Макс Фрай - Мой Рагнарёк

— Что бы вы не думали, Макс, но за этим столом нет ни одного безумца. — Мягко сказал незнакомец, только что признавшийся мне в своем божественном происхождении. — Перед тем, как я вошел, вы хотели заказать кофе, помните?

Могу вас обрадовать: это как раз то чудо, которое мне по зубам.

Он ослепительно улыбнулся и эффектным жестом — не то фокусника, не то эксгибициониста — распахнул свое невероятное пальто. Под пальто обнаружился строгий черный костюм — пожалуй, слишком дорогой для комфортного пребывания в демократичном интерьере мексиканского ресторанчика. Я так и не успел разглядеть, откуда именно появилась маленькая чашка, такая же пронзительно-зеленая, как его пальто, потрясшее меня до самых оснований моей смешной души. Кажется, он извлек ее из нагрудного кармана своего элегантного пиджака, хотя я могу ошибаться…

— Это — самый лучший кофе, какой только можно отыскать под этим небом. — Скромно сообщил Аллах. — Точно такой же кофе готовил повар Гаруна аль Рашида — а этот парень вел свой род от верховных джиннов Первой Пустыни!

— Что это за «первая пустыня» такая? — Недоверчиво осведомился я. — Никогда о ней не слышал…

— Вы о многом не слышали. — Резонно заметил тот. — И еще больше успели позабыть. К счастью, ваше неведение не мешает некоторым событиям оставаться свершившимися фактами…

— Да уж! — Прыснул я. Потом осторожно попробовал кофе и расцвел от удовольствия.

— Вы нашли кратчайший путь к моему сердцу! — Проникновенно сказал я. — Вы утверждаете, что вы — наваждение, я вас правильно понял? — Мой собеседник кивнул, и я торжественно закончил:

— В таком случае, вы — наилучшее из наваждений, сэр! Это я вам говорю, как крупный специалист в этом вопросе!

— Ну, наконец-то! — Улыбнулся он. — А я все ждал, когда вы перестанете упорно притворяться обыкновенным человеком, который впервые в жизни столкнулся с необъяснимым…

— Я вошел в роль. — Смущенно признался я. — Знаете, если уж я берусь за дело, я стараюсь делать его хорошо. И поскольку я решил немного побыть старым добрым Максом, которого понесло на прогулку по Берлину, я постарался стать им по-настоящему… Понимаете, тому Максу, который то и дело сталкивается с необъяснимым, нет места под этим замечательным хмурым небом.

Я так старался соответствовать обстоятельствам, что немного увлекся…

— Разумеется, я понимаю. — Кивнул он. Немного помолчал, подождал, пока я сделаю последний глоток — этот воистину божественный напиток отличался от обыкновенного хорошего кофе так же разительно, как настоящие живые цветы от своих чудовищных пластиковых копий.

— Ладно, а теперь вам все-таки прийдется ответить на вторую половину дурацкого вопроса, который я задал вам с самого начала, сэр Аллах. — Улыбнулся я, аккуратно поставив на стол пустую чашку. — По какому такому делу я вам понадобился? Или вам просто надоело, что я то и дело поминаю ваше имя всуе, и вы решили побить мне лицо?

— За мной действительно еще с юности водится смешная привычка поминать беднягу Аллаха по любому поводу: я регулярно посылаю к нему своих горемычных собеседников, вместо того, чтобы просто дружелюбно посоветовать им навестить черта, или отправить их в дальнее путешествие на поиски общеизвестного анатомического органа, как это обычно делается. Кроме того, я периодически возношу ему хвалу, изредка высказываю претензии, и так далее — просто потому, что слово «аллах» всегда казалось мне вполне забавным.

— Да нет, поминайте на здоровье. — Равнодушно отозвался мой собеседник. — Мне все равно, если честно… Я назначил вам встречу, поскольку хочу предложить вам работу.

— Надеюсь, вы не вербуете муэдзинов? — Рассмеялся я. — Предупреждаю: голос у меня всю жизнь был так себе, слабенький, а слух и вовсе дерьмовый!

Я распугаю все население Ближнего Востока… или, по крайней мере, навсегда отвращу этих бедняг от истинной веры.

— Да нет, ерунда какая! — Удивленно возразил он. — При чем тут ваш голос…

— Ну тогда ладно. — Великодушно сказал я. Немного подумал и понял, что мне следует временно притормозить со своими дурацкими шуточками: хорош я буду, если этот красавчик обидится, назовет меня дураком и уйдет, а я останусь, чтобы скоропостижно скончаться от любопытства прежде, чем принесут счет. Я постарался придать своему лицу осмысленное выражение и выжидательно уставился на своего странного собеседника.

— Даже не знаю, как сформулировать, чтобы вы правильно поняли суть проблемы… — Задумчиво протянул тот.

— А вы просто скажите, как есть. — Предложил я. — Аллах с ними, с формулировками! Ой, извините…

— Не нужно извиняться, я же сказал, что мне все равно. — Великодушно отмахнулся он. — Ладно, пожалуй, вы правы: я не буду подбирать выражения, а просто скажу, как есть. Вы знакомы с пророчествами о конце Мира?

— Ну, разве что, в общих чертах. — Удивленно отозвался я. — Не могу сказать, что мне это было интересно, поэтому я всегда ограничивался той информацией, которая случайно влетала в мои уши. Ну, знаете, так называемый «Апокалипсис», примерещившийся бедняге Иоанну: четверка всадников, труба архангела, Страшный Суд, и прочая высокопарная чушь. И еще в сундуках моей памяти пылится одна мрачная версия из скандинавской мифологии: вроде бы там какая-то сволочная псина пожирает солнце, наступает тьма, а потом начинается последняя битва, в которой гибнут чуть ли не все боги… Или сначала наступает битва, а уже потом — тьма? В общем, все это называется красивым словом Рагнарёк…

— Вот-вот! — Оживился Аллах. — Из всех известных мне версий эта наиболее точно отражает истинное положение вещей. Именно об этом я и собирался с вами поговорить.

— Кстати, вы вполне можете обращаться ко мне на «ты». — Вздохнул я. — Извините, что не сказал это раньше: до меня как-то не сразу дошло… Так что там с этой «последней битвой»?

— С ней все в порядке. Даже дата уже известна: последняя битва должна состояться примерно через семь месяцев, в день зимнего солнцестояния — в этом году он как раз совпадает с полнолунием, очень удачно! Заранее представляю, как великолепно будет выглядеть поле боя при свете полной луны… Собственно говоря, я хотел предложить вам — тебе! — возглавить одну из армий. — Самым будничным тоном сказал мой новый приятель.

— Как это? — Тупо переспросил я.

— Ну, как — как обычно командуют армиями… Думаю, ты быстро освоишься.

На самом деле, чем больше людей, тем проще с ними справиться. Человек, которому удается поддерживать дисциплину в маленькой организации, очень легко управляется с толпой.