать тебя.

Камбер улыбнулся и сунул руку туда, где раньше была рана. Под пальцами была гладкая кожа, боли от прикосновения не ощущалось.

— Итак, на чем мы остановились? — спросил он, вздохнув и расслабившись в кресле.

Его дочь покачала головой и с облегчением откинулась на спинку, положив одну руку на плечо брата, устроившегося у ее ног прямо на тростнике. Джорем, весь в крови, соломе и камыше после стычки, кое-как пришел в себя. Он посмотрел в глаза отцу.

— Мы говорили о твоих сложностях с Синхилом, раз ты не хочешь видеть возможности существования иного монарха.

— Неверно. Мы говорили о неспособности Синхила ужиться со мной, — поправил его Камбер. — Как вы знаете, со мной очень легко общаться.

— Нам также известно, — продолжал Джорем, — что Синхил держит нас — и в особенности тебя — при себе, чтобы винить во всех несчастьях, которые выпали на его долю после того, как он оставил аббатство. Ты, отец, для него — козел отпущения.

— Пожалуй, ты прав.

Смущенный Келлен завозился на стуле.

— Не хочу вступать в семейный спор, не могли бы вы обсудить это позднее? На случай, если вы все забыли, я спешу напомнить: мы на пороге войны, наше оружие заржавело, а я и Джебедия должны сказать солдатам что-то еще, кроме в конце концов все само собой образуется.

Камбер снова вздохнул и поджал губы. Сложив указательные пальцы, он с отсутствующим видом углубился в их созерцание.

— Прости, Элистер. Ты верно выбрал тему. Давайте отложим вопрос с Синхилом, его не решить в разговорах.

— Так-то лучше, — пробормотал Келлен.

— Что же касается нападения, — продолжал Камбер, глядя мимо собеседников, — по-моему, при вашем участии и поддержке можно будет узнать о планах Эриеллы. Элистер, не уверен, что ты одобришь мое намерение, так что можешь не участвовать, если хочешь.

Келлен откинулся на спинку кресла и искоса взглянул на Камбера.

— Итак, Камбер, в какую историю ты влезаешь на этот раз? Я знаю твои повадки.

Камбер обвел взглядом присутствующих, одни серые глаза двигались на его бесстрастном лице.

— Уверяю, это чистое дело. Все заключается в перетекании могущества, осуществить его невероятно сложно и все же, думаю, возможно. Вернее, я знаю, что это можно сделать, и думаю, что сумею.

— Значит, ты никогда раньше не пытался? — спросил Джорем.

— Нет, это описано в старинном манускрипте, называемом Протоколом Орина. Я нашел его вместе с оригиналом Паргана Ховиккана, который ты переводила, Ивейн. Но первая рукопись, вероятно, на несколько сотен лет древнее. Как бы там ни было, наши предки пользовались движением магических сил для того, что мы назвали бы предсказаниями. Если нам удастся проделать подобное, я думаю, можно будет подобраться к Эриелле.

Он почувствовал руку Ивейн на своем плече и, повернув голову, поцеловал ее пальцы.

— Боишься? — спросил Камбер.

— Нет, отец, ни капельки, если на контакт пойдешь ты. — Она легко засмеялась. — Осталось только сказать, чем тебе помочь, и мы в твоем распоряжении. Думаю, могу говорить за Райса и Джорема.

Двое мужчин кивнули, а Элистер Келлен прочистил горло и поддался немного вперед.

— Ты говоришь, все чисто?

Камбер согласно кивнул, все еще держа руку дочери, наблюдал, как происходящая внутри борьба отражается на морщинистом лице Келлена.

— Не знаю, что ты задумал, но не стоит полагать, будто я спокойно позволю вам четверым обречь себя на вечное проклятие, — наконец заговорил настоятель. — Иногда я не вполне уверен, в своем ли ты уме, Камбер, а твои дети берут с тебя пример. Вам просто необходим хоть один нормальный разум.