Ник Перумов - Черное Копье

— Чем кромсать друг друга, давайте лучше побеседуем, — довольно мирно предложил он, несказанно поразив этим хоббита.

Торин же если и был удивлен, то и глазом не моргнул. Его голос, как всегда хриплый в минуту опасности, был тверд.

— Нам не о чем говорить! — Гном гордо выпрямился, держа наготове топор; лица не было видно под опущенным глухим забралом, на отполированной стали играли багровые блики факелов.

Орк прищурился, его рука в черной боевой рукавице лежала на рукояти меча.

— Мы можем принудить вас, но зачем это? — по-прежнему незлобно сказал он. — Нам нужно кое-что узнать от вас. Выхода у почтенных гномов нет. Так почему бы нам не поговорить о том о сем и спокойно разойтись?

Раздался громкий ропот в толпе стоявших за спиной предводителя орков; заскрежетало оружие.

— Тихо! — прикрикнул на своих вожак. — Нам нечего делить — по крайней мере сейчас, — продолжал он, поворачиваясь к гномам и хоббиту. — Еще раз спрашиваю: будете говорить?

Странное чувство охватило хоббита. Свирепая и нерассуждающая ненависть, переполнявшая Торина, стала захватывать и обычно безмятежного Малыша; она же парализовала волю хоббита, и у него недостало сил удержать друга, когда тот в ответ кинул оркам в лицо самые черные оскорбления, на какие был только способен гном, чьи предки рубились с орками уже без малого четыре тысячи лет.

Ответом ему был неистовый рев разъяренных врагов; Прежде чем вожак успел остановить своих, коротко звякнули несколько спущенных тетив, и стрелы высекли быстрые искры на мифрильной броне друзей, бессильно отскакивая от нее и валясь на пол. Взметнулся и упал топор Торина. И с не меньшей быстротой и ловкостью навстречу ему вынесся меч предводителя орков. Железо звучно ударило в железо, противники сшиблись и разошлись, но хоббит успел заметить глубокую зазубрину на мече орка, оставленную выкованным в Горне Дьюрина топором гнома.

Вновь взвизгнули стрелы, выпущенные в безнадежных попытках поразить Торина. Его топор теперь зловеще свистел, рассекая воздух; оружие крутилось вокруг гнома с такой быстротой, что хоббит мог различить лишь быстрые взблески алого огня, вспыхивающие изредка на стали.

Орк не делал попыток напасть. Он стоял, чуть сгорбившись и выставив вперед свой длинный меч. За его спиной толпились приумолкшие лучники, переставшие даром тратить стрелы. Мгновение — и гном делает незаметный, но удивительно быстрый шаг, молниеносно оказавшись возле предводителя.

Взмывает высеребренный топор; удар неотразим, но слух хоббита вновь терзает скрежет столкнувшегося оружия; и Торин вновь отступает. Орк не двигается.

Казалось, Торин растерялся. На краткий миг он задержал свою руку, неостановимо вращавшую топор, и этим тотчас воспользовался предводитель орков. Фолко и съежиться не успел, как огромный меч, проскользнув под рванувшимся на защиту топором, обрушился на гнома, метя в самое уязвимое место — в шею Торина.

Но тот оказался не слабее своего противника. Всего на четверть шага сдвинулся гном, но и этого хватило, чтобы удар орка пропал втуне. Не теряя ни секунды, Торин ответил на удар ударом, но вновь тщетно.

Противники остановились. Орк первым опустил меч.

— Ты даже не знаешь, о чем мы хотели тебя спросить, а уже лезешь драться, — с укором сказал он. — Не горячись! Даже если ты осилишь меня, из ущелья вам не уйти — сейчас ночь. Поэтому умерь свой гнев, потомок Дьюрина! Ты идешь снизу, нам нужны вести. Что происходит там? Что за война была у Ангмара с Арнором, почему воюют между собой Белокожие? Ты скажешь нам это — или умрешь. Твоя броня хороша, спору нет, но нет такой брони, чтобы устояла бы перед мечом!

Торин хранил молчание, однако вперед нежданно вышел Малыш. Кратко, но точно он стал отвечать на вопросы. Торин дернулся было, однако хоббит вцепился ему в локоть. Даже в темной прорези шлема можно было видеть разъяренный блеск глаз Торина.

— Ангмар разбит, — надменно подбоченясь, говорил тем временем Малыш. — Его воинство рассеяно. Те, кто не сдался, уничтожены. Что вы хотите знать еще?

— Где тот, что водительствовал Ангмаром? — тихо спросил вожак.

— Вяжет клубки тьмы в Унголианте! — зло рассмеялся Малыш, и Фолко заметил, как поникли плечи орка и в гримасе страдания искривился рот. — Что вы хотите знать еще?

— Что с нашими братьями, которые пошли к Форносту?

— Стали пищей воронам на поле брани! Что еще?

Вожак поднял опущенную было голову.

— Я задам тебе вопрос, который задавал уже многим и из нашего племени, и из других народов. Кто такой Белая Рука? Тот, которому повиновались наши предки? Только самые древние наши старики сохранили какие-то смутные предания о тех днях. Мы сидим в этих пещерах уже очень, очень долго, мы не знаем, где остальные колена нашего рода.

Малыш обернулся, глядя на хоббита, и тот вышел вперед.

— Белая Рука — это прозвище великого мага по имени Саруман Белый… — начал он, и орки тотчас обратились в слух, позабыв обо всем.

Его рассказ длился долго. Наконец охрипнув, Фолко умолк.

Некоторое время в пещере царила тишина. Потом предводитель орков неожиданно поклонился хоббиту и сделал знак остальным. Погромыхивая железом, орки стали один за другим скрываться в темном провале прохода.

Вожак задержался.

— Вот и все, а ты дрался, — сказал он Торину. — Вы можете оставаться здесь сколько угодно, вас никто не тронет. Мы живем сейчас сами по себе, и, может, даже к лучшему, что новый хозяин сгинул…

Последние слова он произнес уже почти про себя, поворачиваясь спиной к друзьям. Каменная дверь бесшумно закрылась за ним. Несколько минут прошло в оцепенелом молчании, а потом Торин принялся суматошно кидать на спины пони поклажу.

— Ты чего? — полюбопытствовал обретший прежнюю безмятежность Малыш.

— Сдурел?! — рявкнул Торин. — Ты что, ночевать тут решил?

— А куда нам деваться? — кротко вопросил Малыш. — Ты посмотри — темень, холод, ветер, снег… Куда мы пойдем? Нет, придется довериться слову…

— Чьему? — теряя терпение, завопил Торин. — Слову орка?! Сдурел, как есть сдурел! И чего ты вообще язык распустил? — накинулся он на Малыша. — И чего это ты ляпнул про Унголиант?

— А ты думаешь, было бы лучше, разошли они сейчас гонцов во все края и присоединись они… к этому самому?!

Гномы застыли друг перед другом, сердито сверкая глазами. Наконец Торин вздохнул, плюнул и принялся снимать мешки с пони.

— Так и быть, останемся… Но стеречь будете вы двое! Ясно? А я спать буду.

Ясным морозным днем они вылезли из пещеры. Белая нетронутая пелена выпавшего за ночь снега покрыла камни, ни единого следа не было видно.