Александр Прозоров - Слово воина

– Да просто в кафе посидим!

– Иди-иди! Еще подсыплешь мне порошок из крокодильих когтей. Зачем они тебе могли понадобиться?

– Все равно не поверишь… Коготь крокодила, как известно, необходим для наговора нового замка против взлома.

– Вот потому и иди, – кивнула Таня. Но когда Середин, кивнув на прощание, отошел на несколько шагов, неожиданно окликнула: – Олежка! А за розы спасибо. Кроме тебя, подлизы, никто ведь и не догадается подарить…

При наличии необходимых ингредиентов выполнение любого обряда – занятие элементарное, как кованый гвоздь. Тушку полоза, похожую на длинную палку ветчинной колбасы, Середин порубил на куски, завернул в фольгу и сунул в духовку. Потом взял пчелиный воск, купленный на рынке, десяток красных декоративных свечей из хозмага. все вместе кинул в металлическую миску и поставил на малый огонь. Пока составляющие растапливались, в несколько раз обернул фольгу вокруг ручки от швабры, пропустил через полученную трубку обычную суровую нить, смял фольгу с одной стороны, зажав нитку в ней.

По квартире пополз соблазнительный запах жаркого. Олег достал мясо, сделал в свертке небольшое отверстие и аккуратно слил в миску вытопившийся жир. Тщательно перемешал получившуюся розовую вязкую жидкость, поймал хвостик нити одной рукой, а другой – через тряпку, естественно, – взял миску и вылил состав в алюминиевый цилиндр. Подождал несколько минут, пока смесь начала загустевать, отпустил нитку. Все, свеча со змеиным жиром была готова.

Знали бы люди, как просто изготавливаются атрибуты для самых сложных заклятий черной магии! На три свечи ушло всего полчаса, после чего Олег отнес запеченное мясо вниз и выложил горкой у подвального окна, представляя, какое пиршество начнется сегодня вечером у местных представителей кошачьих.

Теперь оставалось самое трудное – ждать. Ждать полуночи. И маяться от мысли: получится, не получится? Середин уже забыл, что в обиде на старика, и представлял, как изумятся Ворон и ребята, когда он явится в клуб с готовыми ответами на все вопросы и неведомыми доселе знаниями.

Едва часы показали одиннадцать, Олег начал одеваться. Форменные милицейские ботинки, теплые шерстяные штаны, поверх них – плотные джинсы. Чистая футболка под шерстяным свитером, а сверху – верная «косуха», закрывающая грудь двойным слоем толстой кожи. Кистень Середин засунул в карман куртки, на ремень повесил саблю, в поясную сумку положил пакет с молотым перцем, перемешанным с табаком из дешевых сигарет, два мелка – обычный и «черный», пропитанный крысиной желчью.

Со стороны могло показаться, что он сбирается к битве, а не к обычному заговору, но молодой ведун знал: во время обряда может случиться все что угодно. Ворон говаривал, что иногда вместо вызываемых духов появляются шайтаны, с которыми приходится рубиться насмерть, что мертвецы зачастую отвечают на вопросы могильным холодом, покрывающим инеем кожу и вымораживающим целые дома. И что рассчитывать нужно на лучшее, но готовиться ко всему.

За десять минут до полуночи Середин вышел на лестничную площадку. Ночные заговоры всегда следует исполнять в местах, куда падает свет луны, – а из его комнаты, выходящей окнами на соседнюю девятиэтажку, даже неба не разглядеть. Опустившись на корточки на площадке между этажами, «черным» мелом Олег нарисовал колдовской треугольник, но углам которого установил свечи. Поверх, уже обычным мелком, нарисовал треугольник «чистый», перевернутый одним из углов к себе. Получилась так называемая «звезда Давида», в которой на самом деле представлял ценность только внутренний шестиугольник – место скрещения миров обычного и магического.

Завершив приготовления, Олег закрыл глаза, сосредоточился. Он сделал несколько глубоких вдохов и полных выдохов, представляя себе, как внешний мир проникает в его тело, заполняя все до кончиков пальцев, волос, ногтей, до последней жилочки и клеточки. Выдохнул «мир», вдохнул, снова выдохнул. Голова слегка закружилась: мировосприятие расширилось за пределы видимых пространств.

Стараясь поддерживать в себе это ощущение, Середин достал из кармана зажигалку, щелкнул ею, зажег свечи, затем опустил ладонь в центр звезды, сделал мысленный «выдох» через руку, заливая внутреннее пространство магической фигуры пропущенной через себя «чистой» составляющей, и начал четко и раздельно произносить обычную формулу:

– Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами – мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном; выйду во чисто поле, поймаю птицу черную, птицу белую, птицу алую… – Одной рукой он достал перо филина, положил его в центр фигуры, между большим и указательным пальцем, щелкнул зажигалкой, превращая перо в трескучий огонь: – Летите птицы за земли южные, земли восточные и западные, за реки быстрые, моря глубокие, волны высокие, за море-окиян, на остров Буян. На острове том лежит бел-горюч Алатырь-камень, на камне изба, в избе сундук, на сундуке старик. Птица черная, закрой старику очи, уложи его во крепок сон на сорок дней и сорок ночей. Ты, птица белая, открой сундук, впусти в него свет ясный. Ты, птица алая, достань из сундука книгу Велесову, спроси книгу… Спроси, зачем нам знание колдовское да умение ратное? – выдохнул Олег и неожиданно ощутил, как в лицо пахнуло болотной затхлостью и слабым грибным ароматом, который столь часто витает холодным и дождливым летом в подтопленных березняках. И почти сразу руку обожгло раскалившимся крестом.

– Электрическая сила… – По спине, между лопаток, пополз холодок. – Только этого мне и не хватало.

Середин осторожно, одними глазами, покосился по сторонам и медленно потянул саблю из ножен. Пока ничего не происходило. В мертвенно-желтом свете луны мелко дрожали березовые листья, подмигивая серебристыми изнанками; радостно орали лягушки; между бело-черными стволами неторопливо расползался туман.

«Туман. Полнолуние. Болото, – мысленно отметил Олег. – Тройное „ква“ в одном флаконе. При таком раскладе без неприятностей не обойтись».

Утешало только одно: в руках находился уже обнаженный гибкий клинок хорошо отточенной и правильно закаленной сабли, выкованной из коренного листа волговской рессоры. Середин скосил глаза на поднятое к лицу оружие и прочитал на лезвии, возле самой рукояти, два перекрещивающихся слова, вытравленных на полированной стали: «Аз есмь». Вот тебе, батенька, и вещий сон.

В тот же миг слева мелькнула тень – Олег шарахнулся вправо, одновременно поворачиваясь, и увидел летящую прямо в лицо распахнутую змеиную пасть с длинными тонкими зубами, глазами-бусинками над ними и раскрытым капюшоном немного позади. От предчувствия близкой смерти екнуло сердце, но натренированные годами занятий руки рефлекторным движением резанули саблей воздух, и тварь, словно сама собой, развалилась на две части, промелькнула мимо груди и забилась на земле в предсмертных судорогах. Теперь стало видно, что к змеиной голове крепилось мохнатое тельце белки с широкими кожистыми крыльями и когтистыми лапами ястреба.