Галина Гончарова - Полудемон. Месть принцессы

Дядюшку дед отматерил по-всякому. Один сын — и тот дурак. Кольчуга начищенная, а вместо башки пустая кастрюля. Это ж надо — так сестру подставить! Люди-то стараются свою грязь замазать, все делают, чтобы их семья чистенькой оставалась, а этот — сам в дерьмо лезет и других за собой тянет. Принцессу пытать! Да есть ли там даже спинной-то мозг?! Это ж надо все королевство так опозорить?! И на кой Мишель нужно было их поджигать, если она все равно бы в другое королевство замуж вышла. И права ее были бы вилами по воде писаны. А кто ее теперь замуж возьмет?! Короче, козел ты, сынок. Козел.

И Абигейль досталось. Какая она-де мамаша, если у нее дети угорели, а она и не знала, где их разместили?! Небось платья свои в первую очередь пристроила. А мальцов одних бросила, даже без пригляда! На кой ей куча слуг, если они все делом не заняты?! Небось и сама сопли утрет, не королева! Дома-то навоз на лопате носила и белый хлеб лакомством считала, по праздникам ела! Ну и многое другое о коронованных шлюхах. Кстати — чистую правду.

Тут дядюшку и закусило. Звания почетного оленя Раденора он уже не стерпел. Пообещал деду, что ноги его при дворе до смерти отца не будет. Так вот. И дверью хлопнул. Уехал в ссылку на границу.

После этого Рудольф год на люди не показывался, а про рыцарские турниры и подавно забыл. Пообщипал с него отец перьев.

Мишель же окружили вниманием и заботой. Но больше она никому не верила. Одному отцу. Да и то… В глаза ей кланялись, а за спиной шептались. Абигейль хоть и в деревне, а даром времени не теряла. И все ее братья, сватья, кузены, тетушки и дядюшки — тоже. Вонючая собачья свора. Шавки помоечные.

Одним словом, с принцессой Мишель повторилась старая история. То ли он, то ли у него, но что-то там точно было…

Это уничтожило последние надежды на приличный брак. Дед бесился, гонял сплетников, ругался, языки вырывал, но ничего не помогало.

Мишель все понимала. Рик на этих делах собаку съел, не подавился. И дворцовые интриги раскусывал как орехи. Марта терлась среди слуг, на Анри липли все служанки — и все сведения они сообщали принцессе. Я так понимаю, уже тогда Мишель начала презирать и ненавидеть всю эту придворную навозную кучу. Тогда же и план свой придумала. Но окончательно она решилась после разговора с отцом.

Он тогда пришел усталый и какой-то осунувшийся. Сел в кресло напротив Мишель, улыбнулся грустно так, словно тяжесть давила.

— Друзей можешь не отсылать. Они тебе преданы, я знаю.

Мишель кивнула. Так Марта с Анри и узнали об этом разговоре. Он рядом с принцессой был неотлучно, да и Марта тоже с ней проводила много времени. Они подружились за это время. Мишель учила подругу читать и писать, нашла ей книги по некромантии, настаивала, чтобы Марта развивала своей дар.

Дворцовый Служитель Светлого Святого на Марту шипел, но тронуть не решался. Мишель его на части разорвала бы. После тюрьмы у нее веры в Светлого Святого как-то резко поубавилось. За счет прибавившейся злости.

А Марте — все нипочем. Она была счастлива и спокойна рядом с подругой.

Король тогда долго сидел, молчал, а потом выдохнул, как в воду бросился:

— Мишель, мне не больше года жить осталось. Надо решить, что потом с тобой будет.

Мишель не вздрогнула. Просто спросила:

— Почему не больше года?

— Мне уже семьдесят. Медик сказал, организм изношен. Магия меня еще немного поддержит. А потом — ты представляешь, что с тобой сделают Рудольф и его шлюха?

— В лучшем случае отдадут в монастырь. В худшем — убьют или выдадут замуж за такую же мразь, как и Абигейль.

Мишель не собиралась обманывать себя иллюзиями. И король это понял.

— Ты что-то решила?

— Да.

Мишель не колебалась:

— Во-первых, отдай мне Торрин. Все графство.

Торрин — горный замок, построенный еще два века назад, стоял в ужасно неудобном месте. У моря. В горах. Рядом были только две рыбацкие деревушки. До третьей пришлось бы ехать сутки. Если бы лошадь ноги не переломала на втором шаге. Пешком вообще надо было идти три дня.

Расти там ничего не росло. При удаче можно было вырастить сорняк. Но о пшенице и речи не шло. Жили морем и контрабандой. В случае удачи в год владелец получал сотню золотых налога. При неудаче — не насчитывалось и пятидесяти. Это со всего-то графства! Хотя и графство там было — тысяча человек, из них — двести в этих двух деревеньках. А остальные поселения даже звания деревни не заслуживали.

Замок этот отошел короне, когда предыдущий владелец, озверев от вечной нехватки денег, ввязался в мятеж. Неудачный. Что ж, у Светлого Святого деньги ему нужны уже не были.

— Зачем тебе этот кошмар?

— Чтобы никто не мешался, — отрезала Мишель. — Сделай документы на меня, с правом наследования Рику. Он — заслужил. Второе. Ты признаешь моего сына равноправным наследником. Вместе с сыновьями моего братца. То есть с оставшимися сыном и дочуркой.

Вот тут королю чуть не стало плохо.

— А ты… э-э-э…

— Я никого пока не жду. Но до конца года у меня родится мальчик. Хотя я полагаю, что родов не переживу. У меня тоже здоровье попортилось после тюрьмы.

Король помолчал.

— Кто будет отцом мальчика? Анри?

— Нет. И тебе лучше об этом не знать. Но могу только сказать, что мальчик будет умным и сильным. И — жестоким. Что еще нужно, чтобы править?

— Развивать этот ум, — огрызнулся король.

— Именно. Поэтому мне нужна грамота о полном освобождении Торрина от налогов на двадцать лет. И — я хочу забрать туда все нужные мне книги из королевской библиотеки. Все равно Рудольф их не читает, а Абигейль… Фи!

Король еще помолчал.

— Войско, слуги, деньги?

— Деньги. Слуги не нужны. Найму местных. Войско тоже без надобности. Все равно ноги переломают раньше, чем туда доберутся. Завещание и наследную запись на моего сына я хочу в трех экземплярах. Один у меня, один — в архивах короны, один — в главном архиве Светлого Святого. И чтобы они выдали расписку, что этот экземпляр хранится у них и о чем в нем говорится. Со всеми печатями и подписями. Будет лежать у меня в надежном месте. А потом — у моего сына. Если что, мои друзья все сохранят до его совершеннолетия.

— Мишель, ты уверена в том, что говоришь?

— Да. Отец, ты сам знаешь, Рудольф будет плохим королем. Он неглупый. И в то же время… слабый. Внушаемый. Легко управляемый. Абигейль — вот кто будет сидеть на твоем троне. Вместе со всей своей сучьей родней.

Его величество только кулаки сжал.

— Знаю. Но еще одного сына у меня нет. А твой ребенок… когда еще он вырастет, да и дадут ли ему это сделать?

— Не знаю. Но из Торрина он никуда до совершеннолетия не поедет. А уж обезопасить его там — это мое личное дело.