Евгений Щепетнов - Волшебник с изъяном

Когда Илар собирался в бега, возникла мысль забрать семейную реликвию (мать говорила, что далир подарил ей покойный дедушка, любивший ее больше всех на свете), но он представил, как расстроится мать, лишенная любимого инструмента, и отказался от этой идеи. Хотя она могла дать ему шанс на то, что Илар будет безбедно путешествовать всю дорогу до столицы, да и там устроится вполне прилично – люди любили бродячих, и не бродячих музыкантов, скрашивающих их нелегкую, часто лишенную всякой радости жизнь. Спой парочку баллад лесорубам, и ты будешь сыт, пьян и обласкан женщинами. 

Илар не раз видел картину, когда трактирный музыкант сидел пьяненький, со счастливой улыбкой, в объятиях пары сочных девиц – за талант! — как тот кричал в подпитии.

Илар подошел к стене, снял чехол с далиром, расстегнул кожаные пуговки потертой кожи, и обнажив крутой бок инструмента довольно погладил его лаковую поверхность – удача! Одно только обретение инструмента оправдывает то, что судьба занесла Илара в этот забытый богами уголок.

Снова зачехлив далир, Илар поставил его к стене и продолжил осмотр «наследства», доставшегося ему от неизвестно когда скончавшегося человека, старика – судя по седой бороде. 

То, что старик помер очень давно, свидетельствовало состояние его трупа, высохшего до состояния хвороста. Только вот запах почему‑то до сих пор не выветрился…

Какие‑то плошки, пестики, порошки в бутылочках и баночках. Наклейка: «Слезы ребенка пяти лет женского пола». Другая: «Кал только что родившегося ребенка мужского пола»

Илар скривился, но с завистью подумал о том, что старик, похоже, был колдуном. Вот дают же боги способности, почему ему не дали?! Обидно… «Толченые зубы сигурра», «Кровь девственницы», «Пот женщины после любовной страсти». 

Илар радостно хихикнул, представив себе колдуна, с ложечкой подкрадывающегося к тяжело дышащей женщине и собирающего ее пот. Интересно, как на это реагировал партнер женщины? Вряд ли дедок мог загнать женщину в любовной страсти так, чтобы она употела до струек, способных наполнить этот объемистый пузырек доверху! Впрочем – колдун мог прикупить рабов, чтобы те упражнялись с утра до вечера. Ему хорошо, а им приятно!

Занятый этими похотливыми мыслями, развеселившийся Илар подошел к полке, на которой лежало пару свитков и толстенькая книга в кожаной оправе. Книга была довольно объемистой, хотя и не очень большой по размеру. Она была заключена в кожаную обложку, с блестящими, видимо серебряными застежками. Выглядела книга довольно дорого, явно была древней и ценной. 

Илар с удовольствием взял в руки драгоценный томик – он любил книги, любил запах бумаги, чернил, тисненой кожи… Лет сто назад изобрели способ печатать с помощью специальных приспособлений, но все равно книги были дороги. А что говорить о рукописных книгах! Те ценились буквально на вес золота, и похоже, что эта книга была из их числа. На обложке вытиснены какие‑то знаки – Илар не знал, что они обозначали, но где‑то встречал такие письмена, где‑то в книгах о магии.

Осторожно, чтобы не повредить драгоценную книгу, парень взял ее в руки, отстегнул застежку и открыл Книгу на первой странице.

И тут в его голову будто стукнули кулаком – мягким, но здоровенным, едва не заколотившим Илара в пол как, гвоздь. За долю секунды в его голове пронеслось все, что было вчера – он вспомнил!

Ему стало себя жаль, такого несчастного неудачника, к глазам подступили слезы, потом пришел озноб, от которого заклацали зубы, и наконец — Илар решительно шагнул к двери, дернул за веревочную петлю приставленную вместо ручки, шагнул в дверной проем, полный самых худших предчувствий.

Они его не обманули. Входя, Илай не пригнулся и самым препаскуднейшим образом врезался больной макушкой в притолоку, отчего едва не потерял сознание и с минуту не мог ничего видеть, шипя от боли. Потому и не разглядел старика, лежащего на топчане возле окна и похожего на груду вонючего тряпья.

— Ты кто? — хриплый голос напоминал скрип гвоздя по куску стекла, Илар вздрогнул, подался назад, потом вспомнил, что в общем‑то идти ему сейчас некуда, замер на месте, пытаясь проморгаться и разглядеть источник звука.

— Человек. Илар – обреченно ответил парень, и все‑таки избавившись от одури, разглядел старика – длиннобородого, худого, изможденного и похожего на скелет с чудом сохранившимися глазами.

— Илар? Это чего такое – Илар? – задыхаясь спросил старик, и потом добавил, таким же скрежещущим голосом – впрочем – плевать, Илар, Калар, Дерьмар или что ты там такое. Ты вовремя, а то я думал, что никогда не подохну. Иди сюда! Сюда, говорю, иди! – старик кашлянул, в груди у него забулькало, и на минуту в избушке воцарилось молчание. Потом старик снова шевельнулся, мучительно медленно сел на топчане и что‑то тихо прошептал себе под нос. После этого Илару ужасно захотелось подойти, обнять старика, пригладить его всклокоченные, вымазанные чем‑то липким и вонючим волосы, подать воды, накормить, напоить… и вообще сделать все, что тот попросит. 

Илар понимал, что это желание противоестественно, что старик этот ему совершенно чужой и даже отвратителен, но ничего не мог с собой поделать – ноги сами несли его к лесному отшельнику и через несколько секунд он уже стоял перед ним, дрожа от желания услужить.

— Вот так! – удовлетворенно сказал старик, кашлянул в руку и этой липкой рукой уцепился за ладонь Илара, передернувшегося от отвращения – стой так и не двигайся. Мой срок вышел, а я все никак не могу умереть. Держи мою руку крепче, ты, олух! Лесоруб, что ли? Непохоже… рука без мозолей, ухоженная. Да какая разница?! Вот ведь привела судьба подыхать в глухом лесу, отдавая Силу какому‑то деревенскому увальню. Никогда не думал, что так получится. Но и сил уже терпеть нет. Не понимаешь? Поймешь еще… хе хе хе… когда‑нибудь ты повторишь мою судьбу. И я был таким же молодым идиотом, мечтающим о славе, могуществе, успехе! И чем закончилось? Что, не мечтаешь о славе? Не ври мне! Я вас, молодых ослов, насквозь вижу! Итак, слушай меня, и запоминай! Вон там, на полке – Асмунг, книга заклинаний. Вон там – остатки снадобий. Там мало, но кое‑что осталось. Мой гирикор не трогай – похоронишь меня вместе с ним, все равно он тебе ни к чему, свой надо будет делать. Сейчас ты ничего не понимаешь, вспомнишь все тогда, когда откроешь Асмунг – и вспомнишь все, до последнего слова! Там тебе будет небольшое руководство, на первой странице. Теперь ты берешь мою Силу – я черный колдун двенадцатого ранга, и ты мой наследник. Хе хе хе… когда‑нибудь ты пожалеешь, что пришел на свет магической свечи. Дооолго я тебя ждал. Ни один черный колдун не может умереть без того, чтобы передать способности преемнику. Живем мы долго, очень долго, но приходит день, когда ты понимаешь – все, пора! Твой день пришел! Вот только умереть, пока не отдашь Силу, ты не можешь. Запоминай, все запоминай. Я конечно скотина, что навязываю тебе Силу, да еще и под заклинанием повиновения, но по большому счету мне на тебя плевать. Что мне теперь, годами тут гнить, превращаясь в скелет, замечу – живой скелет! Знаешь, как неприятно, когда с тебя отваливаются куски плоти, когда ты воняешь, как тухлая рыба? Хе хе хе… узнаешь. Лет через пятьсот. Иди семьсот. Я дотянул до восьмисот лет. Я видел, как поднималась империя, как вырубались глухие леса, как строились дороги. Я был одним из тех, кто разрушил столицу Гутасора, я был молод и богат. И видишь, как все обернулось? И тебе не скажу, как так вышло – пусть это будет тебе приятной неожиданностью. Каждый совершает свои ошибки, каждый сам кузнец своего несчастья. Тем более, что тебе будет интересно вляпаться в то же дерьмо, в которое вляпывался я, и вспомнить меня «добрым» словом! Хе хе хе… Профессия колдуна совсем не так безопасна, как думают идиоты. Впрочем – в ней есть и свои прелести. Дойдешь до двенадцатого уровня, сможешь охмурять девок заклинанием подчинения, только тогда тебе это уже будет не нужно… хе хе хе. Ну что же, мне пора. И тебе пора. Закрой глаза, сосредоточься, и повторяй за мной: