Ольга Романовская - Паук раскинул сеть (СИ)

  Падая, госпожа Мранес ударилась затылком о камень, поэтому потеряла сознание. Очнулась она уже глубокой ночью.

  Над головой светили звёзды, звенели комары и выли волки.

  Госпожа Мранес с трудом села, потирая ушибленный затылок.

  Волчий вой повторился совсем рядом, и, пересилив боль, подгоняемая страхом, женщина начала карабкаться вверх по склону. Почва то и дело уходила из-под ног, госпожа Мранес сползала, но упрямо продолжала стремиться к цели. Наконец, она выбралась и, покачиваясь, побрела к дороге. Бежать госпожа Мранес не могла, хотя очень хотела бы: ей казалось, будто вся опушка покрылась горящими жёлтыми волчьими глазами.

  "Сората!" - шептали обескровившие губы, а сердце билось так гулко и часто, что, казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку.

  Госпожа Мранес с трудом добрела до дороги и повалилась на обочине, вручив судьбу небу. Одно она знала точно: если выживет, ни в какой суд и Следственное управление не пойдёт, затаится, как мышь в подполе.

Глава 2. Скелеты в шкафу

  Эллина осторожно пробиралась к проходу вместе с остальными зрителями судебного заседания. В зале царила духота, поэтому вместо веера приходилось обмахиваться выпуском 'Жизни Сатии'. Эллина купила его из-за Анабель: подруге посвятили целый абзац в статье о недавнем великосветском приёме. Несмотря на то, что госпожа Меда не принадлежала к первому сословию, её любовник, граф Алешанский, Первый префект Сатии, давно ввёл Анабель в высший круг. Их отношения тянулись много лет и постепенно превращались в подобие брака - жизнь по привычке. Боясь, что любовник охладеет к ней, Анабель решила разыграть последнюю карту: родить ребёнка. Она перестала заглядывать в аптеку, но пока лишь тоскливо вздыхала - ничего.

  Вспомнив о давней 'любви' Брагоньера к 'Жизни Сатии', Эллина поспешила убрать газету в сумку. Гоэте предстоял неприятный разговор, но она не собиралась сидеть без работы или носить исключительно платья только потому, что это не нравилось любовнику. Подумать только, тот за целых полгода не охладел к Эллине!

  Сегодня судили высокопоставленного взяточника. Обвинителем выступал Брагоньер. Он камня на камне не оставил от доводов защиты. Адвокат аж посерел, когда соэр [4]предъявил показания свидетелей и протокол последнего допроса обвиняемого. Текст последнего защитник не читал.

  Чистосердечное признание снимало все вопросы. Адвокат догадывался, каким способом оно получено. Брагоньер пытал не только мелких воришек, но и высокопоставленных преступников. Вот и теперь ему надоело упорство обвиняемого, и соэр отдал соответствующие распоряжения. Эллина полагала, Брагоньер лично вёл допрос в пыточной камере. Эта сторона натуры соэра пугала гоэту, но она молчала, понимая, другим Ольер ли Брагоньер не станет.

  Бывшего королевского инспектора приговорили к двадцати годам заключения. Суд не нашёл смягчающих обстоятельств, вина была полностью доказана. Чиновник присвоил слишком большую сумму, чтобы рассчитывать на нисхождение. Напрасно жена и дочь осуждённого взывали к милосердию Главного следователя Сатии: Брагоньер делал вид, будто не слышит. Поднявшись к судейскому столу, он перекинулся парой слов с вершителями правосудия, затем кивнул наблюдавшему за заседанием из ложи Королевскому прокурору и скрылся в недрах служебных помещений.

  Пора!

  Эллина протиснулась сквозь толпу спешивших к выходу зрителей и, двигаясь против течения, направилась к месту недавних баталий. Королевского инспектора уже увели. Секретарь собирал документы, прочие участники процесса либо разошлись, либо обсуждали приговор со знакомыми. Эллина заметила в ложе почётных зрителей пару знакомых лиц - она знала их по выходам в свет с Брагоньером и Анабель - и поздоровалась. Разумеется, её не удостоили ответом.

  - Куда? - солдат лениво направил ей в грудь острие палаша. - Сюда нельзя.

  - Я к господину Брагоньеру.

  - Нельзя, дамочка, - продолжал упорствовать солдат. - Не вы одна к нему рвётесь.

  Он указал на шумно возмущавшуюся бесчувственностью соэра семью осуждённого. Их утешал адвокат, убеждая, ещё не всё потеряно и можно подать апелляцию.

  Эллина посочувствовала им и, чтобы никто не расслышал, шепнула солдату:

  - Я госпожа Тэр.

  - Сразу бы сказали! - пробурчал служивый и махнул на неприметную дверь в уголке. - Туда, пока господин соэр не уехал. Он надолго не задержится.

  Эллина поблагодарила и юркнула в служебные помещения. Она не любила афишировать связь с Брагоньером и каждый раз стеснялась, пользуясь привилегированным положением. И госпожа Ллойда в приёмную проведёт, кофе с печеньем предложит, и в очереди по личным делам сидеть не надо, и лицензия на работу без всяких проверок.

  Гоэта застала Брагоньера у служебного выхода. Он просматривал какие-то документы и, заметив Эллину, кивнул, попросив обождать. Гоэта терпеливо пристроилась у стеночки: работа для соэра важнее всего. Наконец Брагоньер размашисто расписался на паре листов, и, ослабив шейный платок, подошёл к Эллине.

  - Слушаю вас, - на людях соэр продолжал называть любовницу на 'вы'. - Опять нечто непонятное вместо одежды... Немудрено, что вас не узнают, госпожа Тэр.

  Гоэта вспыхнула и пробормотала:

  - Нормальная у меня одежда! Рубашка, брюки... И откуда вы знаете?..

  - Откуда я знаю, что вас не хотели пускать? Нашептали. Разберусь. Солдат новичок, ещё в лицо не знает.

  - И хорошо бы не знал дальше, - вздохнула Эллина. - На Тенистой улице все косятся, намекают, будто мне заказы из-за вас достаются.

  - Так докажите обратное. Или вы хотите, чтобы это сделал я?

  Гоэта покачала головой и перешла к цели разговора.

  Ещё на заре их отношений Брагоньер потребовал, чтобы Эллина сообщала ему обо всех передвижениях, ещё и охрану приставил. От соглядатаев после шумного скандала удалось избавиться, но обещания никто не отменял.

  Заказ обещал стать крупным и прибыльным. От Сатии до поместья заказчика - три дня пути, провести там придётся неделю, зато заработок - целых семь лозенов. Еда и кров - за счёт нанимателя. Эллина потратила пять медяков на подкуп сына 'Белой мышки', трактира, где собирались гоэты, чтобы тот привёл важного господина именно к ней, а не за столик конкурентов. Она давно скучала с переводами и, только завидев задумчиво озиравшегося по сторонам на пороге человека, поняла - этот пришёл не с мелочами.