Энтони Райан - Песнь крови

– Да.

Аспект остановился и посмотрел на него сверху вниз.

– Мы сражаемся. Мы убиваем. Мы берем штурмом стены замков, пренебрегая стрелами и огнем. Мы выдерживаем натиск коней и копий. Мы прорубаем себе путь сквозь стену пик и захватываем вражеское знамя. Шестой орден сражается – но за что он сражается?

– За Королевство.

Аспект пригнулся, так, что их лица оказались на одном уровне.

– За Королевство, да, – но что важней Королевства?

– Вера?

– Ты как будто не уверен, маленький Ястреб. Быть может, тебя учили не так хорошо, как я думал.

У него за спиной наставник вздернул упавшего мальчишку на ноги, осыпая его оскорблениями.

– Ах ты, неуклюжий, бестолковый, вонючий болван! Ступай в круг! Еще раз упадешь – я позабочусь о том, чтобы ты вообще больше не встал!

– «Вера есть суть нашей истории и нашего духа, – процитировал Ваэлин. – Когда мы выходим Вовне, наша сущность соединяется с душами Ушедших, дабы они стали нашими провожатыми в той жизни. А мы платим им за это почестями и верой».

Аспект приподнял бровь.

– Ты неплохо знаешь основы веры.

– Да, сударь. Матушка много меня наставляла.

Лицо аспекта омрачилось.

– Твоя матушка…

Он запнулся, и его лицо вновь приобрело прежний вид бесстрастной маски.

– Тебе не следует больше упоминать о своей матери. Ни об отце, ни о других членах семьи. Отныне у тебя нет иной семьи, кроме ордена. Ты принадлежишь ордену. Ты понял?

Мальчик со ссадиной на голове упал снова, и теперь наставник его избивал: розга мерно вздымалась и опускалась, похожее на череп лицо наставника не выдавало никаких особых эмоций. Ваэлин видел подобное выражение у отца, когда тот лупил одну из своих гончих.

«Ты принадлежишь ордену». К его удивлению, сердцебиение замедлилось, и Ваэлин недрогнувшим голосом ответил аспекту:

– Я понял.

Наставника звали мастер Соллис. У него было худое, обветренное лицо и козьи глаза: серые, холодные и навыкате. Он бросил взгляд на Ваэлина и спросил:

– Знаешь, что такое «падла»?

– Нет, сударь.

Мастер Соллис подступил ближе, навис над ним. Сердце Ваэлина по-прежнему не желало биться чаще. От вида учителя, похожего на скелет, избивающего розгой мальчишку, распростертого на полу цитадели, его страх сменился исподволь накипающим гневом.

– Это дохлятина, малый! – сказал ему мастер Соллис. – Труп, брошенный на поле боя на съедение воронам и крысам. Вот она, твоя судьба, малый. Ты падла. Ты труп.

Ваэлин ничего не ответил. Козьи глаза Соллиса впились в него, но мальчик знал, что страха они не увидят. Он злился на мастера, а не боялся его.

В той же комнате, на чердаке северной башни, было еще девять мальчиков. Все они были ровесниками или почти ровесниками Ваэлина. Некоторые всхлипывали от одиночества и заброшенности, другие непрерывно улыбались: разлука с родителями была им в новинку. Соллис заставил их выстроиться, хлестнув розгой толстого мальчишку, который замешкался.

– Пошевеливайся, дерьмовая башка!

Он разглядел всех по очереди, подступая ближе, чтобы оскорбить каждого отдельно.

– Имя? – спросил он у высокого белобрысого мальчишки.

– Норта Аль-Сендаль, сударь!

– Не сударь, а мастер, балда дерьмовая!

Он перешел к следующему.

– Имя?

– Баркус Джешуа, мастер! – ответил толстяк, которому досталось розгой.

– Я смотрю, в Нильсаэле до сих пор разводят ломовых лошадей…

И так далее, пока не оскорбил их всех. Наконец наставник отступил назад и произнес небольшую речь:

– Несомненно, у ваших родных были свои причины отправить вас сюда, – сказал им Соллис. – Они хотели, чтобы вы выросли героями, они хотели, чтобы вы прославили их имя, они хотели хвастаться вами, попивая эль или шляясь по городу за шлюхами, а может быть, они просто хотели избавиться от крикливого ублюдка. Так вот: забудьте про них. Если бы вы были им нужны, вы бы сюда не попали. Теперь вы наши, вы принадлежите ордену. Вы научитесь сражаться, вы будете убивать врагов Королевства и Веры до самой своей смерти. Ничто другое значения не имеет. Ничто другое вас не касается. У вас нет семьи, у вас нет ни надежд, ни стремлений помимо ордена.

Он велел им взять грубые холщовые мешки, лежащие у них на кроватях, бегом спуститься по бесконечным лестницам башни, пересечь двор и в конюшне нагрести в мешки соломы, все это – под градом ударов розги. Ваэлин был уверен, что ему досталось больше остальных, и заподозрил, что Соллис нарочно теснит его туда, где солома более старая и сырая. Когда мешки были наполнены, Соллис погнал их обратно в башню и велел расстелить мешки на деревянных топчанах, которые должны были служить им кроватями. Потом, снова бегом – вниз, в подвалы цитадели. Наставник выстроил их. Дыхание мальчишек клубилось в стылом воздухе, тяжелое дыхание эхом отдавалось под сводами. Подвалы казались огромными, кирпичные сводчатые потолки по обе стороны исчезали во тьме. Ваэлин смотрел во мрак, бездонный, таящий в себе угрозу, и в нем снова мало-помалу просыпался страх.

– Вперед смотреть!

Розга Соллиса оставила у него на руке багровый рубец, и мальчик с трудом сдержал болезненный всхлип.

– Новый урожай, мастер Соллис? – осведомился жизнерадостный голос. Из тьмы появился очень крупный мужчина. В его ручище, размером с окорок, мерцал огонек масляной лампы. Ваэлин впервые в жизни видел человека, который был буквально поперек себя шире. Его туша была одета просторным плащом, темно-синим, как и у прочих мастеров, но с вышитой на груди алой розой. У мастера Соллиса на плаще никаких украшений не было.

– Еще один совок дерьма, мастер Греалин, – с обреченным видом ответил наставник толстяку.

Мясистое лицо Греалина расплылось в короткой улыбке.

– Как им повезло, что их наставником стали именно вы!

Повисла короткая пауза. Ваэлин ощутил напряжение, возникшее между этими двоими, и счел примечательным, что Соллис нарушил молчание первым.

– Им нужно снаряжение.

– Ну конечно!

Греалин подошел поближе, разглядывая мальчишек. Ступал он на удивление легко для такой массивной туши: будто скользил над каменным полом.

– Маленьким воинам понадобится вооружение для грядущих битв!

Он по-прежнему улыбался, но Ваэлин обратил внимание, что в изучающих их глазах никакого веселья не было. Он снова вспомнил отца: то, как он смотрел, когда они бывали на конной ярмарке и кто-нибудь из заводчиков пытался заинтересовать его своим жеребцом. Отец, бывало, ходил вокруг коня, объясняя Ваэлину, как выбрать хорошего боевого скакуна: про массивные мышцы, говорящие о том, что конь будет вынослив в стычке, но слишком медлителен в атаке, про то, что лучшие кони выходят из тех, в ком осталась некоторая толика непокорства после того, как их объездили.