Александр Сухов - Танец на раскаленных углях

– Вот дают, Коршун! – Когда музыка полностью затихла, гном первым пришел в себя и не преминул прокомментировать увиденное: – Где только таких спецов находят – каждый раз что-то новенькое? Горазды вы, люди, на всякие штучки-дрючки. Думаю, когда вас здесь еще не было, страшная скукотища царила в мире. Не удивлюсь, если откроется, что войны в те времена начинались не по причине каких-то разногласий, а просто от скуки. Что может быть веселее хорошей драки? Ты со мной согласен?

– Наверное. Чем еще было заняться древним народам? Фейерверков у вас не было, музыкой, по большому счету, баловались лишь эльфы, науки и технологии топтались на месте – никакого разнообразия в жизни. Оставалась лишь одна забава – проломить кому-нибудь черепушку или самому для развлекухи лечь костьми в чистом поле.

– Насчет музыки ты, Коршун, не прав. Поди, никогда не слышал, как задушевно поем мы – гномы?

– Особенно когда маршируете по плацу. Ты только не обижайся, Брюс, от ваших барабанов и «гха… гха… гха» можно вполне лишиться слуха. Стая Злыдней лает благозвучнее гномьего кирда. Вот эльфийская опера – это что-то! Не к чему придраться: и мелодии прекрасны, и аранжировки великолепны, а голоса… какие у них голоса!

– Полная ерунда! Был я один раз в опере, больше меня туда ведром «Вересковых холмов» не заманишь. Еле высидел первый акт. Визжат как резаные или пищат, как цыплята: «пи… пи… пи», чего-то лопочут и сами не понимают чего, или завоют одновременно баба с мужиком – прям как на базаре – она ему одно, а он ей другое. Потом вдруг оказывается, что баба эта вовсе и не баба, а евонный любовник. Тьфу… паскудство одно! Нет, друг милый, больше старина Брюс в подобные заведения ни ногой…

– Здесь ты прав, приятель, – эльфы еще те извращенцы и не скрывают своих пороков, даже специально выставляют напоказ. Однако это ничуть не умаляет их музыкальных талантов, поэтому некоторые люди готовы им многое простить, а кое-кто даже стремится слепо подражать. А как вы, гномы, относитесь к однополой любви?

– Строго. Если кого уличат, приговор один – смерть…

За разговорами о прекрасном наша компания добралась до небольшого ресторанчика, расположенного в полуподвальном помещении старинного трехэтажного дома…

Из кабака выползли глубоко за полночь, я – трезвый, как стеклышко, мой друг – в изрядном подпитии и в прекрасном настроении. Пришлось едва не силой отрывать компаньона от очередной бутылки крепкой выпивки, благо сам я почти не прикасался к спиртному. Ограничился бокалом золотого игристого, для поднятия настроения, далее во время стрип-шоу пил исключительно апельсиновый сок.

Представление нам понравилось. Это был не просто показ обнаженной плоти, а прекрасный спектакль. Пять красивых девиц, судя по всему, профессиональных танцовщиц, произвели настоящий фурор среди посетителей и заслуженно унесли со сцены приличное количество купюр, которыми их щедро одаривала разгоряченная алкоголем, благодарная публика. Я и сам несколько раз вскакивал с места, чтобы положить очередной даме под лоскуток материи, который преувеличенно называют трусиками или бюстгальтером, сотню-другую империалов.

Пока гном был трезв, он осуждающе относился к приступам моей филантропии, а когда немного захмелел, сам начал отстегивать бабки в неумеренных количествах каждый раз, когда какая-нибудь из обольстительных плутовок лукаво подмигивала ему со сцены. Пришлось теперь мне сдерживать «души прекрасные порывы» компаньона. Впрочем, уговоры и увещевания совершенно не подействовали на упертого гнома. Я пригрозил при первой же встрече доложить его невесте о неблаговидном поведении жениха, только после такого удара ниже пояса расточительность Брюса перестала перехлестывать за рамки разумного.

ГЛАВА 2

После полуночи на улицах Кванка народу заметно поубавилось. Осталась практически одна молодежь, да и та в большинстве своем переместилась на пляж, чтобы в полной мере вкусить прелесть купаний при луне. Редкие такси развозили по гостиницам и пансионатам засидевшихся допоздна гуляк. Личного транспорта местных жителей и вовсе не наблюдалось.

Дневное пекло сменила ночная свежесть. Легкий ветерок, несущий прохладный воздух суши в сторону моря, лениво шевелил листья пальм и цитрусовых деревьев, в изобилии произраставших повсюду, и приятно обдувал разгоряченное тело.

На открытом воздухе компаньон довольно быстро начал приходить в чувство. Чтобы к завтрашнему утру он выглядел подобающим образом и не испытывал тяжких мук похмельного синдрома, я решил не возвращаться сразу в гостиницу, а совершить небольшую прогулку по ночному городу. Возражений со стороны приятеля не последовало. Гном в теперешнем своем состоянии был готов следовать за кем угодно и куда угодно.

После того как мы прошли пару километров по набережной, Брюс приобрел способность выражаться более или менее внятно. Первым делом он потребовал продолжения банкета, а когда в самой категорической форме получил отказ, предложил подойти к первой встречной компании и набить им морды.

– С какой стати? – удивился я.

– Так, для веселья.

– Брюс, а если набьют тебе?

– Все равно здорово! Душа, понимаешь ли, Коршун, требует м… м…моциональной разрядки! Хрясь, хрясь кому-нибудь в рыло – и скинул полвека с плеч, можно жить дальше!

– Оставь свой «моциональный заряд» для дел грядущих! Не хватало, чтобы нас с тобой доставили в участок по причине банальной драки. Не забывай, что твой друг находится в розыске. Копы по отпечаткам пальцев тут же установят мою личность и без промедления отправят в Вундертаун в спеленатом состоянии. Ко всему прочему, не пристало такому солидному мужчине, как ты, уподобившись прыщавому подростку, искать приключения на свою задницу, приставая по ночам к законопослушным гражданам!

– Тогда пошли купаться!

– Ты же сам говорил, что не переносишь воду в любых ее формах и проявлениях, – резонно заметил я.

– Мало ли, что я говорю, когда трезвый. Истина в вине, а это значит, что настоящим старина Брюс бывает лишь в тех случаях, когда по его жилам течет чистый спирт. Купаться, Коршун!

– Не утонешь?

– Не боись, паря, гномы в огне не тонут и в воде не горят, то есть в воде не горят и в огне… Ну, в общем, ты меня понял.

– Как пожелаешь, – пришлось согласиться с несгораемым и нетонущим упрямцем.

Чтобы найти свободное от любителей ночных купаний местечко, нам пришлось протопать по мягкому песку пляжа пару километров. Наконец между двух полуразрушенных скал обнаружилось искомое – небольшой пятачок, защищенный от посторонних взглядов, где в тени камней можно полностью разоблачиться и, не привлекая внимания окружающей публики, войти в воду.