Марьяна Сурикова - Насильно мил ли будешь (СИ)

Альтар, обхватив мои ладони своими, завел руки над головой и стал покрывать страстными, дикими поцелуями все тело, заставляя его гореть, как в огне. Кажется, он не пропустил ни одного даже самого крохотного участка. Он ласкал, лизал, покусывал, легонько прихватывал зубами кожу на чувствительных участках в сгибе локтей и под коленями. Поцеловал каждый пальчик, легонько обвел языком ушную раковину. А что творили его губы с моими, просто невозможно описать. Он заставлял меня стонать, изгибаться, впиваться ногтями в его спину, и все это, не приближаясь к самому главному моменту. В какой-то миг я ощутила сильное мужское тело между своих бедер. Тогда я желала лишь прекращения этой сладкой пытки, я стремилась куда-то, хотела получить что-то, о чем сама толком не знала. Затем вдруг почувствовала его осторожное движение внутри. Натолкнувшись на преграду, Альтар замер на мгновение, а после, прошептав какое-то заклинание, рванулся вперед. Я зажмурилась и... не ощутила боли. Широко раскрыв глаза от удивления, встретила внимательный, изучающий взгляд этого потрясающего мужчины, обнимавшего меня своими надежными руками. Даже в такой ситуации я чувствовала его силу, ощущала собственную хрупкость и слабость и была готова покоряться и отдавать, а он решительно брал то, что желал в данный момент.

- Я произнес заклинание против боли. Оно блокирует любые ощущения. Не хочу, чтобы этот волшебный миг был испорчен для тебя. Заклинание сниму очень скоро, иначе ты не сможешь ощутить и всего остального.

Несколько осторожных движений и чувствительность вернулась ко мне, принеся с собой отголосок боли, которая вскоре сменилась более приятными ощущениями. Они все нарастали и нарастали, затягивая бешеным смерчем в ураган не испытанного ранее наслаждения. Дикий полет и я тону в ошеломительных ощущениях, названия которым не знаю. Не понимаю куда стремлюсь, но выгибаюсь навстречу, хватаясь за свою погибель обеими руками, прижимаясь к его телу и вновь откидываясь назад, чтобы вобрать в себя непередаваемую гамму эмоций и до конца познать его. В один единый миг крылья раскрываются за спиной и возносят далеко в звездную высь, где нет ничего кроме чистейшего блаженства и абсолютного счастья. Там внизу я слышу хриплый шепот, произносящий мое имя, а затем стон, и сжавшиеся в стальных объятиях руки возвращают обратно на землю, на постель из шкур возле горящего камина, отблески которого играют на влажных телах мужчины и хрупкой, сжимаемой им в объятиях женщины. Я вижу это, словно со стороны, как будто умерла на миг и возродилась в новом теле.

В этот момент обнимавший меня диор поднял голову и, посмотрев прямо в широко раскрытые от восторга глаза, прошептал:

- Моя нежная Лея, ты так волшебно пахнешь.

А ведь я теперь... я больше не невинная девица. Только вот жалости по этому поводу не испытываю. Кажется, взамен я получила что-то намного более волшебное. Я хотела заговорить, произнести его имя, но от стонов в горле совсем пересохло. Одним плавным движением поднявшись на колено, Альтар легко подхватил меня на руки, словно я ничего не весила, и отнес на кровать. Там, откинув покрывало, уложил на простыни и снова прошептал заклинание. Я увидела, как исчезают с моих и его бедер свидетельства канувшей в небытие невинности.

- Как ты себя чувствуешь?

- Я хочу пить, - смогла выдавить из себя.

Альтар налил в бокал вина из кувшина, стоявшего рядом на столике, и поднес к моим губам. Я сделала несколько глотков, но пара капель скатилась по подбородку прямо на грудь. Мужчина тут же наклонился и подхватил капли губами, заставив меня вздрогнуть. Тогда, не отрываясь от груди, он выхватил из вмиг ослабевшей руки бокал, отшвырнул его куда-то на пол и принялся с упоением доводить до повторной потери моего несчастного разума.

Не знаю, сколько раз за эту ночь я парила на облаках счастья, подобных волшебных ощущений не испытывала никогда. Диор не отпускал меня, снова и снова подчиняя своей воле. В конце концов, я стала засыпать, абсолютно обессиленная, а его губы мягко выводили рисунки на щеке и шее, сладко убаюкивая. Руки нежно прижали спиной к широкой груди, и я провалилась в самый счастливый сон в своей жизни.

Утро наступило очень рано, когда солнечный луч, запрыгнув на подоконник, пробежался по комнате, переместился на кровать и пощекотал мои веки. Сладко потянувшись, приоткрыла глаза. Воспоминания о вчерашних событиях нахлынули волной, заставив учащенно забиться сердце. Я подскочила в кровати и повернула голову, взглянув на ту сторону, где вчера спал Альтар. Постель была пуста. Я недоуменно обвела взглядом комнату, словно он мог оказаться на шкуре у камина или в кресле возле кровати. В комнате никого не оказалось.

Пока осматривалась, заметила на противоположной стене открытый проход. Раньше я его не видела, хотя, может, не до того мне было. Поднявшись с кровати, решила одеться. С трудом натянула платье на непослушное тело, которое стонало и молило о долгом полноценном отдыхе. Кое-как затянув завязки на спине, обула туфли и подошла к двери. Она была заперта. Тогда я направилась к проходу, за которым оказался уходящий вдаль коридор. Я оглянулась назад, осмотрелась еще раз и решила подождать Альтара, возможно, он просто вышел. Проведя в ожидании какое-то время, отметила, что одинокий солнечный луч превратился в россыпь таких же лучей, заливавших теперь спальню. В комнате никто не появился.

Я решилась и зашла в открытый проход, освещенный небольшими магическими шариками, висящими под потолком, и оказавшийся довольно коротким. Когда уперлась в стену в конце, она вдруг сдвинулась в сторону, открывая выход в коридор жилого этажа, на котором находилась и моя комната. Я прошла вперед и услышала шорох за собой. Выход закрылся, а стена вновь стала цельной, словно не скрывала за собой темного прохода.

Вот тогда осознание затопило горестной волной. Так значит? Утро наступило, пора и честь знать? А я сидела там, ждала чего-то. Мне же недвусмысленно дали понять, что могу идти домой, когда проснусь, даже потайной коридор открыли. Наверное, чтобы не натолкнулась на кого ненароком. Позаботились о девичьей чести. Я пыталась сдержать боль, стремительно заполнявшую сердце, вытеснившую из нее то счастье, что, казалось, властвовало безраздельно. На глаза навернулись предательские слезы. Смахнув их рукой, поспешила в свою комнату, по дороге так никого и не встретив. Удивляться было нечему, многие провели весьма бурную ночь.

Закрывшись в комнате на замок, легла на кровать, уговаривая себя поспать, но сон бежал от меня, а сердце сжималось в груди. Слезы все же потекли из глаз, и тоска наполнила душу. Слезы - это хорошо, они омывают раны, облегчают боль. Я знала, что в такие моменты бесполезно пытаться взять себя в руки, нужно просто смириться и ждать, ждать, когда чувства пустоты и одиночества уйдут прочь. Вот так я и рыдала, пока слезы не иссякли. Они не избавили от душевной тоски, но сделали ее более переносимой. Боль притупилась, превратившись из резкой в тупую и ноющую, давящую своей тяжестью на сердце.