Роберт Джордан - Память Света

Внимание Изама привлекло движение за окном. Избранная не смотрела на проходившую мимо процессию закутанных в чёрное фигур. Их плащи не колыхались на ветру.

За ними следовали кареты — необычное для Городка зрелище. Они ехали медленно и всё равно тряслись и громыхали на неровной дороге. Изаму не нужно было заглядывать в занавешенные окна карет, чтобы знать, что внутри едут тринадцать женщин — столько же, сколько было Мурддраалов. Ни один из Самма Н’Сей не вернулся на улицу: они старались избегать подобных процессий. По понятным причинам, они… остро воспринимали подобные вещи.

Кареты проехали. Что ж. Ещё одного выловили. Изам предполагал, что с тех пор, как Единая Сила очищена от порчи, подобное более не практикуется.

Прежде чем снова уткнуться взглядом в пол, он заметил нечто совсем уж необычное. Из теней проулка на другой стороне улицы выглядывало маленькое чумазое личико. Широко распахнутые глаза мальчишки следили за процессией, но сам он старался спрятаться. Визит Моридина и процессия тринадцати прогнали Самма Н’Сей с улиц. А там, где их не было, уличные мальчишки могли ходить почти без опаски. Иногда.

Изам хотел крикнуть мальчишке, чтобы тот уходил. Сказать, чтобы бежал, рискнул пересечь Запустение. Лучше уж сгинуть в желудке Червя, чем жить в этом Городке и страдать от того, что он делает с тобой. Уходи! Беги! Умри!

Момент был упущен, оборванец скрылся в тенях. Изам помнил себя ребёнком. Он многому тогда научился. Как отыскать еду, в происхождении которой ты почти уверен, и не извергнуть съеденное обратно, когда поймёшь, что это было на самом деле. Как драться на ножах. Как оставаться незамеченным.

И, конечно же, как убить человека. Этот особый урок усвоил каждый, кто сумел прожить в Городке достаточно долго.

Избранная по-прежнему изучала его кубок. Изам понял, что она смотрит на своё отражение. Интересно, какое лицо она видит?

— Мне понадобится помощь, — наконец заговорил он. — Дракона Возрождённого охраняют, и он редко появляется во снах.

— Помощь уже готова, — тихо сообщила она. — Но ты должен выследить его, охотник. Никаких игр, как прежде, и попыток заманить его к себе. Льюс Тэрин почувствует такую ловушку. К тому же, теперь он не станет отвлекаться от своей цели. Времени осталось мало.

Она говорила о провале в Двуречье. За те дела отвечал Люк. Что знал Изам о настоящих городах, о людях, что в них живут? Он чувствовал их притягательность, хотя, возможно, на самом деле эти чувства принадлежали Люку. Изам был всего лишь охотником. Люди его почти не интересовали — за исключением того, как лучше прицелиться, чтобы стрела попала прямо в сердце.

И всё-таки, то дело в Двуречье… От него смердело, как от брошенной гнить туши. Он до сих пор ничего не понял. Что было настоящей целью? Выманить ал’Тора, или удержать Изама в стороне от важных событий? Он знал, что его способности завораживали Избранных — он мог нечто, на что они не были способны. О, они могли имитировать способ, которым он шагал в сон, но для этого им требовалась Единая Сила, Переходные Врата, время.

Он устал быть пешкой в их играх. Дайте ему просто охотиться; перестаньте менять цель каждую неделю.

Такие вещи Избранным не говорят. Свои возражения Изам держал при себе.

В дверях таверны сгустились тени, и служанка скрылась в подсобных помещениях. Теперь в зале не осталось никого, кроме Изама и Избранной.

— Можешь подняться, — сказала она.

Изам поспешно так и сделал — как раз в тот момент, когда в зал вошли двое. Высокие, мускулистые, в красных вуалях. На них были бурые одежды, как у айильцев, но они не носили ни луков, ни копий. Эти твари убивали куда более смертоносным оружием.

Несмотря на невозмутимый вид, Изам ощутил, как в нём поднимается волна чувств. Детство, полное боли, голода и смерти. Целая жизнь, проведённая в попытках не попадаться на глаза таким людям, как эти двое. Он с трудом сдерживал дрожь, пока они шли к столу, двигаясь с грацией прирождённых хищников.

Мужчины опустили вуали и оскалились. «Чтоб мне сгореть». Их зубы были подточены и заострены.

Обращённые. Это было заметно по их взгляду — не вполне нормальному, не вполне человеческому.

В этот момент Изам едва не сбежал, шагнув в сон. С обоими сразу ему не справиться. Его испепелят прежде, чем он сумеет уложить хотя бы одного из них. Он видел, как убивают Самма Н’Сей; зачастую таким образом они просто изучали новые способы использования собственных сил.

Они не напали. Знали, что эта женщина — Избранная? Почему же тогда опустили свои вуали? Самма Н’Сей опускали вуали только для убийства — и лишь убийства они жаждали с пылким нетерпением.

— Они будут тебя сопровождать, — сказала Избранная. — А чтобы справиться со стражей ал’Тора, ты получишь ещё и несколько Бесталанных.

Она обернулась к Изаму и впервые встретилась с ним взглядом. Казалось, она была… преисполнена отвращения. Словно ей было противно прибегать к его помощи.

Она сказала: «Они будут тебя сопровождать», а не «Они будут тебе служить».

Проклятый пёсий сын. Работёнка, похоже, предстояла мерзкая.

Талманес бросился в сторону, едва увернувшись от топора троллока. От удара содрогнулась земля, и раскололся булыжник на мостовой. Талманес пригнулся и вогнал клинок в бедро чудовища. Троллок с бычьей мордой откинул голову назад и взревел.

— Испепели меня Свет, как же ужасно воняет у тебя изо рта, — прорычал Талманес, выдернув меч и отступив назад. Тварь опустилась на одно колено, и он отрубил ей руку, державшую оружие.

Тяжело дыша, Талманес отскочил назад, позволив двум своим спутникам добить троллока копьями в спину. С троллоками всегда желательно сражаться группой. Разумеется, против любого противника хочется иметь на своей стороне союзников, но против троллоков особенно — из-за их размеров и силы.

В темноте трупы были похожи на груды мусора. Талманесу пришлось поджечь караульные помещения у ворот, чтобы осветить местность, а около полудюжины оставшихся стражников были временно зачислены в Отряд Красной Руки.

Чёрная волна троллоков начала отступать от ворот. Твари слишком сильно растянули свои силы, пока спешили сюда. Или, вернее, пока их сюда гнали. С этим отрядом был Получеловек. Талманес потрогал рану на своём боку. Она была влажной.

Караулки догорали. Придётся отдать приказ поджечь несколько лавок. Был риск, что пламя распространится дальше, но город и так был потерян. Осторожничать не имело смысла.