Татьяна Талова - Миротворец

Оружейник и Нураг (одновременно, одинаково упирая руки в бока): «Что-о-о-о?!!»

Я (неприязненно, отпихивая доспех): «А то… Теперь ясно, почему вы эльфам продули в прошлом году и степнякам в 1008-ом… Да и при Великом Разделе провалились с треском! Опытный эльф-разведчик услышит за пять верст да еще и пересчитает по звуку, а люди просто притаятся с арбалетами…»

Оружейник (сердито): «Это лучшая сталь, если двигаться умеючи, то совсем не слышно… почти…»

Я: «Умеючи — это стоять столбом на месте?»

Нураг (задумчиво): «По звуку, говоришь… Ну, тогда вот тебе кираса, налокотники, наплечники… Они не гремят!»

Оружейник (радостно): «Я еще шлем принесу!» (крича куда-то вглубь оружейной): «Рово, давай шлемы!»

Я (с тихой угрозой): «А шлемами тебе не дать? И наручи я тоже не надену! Мне для колдовства нужен чистый голос и свободные руки, а тут… вещаешь из глубины ведра… И вообще — тяжело!»

Нураг (поучительно; пока оружейник держит мне руки, а Рово закрепляет доспехи): «А ты вот зверем обернешься — и не тяжело!.. Целят чаще всего в голову, а раз ведьма — тем более, да еще в руки, естественно… А такой доспех мало где увидишь, очень крепкий…»

Я (все-таки изловчившись и ударив ногой Рово): «И утопиться можно, и об стену головой… а вот повеситься не выйдет, веревка не выдержит…»

Рово (загинаясь и неожиданно срываясь с баса на фальцет): «А-а-у-у-у!..»

Оружейник (озадаченно): «На нем же кольчуга…»

Я (скромно): «Попала удачно…»

Нураг (с облегчением): «Ну, все. Вот твои мечи».

Я: «Ты подумал, как я с ними буду в этом железе, борода?!»

Нураг: «Ну, малость не по стилю… Но твое же дело — магия, доспех же…»

Я (глядя на Рово со шлемом): «Не подходи! Я не посмотрю, что налокотник, как двину в челюсть!»

Оружейник (с восхищением): «Ох, шальная девка! Если и с магией так же…»

Я: «Кстати, о магии моей. Какие твари имеются в запасе у неприятеля?»

Нураг (пожимая плечами; из-за кольчуги выходит со скрежетом): «Ну, не знаю…»

Оружейник (почесывая затылок; скрежет еще похлеще): «Вроде, пауки у них есть… такие большие… Ну, может еще нетопыри или там, крысы боевые…»

Я (с жалостью): «И где же вы таких гномов нашли, что боевых крыс выращивают?»

Нураг (обиженно): «Это вы, люди, свою расу горазды уничтожать. И почему до сих пор живы? Мы-от друг за друга горой!»

Я (с запоздалым интересом): «Так кто противник?»

Оружейник (Нурагу): «Ты что, ей не сказал?»

Я (требовательно, с нехорошим предчувствием): «Кто-о?!»

Нураг (вздыхая): «Эльфы. Ну, эти, подземные… Темные, по-вашему».

Я (в шоке): «ДРОУ?!»

Немая сцена. Занавес.

Нураг все же напялил шлем мне на голову. Глухо лязгнуло забрало, полностью скрыв лицо. Не замечая этого, будущая великая волшебница, героиня подземной войны и, как теперь уже видно, смертница осела прямо на пол бесформенной кучей металла.

— Девочка… ты сама согласилась на это, так? — осторожно спросил оружейник.

— Абсолютно добровольно, — кивнула я.

— Очень благородно или довольно глупо идти на такое сомнительное мероприятие.

— Скорее второе. Благородство как-то не вяжется с наемниками…

— Ну, тогда тебя утешит мысль, что в случае победы ожидается награда в две сотни золотых?

Двести золотых!!! Волшебное слово для каждого наемника! Да подумаешь, дроу! Завалим, как пить дать! Подумаешь, одни из самых опасных существ во всем мире! Пробьемся! Йоргус Банчиниев, учитель мой дорогой и уважаемый, небось, и не таких бил.

…Дроу. Темные эльфы. Я стояла на стене, сквозь прорези шлема глядя на выходы, откуда ожидается наступление врага. Вокруг сновали дворфы, хмурились, опираясь на секиры, стражники. Дроу — почти единственный народ, презираемый всеми. И все же их боятся. Они не лезут на землю лишь потому, что сплоченного удара всех рас им не выдержать, а вот истребить дворфов — это с радостью. Темные эльфы были изгнаны с земли сотни лет назад. Их предводитель совершил что-то страшное, мерзкое и отвратительное, что даже гоблины и тролли отказались иметь с ними дело. Время от времени то там, то тут видели дроу поодиночке, и всегда их появление связывалось с чем-то ужасным. Чаще всего пропадали люди — женщины, дети. Дроу приносят жертвоприношения. Не во имя своих богов, а просто так, чтобы удовлетворить свою болезненную жажду крови. Крови существ, которые некогда заставили их уйти в пещеры.

«Это чудовища, — говорил мне Йоргус, искренне надеясь, что я их не встречу. — Но самое плохое — они очень умны. Хитры, коварны. И обозлены на весь мир. Это можно понять, но то, что они творят, воистину ужасно. Их злоба не знает границ. Особенно они ненавидят людей и Светлых эльфов, человечьи и эльфийские маги сыграли самую важную роль в их изгнании…»

Если меня поймают, просто так не убьют. Будут пытать. Долго и с выдумкой, не давая умереть или хотя бы потерять сознание от боли, заставляя прочувствовать все… Значит, надо выигрывать! Все просто. Я скрипнула зубами. Да, проще некуда — всего лишь победить.

— Эльфы в городе!!! — раздался сдавленный вопль снизу.

Я глянула вниз. Камень улиц выламывался плитами, из провалов выпрыгивали темные фигуры. Эльфов ждали сверху, а они пошли глубоко под землей, прорвавшись через нижний город. Когда основные силы были здесь! Выходит, даже дворфы не знают всех ходов…

Недолго думая, я спустила с кончиков пальцев, затянутых в кожаные перчатки, волну пламени. Среди беспорядочных воплей раздался крик «Маг!» и чья-то рука в латной перчатке указала вверх.

Та-а-ак. Все интереснее и интереснее. Им еще пробиваться наверх, значит, у меня достаточно времени занять самую высокую башню и вести оттуда боевые действия. Под шлемом не видно звериного лика, только перчатки порвались когтями, да дворфы не чинили препятствий несущейся аршинными прыжками ведьме с желтыми глазами.

Когда я забралась на вершину башни, внизу уже кипел бой. На такой высоте как-то не верилось, что внизу кто-то дерется, убивает, умирает… Меня пробила дрожь. Пытаясь успокоится, я откинула забрало и вгляделась улучшенным звериным зрением в темноту. Боевые крысы и нетопыри оказались выдумкой, а вот пауки присутствовали… Эти твари встречались в любых подземельях, а у дроу их было не меньше двадцати штук на первый взгляд.

Я замерла, отделилась от себя, проникла в разум монстров, сразу всех. На мгновение почувствовать то же, что чувствуют они, слиться, образовать чудовище с человеческим мышлением… Это не легендарный язык зверей, это банальный пролом в сознание, — даже самое примитивное, — но все же принадлежащее живому существу. Злоба, ярость, кровожадность, осознание собственной силы… боль, отчаянье — одного паука дворфы сумели зарубить. Вроде бы вполне понятные чувства, но смазанные, искривленные звериными порывами… А потом пошли удары. Мои.