Павел Корнев - Ледяная Цитадель

— Чего опаздываешь?

— Дружинники тормознули — пока все накладные не проверили, не пропустили.

— Это где теперь дружинники накладные проверяют? — удивился я.

— Так они всю промзону огородили! Оставили несколько дорог открытыми и посты на них разместили, — скорчил кислую физиономию парень, постоянно по работе мотавшийся по Форту на своей грузовой «газели». — Совсем никакого житья от них не стало!

Я кивнул. Дружинники — это плохо. Понадобится что-нибудь с промзоны вывезти, придется раскошеливаться. Или документы оформлять. Вот только еще неизвестно, что дешевле выйдет.

— Ну как, ты свободен? — Быстро выхлебав тарелку щей, парень заказал сто граммов водки и с блаженным видом откинулся на спинку стула. — В идеале можно прямо сегодня все провернуть.

— Сегодня не получится. Давай завтра с самого утра, — предложил я.

— Завтра так завтра, — досадливо поморщился Федя.

Со своим новым делом он меня, честно говоря, заинтриговал. Клещами подробностей не вытянешь. Ямин, он только на вид увалень деревенский, на самом деле хватка у рубахи-парня просто железная. Года не прошло, как в Приграничье провалился, а уже крепко на ноги встал.

Мы с ним за последнее время неплохо сработались. А как не сработаться? У него полно идей, где чего можно урвать; у меня не меньше вариантов, кому чего можно толкнуть. И как устроить, чтобы нам за это ничего, кроме денег, не было.

— Ну и?

— Ты о деле давай, — вздохнул я и, чувствуя, как вновь начинает ломить виски и затылок, вытряхнул на ладонь одну из последних пилюль. — О деле, Федя, о деле.

— Дай тоже, — протянул руку парень. — Прошлый раз здорово помогло.

— Прошлый раз ты с похмелья умирал. А сейчас цветешь и пахнешь.

Я спрятал коробочку с таблетками в карман. Уж не знаю, чего такого намешали в пилюли, но помимо всего прочего они замечательно снимали похмельный синдром. Мне, правда, оно без надобности: дар помогают под контролем держать — и ладно.

— Про запас…

— Сколько ты тогда выцыганил? Три штуки, да?

— Мигрень у меня, — вздохнул Федя. — Ну поделись, чего ты?

— Мне на сегодня только осталось, — покачал я головой. — Хочешь, могу попробовать для тебя взять. Но они по два рубля золотом каждая идут.

Федор тяжело вздохнул. Постучал пальцами по столу и в который уже раз завел свою шарманку:

— Слушай, ну сведи меня с поставщиком, а? Только для себя брать буду, ты ж меня знаешь. Или смотри, можно бизнес организовать — озолотимся!

— Мне самому по знакомству продают, — отказался я. Кое-какие вещества в пилюлях находились с недавних пор под запретом, а загреметь в штрафной отряд на Северную промзону за такой вот «бизнес» меня нисколько не прельщало. — Все, закрыли тему. На тебя заказывать, нет?

— Закажи, — вздохнул Федор. — Но вообще, спроси, можно ли мне тоже у них брать. Скажи: мол, человек надежный, с понятием.

— Давай к делу. — Я проглотил таблетку и остановил уже взявшего стакан с водкой парня: — Ты не за рулем разве?

— Думаешь, права заберут? — подмигнул тот, шумно выдохнул и в несколько глотков осушил стакан. — Уфф!

— К делу, Федя, к делу…

— Техническое серебро толкнуть сможешь?

— Проба?

— Говорю же, техническое. Три девятки, само собой.

— Ювелир тебе, что ли? — вспылил я. — Там свинец, поди, в примесях?

— Да какая разница? Серебро так и так с руками оторвут!

— И поэтому ты решил поделиться наваром со мной, да?

— Ну… — смутился Федор. — Оно ж неклейменое, да и реально много его. Плюс трудозатраты дополнительные будут…

— О каком количестве серебра идет речь?

— Килограмм двадцать.

— Ох ты блин! — Сдержать удивленный возглас мне не удалось. Двадцать кило серебра — это очень, очень много. Тут даже не серебро с руками оторвут, тут скорее сразу голову оторвут. Стоп! А случаем, не из-за Феди ли меня под пресс пустить решили? Да нет, это вилами на воде писано. — Тысяч сорок, получается, золотом выходит?

— Сорок четыре.

— Но придется делиться.

— Сколько на руки получим? — уставился на меня парень.

— А это, друг мой, зависит от того, у кого ты планируешь серебро подрезать. — Я оглядел пустой пока еще зал и улыбнулся: — Понимаешь, о чем я?

Двадцать килограммов серебра на дороге не валяются. Пусть даже и технического. Нет, серебро у нас подороже золота ценится. Так уж исторически сложилось. А сорок тысяч золотом — это очень, очень большие деньги.

— Самый прикол в том, — склонился ко мне Федор, — что ничего ни у кого воровать не придется.

— Если не придется, тогда можем на тридцать тысяч смело рассчитывать, — прикинул я. — Десять мне, двадцать тебе. Устраивает?

— А куда деваться? — скривился Ямин, прекрасно понимая, что торговаться в этой ситуации не имеет никакого смысла.

— Рассказывай. — Я допил остывший чай и посмотрел на часы. Пора выдвигаться.

— Реле в одном из цехов НИИточмаша.

— Стоп! Какие еще реле? — опешил я. — Какие реле, я тебя спрашиваю?!

— РСЧ52.

— И куда нам эти реле впились?

— Ты не въезжаешь, что ли? — зашипел Федор. — Там по техдокументации содержание серебра порядка семисот грамм на тысячу штук!

— А ты представляешь, сколько с нас слупят, чтобы это серебро выделить? Или у тебя собственная лаборатория? Нет, дели напополам деньги.

— Да не надо ничего выделять! — подмигнул мне Ямин. — Там контакты из серебра. Берешь кусачки — и вперед. Нужны будут люди, но это решаемо, полагаю. И в слитки его потом переплавить не проблема.

— И сколько этих реле надо раскурочить?

— По документам на складе зависло тридцать тысяч штук.

— А чего так много? — засомневался я.

— Так время какое было! Самый развал страны. Все производства набок легли. И этот, как его… бартер.

— Ладно, все это здорово. Но с чего ты взял, что реле до сих пор на складе?

Дело больше не представлялось мне таким уж верным. Как-то от него неприкрытой авантюрой попахивает. Вот уж не ожидал от Ямина такого…

— Цех тот подтоплен, его и не разворовывали толком. Да и кому эти реле нужны? На них ведь не написано, что внутри контакты серебряные, — самодовольно улыбнулся Федор. — А мы с компаньонами на территории института складское хозяйство хотели организовать, ну я между делом в бумагах и пошарил. Потом паспорта поднял, сложил два плюс два, и — оба-на! — деньги с неба упали.

— Не знаю, не знаю…

— А чего там не знать? — повысил голос парень, но тут же осекся, огляделся по сторонам и уже куда тише продолжил: — Мы ж не рискуем ничем!

— Мы?