Дмитрий Казаков - Мера хаоса

Глаза служителя бегали, а жесты казались нервными и торопливыми.

— Неужели ничего нельзя сделать? — Хорст почувствовал, как к горлу подкатил ком, сердце ухнуло в пропасть отчаяния.

— Ну, сын мой… — служитель на мгновение задумался, — Витальф Вестаронский принуждал тебя отречься от веры? Клеветал на порядочную церковь? Оскорблял Куб или иные символы?

— Нет, он лишь нанял меня в посыльные, — убитым голосом ответил Хорст. Можно было пожаловаться на ночные страхи, но кто в здравом уме поверит в кухню, из которой нельзя найти выход?

— Тогда мы тут бессильны, — теарх развел руками, — будь крепок в вере, молись Владыке-Порядку и Порядочным его, и сила Хаоса бежит от тебя. Верно служи хозяину земному, выполняй его поручения, пока они не противны заповедям…

— Так что, мне теперь до смерти работать на этого мага? — Хорст с трудом сдерживал слезы. Уж если церковь, держащая в руках силу Порядка, не в состоянии помочь, то кто сможет?

— Не знаю, сын мой, — теарх вздохнул, голос его надломился, нравоучительный тон пропал, — служба любому господину преходяща. Я полагаю, что маги, несмотря ни на что, все же люди, и как любого человека, Витальфа Вестаронского можно просто уговорить… Попроси его отпустить тебя, и он, может быть, не откажет.

— Вы полагаете, отец?

— Да, сын мой. И буду молиться за тебя! Больше ничем помочь, увы, не в силах!

Глава 2. Шут.

— Так… Вот и гости пожаловали. — Мужик, вышедший на дорогу, телосложением напоминал бочку, а весу в нем наверняка было не меньше, чем в матером хряке. Рогатина в руке напугала бы и медведя. — Сейчас мы их примем как положено…

Хорст натянул поводья, останавливая коня.

— Что вам надо, люди добрые?

— Добрые, гы-гы-гы, — захохотал мужик, — эй, братцы, как он нас обозвал!

Кусты боярышника по сторонам от дороги зашевелились, одного за другим выпуская оборванных и грязных типов, принадлежащих к племени лесных разбойников. На заросших рожах красовалось одинаковое, угрюмое и злое, выражение.

Хорст взирал на происходящее с недоумением. После выезда из Вестарона прошло четыре дня. За это время бывший сапожник хорошо уяснил, какое впечатление на окружающих производит болтающийся на его шее амулет. Завидев голову рыси, содержатели постоялых дворов делались до отвращения любезными и спешно перестилали ему постель в лучшей комнате.

Вздумавшие ограбить одинокого всадника княжеские дружинники спешно дали деру, едва их десятник сообразил, с кем имеет дело, и даже буйные наемники из свиты редара, устроившие погром в придорожной таверне, не рискнули тронуть посыльного мага.

И вот теперь — разбойники.

— Ты эта… — доверительно сказал первый разбойник, неумолимо приближаясь. Хорст пошатнулся от вони немытого тела, шибанувшей в нос, — слезай с коня. Он тебе больше не понадобится. Дай карманы выворачивай…

— А вот это ты видел? — Хорст вытащил из-за ворота рубахи амулет. — Приглядись внимательнее!

Разбойник близоруко сощурился.

— И што? — буркнул он. — Цацка какая-то… Котовья башка. Или ты ей откупиться хочешь?

Хорст сглотнул пересохшим горлом. Привыкнуть к всеобщему почтению оказалось очень легко, и столкновение с людьми, которые ничего не знали о символе Тихого Мага, заставило бывшего сапожника растеряться…

— А ну слазь с коня! — Бочкообразный разбойник выразительно потряс рогатиной.

— Э… — Хорст вздрогнул, где-то на грани слышимости возник хорошо знакомый звук — шелест пересыпающегося песка.

— Чего вылупился? Или тебя поторопить?

Гулкая тишина опустилась на мир. Хорст замер, сгорбился в седле в ожидании неизбежного ужаса. На звероватых лицах разбойников отразилось недоумение, быстро сменившееся страхом.

Хорст вскрикнул и прикрыл глаза пальцами: такой внезапной показалась наступившая темнота. Он не видел даже своих ладоней, а слышал только доносящиеся из мрака жуткие вопли.

И лязг собственных зубов.

Рядом пробежало нечто тяжелое, земля вздрогнула, раздался отвратительный хруст, словно раздавили жука размером с дом. Лицо овеял непередаваемо вонючий ветер…

Свет вернулся неожиданно, причиняя боль, и Хорст зажмурился. Когда под веками перестали плавать оранжевые и желтые пятна, рискнул открыть глаза. И едва сдержал тошноту.

На узкой дороге, зажатой, словно в тиски, зарослями боярышника, в багровых лужах крови распластались чудовищно изуродованные трупы. Их будто изжевали тупыми огромными зубами. Никто из разбойников не уцелел, а на сохранившихся лицах навеки застыл дикий страх.

— Спаси нас Владыка-Порядок, спаси и сохрани, — забормотал Хорст, спешно осеняя себя знаком Куба.

Конь недовольно всхрапнул, когда его ткнули в бока. Пошел осторожно, огибая тела и стараясь не попасть в кровь. К мертвецам, возбужденно жужжа, слетались мухи.

Постоялый двор выглядел ровесником крепостных укреплений Вестарона: бревна стен поросли мхом, кое-где подгнили, а крыша зияла дырами, но у Хорста просто не имелось выбора. До захода солнца оставалось всего ничего, нужно было останавливаться на ночлег.

Заслышав стук копыт, из дверей выглянул чумазый лохматый мальчонка, заспешил навстречу всаднику.

— Давайте вашего коня, господин, — затараторил он. — Я его поставлю в конюшню, расседлаю, вычищу, насыплю овса…

Детский взгляд наполнился ужасом, рука, ухватившая повод, вздрогнула. Хорст прикрыл ладонью болтающийся на груди амулет, но слишком поздно. Мальчишка заметил серебряную рысью голову и прекрасно понял, что она обозначает.

— Держи, — сказал Хорст, вытаскивая из кошелька мелкую монету, — и не стоит меня бояться, я тебя не съем…

И так не вовремя нахлынуло воспоминание об оставшихся лежать на дороге разбойниках. Хорст ощутил себя бессовестным лжецом, стыд горячей волной прилил к щекам.

Зал постоялого двора зиял пустотой, за одним из столов, сгорбившись и обхватив кружку руками, сидел высокий мужчина. Несмотря на теплый летний вечер, плащ его был наглухо застегнут у горла.

— Что вам угодно, господин? — К Хорсту, сияя редкозубой улыбкой, подскочил хозяин, чье круглое розовое лицо напоминало мордочку поросенка.

— Ужин и комнату. — Прятать амулет было поздно, так что Хорст выставил его напоказ.

— Присаживайтесь, сейчас все будет. — Хозяин засуетился, точно лось, которому стрела угодила в филейную часть. — Вот сюда, этот стол прибран…

Чистым стол выглядел только по сравнению с остальными, но, по крайней мере, он не напоминал помойку, так что Хорст не стал корчить из себя «господина» и послушно сел. Через мгновение перед ним очутились запотевший кувшин и кружка.