Проект "Мессия" - Татьяна Белова
Окончив монастырскую школу в восемнадцать лет, Даниил поступает на службу в канцелярию порта младшим логарием, где пишет грамоты и составляет списки гостеприимства. В двадцать один год он покидает этот пост, чтобы поступить в только что отстроенный, первый в Дерентии, университет. Идёт 1885 год от Исхода. Позже это время назовут эпохой просвещения, веком надежды, последним лучом света перед закатом великой Империи.
За двадцать семь лет до этого Императорскую диадему Дерентии принял упорный, молодой авар наследного Дома де Рент Арекий де Севан. Своё правление он начал с того, что распустил партию Красных Братьев, и забрал земли у монахов-сотарианцев, он также запретил им проповедовать в черте городских стен и назвал путь Искупления еретическим учением. Так началось возрождение просвещения. Появилась первая городская еженедельная газета — Свободный Вестник, а веддары впервые с разгромным перевесом голосов уступили эборитам на выборах в Сенат. Победа технократов упрочила позиции Императора и тот начал строить новую столицу в Малеоке. Он пригласил в Дерентию архитекторов, преподавателей, ученых, врачей и аптекарей из Латирии, Ксаравии, Шаоса и Халирута. Он поставил перед ними цель вернуть величие некогда могущественной Дерентийской Империи, он мечтал увидеть ее такой, какой она была на гравюрах всего два поколении назад. Арекий стремился отнять монополию на знания у Ордена Хранителей и возродить веру в Ветвь Единого Древа. Император верил книге Начал, которая рассказывала историю людей второй волны, вестников, что обрели бессмертие и силу. Арекий был убежден, что именно кровь, голубая кровь наследных Домов Дерента и есть суть настоящей власти. Он верил, что когда-нибудь Ветвь отзовется на зов этой крови, пустит корни, расцветет, и Творец вновь осенит человечество своей бесконечной милостью. Через шесть лет после начала своего правления, Арекий возрождает культ Возложенной ветви и сам принимает сан Первосвященника.
В двадцать пять лет Даниил успешно заканчивает университет и в чине архилогария остаётся преподавать и преподает вплоть до третьего дана первого даннур ведду 1895 года, когда под красным полумесяцем сотарианцы с факелами приходят требовать обратно свои земли, а не получив желаемое, поджигают университет. Тридцать семь лет спустя мечта Императора Арекия за одну ночь оборачивается кровавой смутой.
За два дана до сожжения университета, Арекий, словно выживший из ума старик, прилюдно отрекается от Возложенной ветви и от сана первосвященника. Император пишет обращение к народу «О помиловании и покаянии», где объявляет, что к нему явилась сама Кровавая троица. Три дана спустя Дерент погружается в кровавое бессилие. Искру просвещения беспощадно затаптывают тяжёлые сапоги слепого невежества. Сотарианцы, беспощадные на своем Пути Искупления, выступают против технического прогресса.
Тридцатого дана первого даннур ведду, под палящим солнцем Дерентии официально объявлена гражданская война и Даниил оказывается в самом её сердце, в Малеоке, где одни жгут храмы и святилища, а другие школы, библиотеки и лечебницы.
В середине лета сотарианцы нападают на воздушные верфи в Найбе и захватывают недостроенный Императорский дворец, но удерживают его недолго. К власти в Деренте приходит Дариус де Ван, юный принц, без возложения диадемы, но при полной поддержке гвардии и трех наследных Домов, он коронуется в крови казнённых мятежников. И первое, что он делает — сжигает новую столицу в Малеоке, потом насильно запирает отца-императора в лечебницу, а веру в Возложенную ветвь объявляет единственной истинной религией.
Не успевает Дерент остыть и отмыться от крови, как через два года, Дариус обвиняет консулов халиров в оскорблении его веры, когда те отказываются в знак уважения войти в Изначальный храм и преклонить колени перед Возложенной ветвью. Так начинается четырёхлетний крестовый поход во имя Ветви, изнурительный и смертельный для остатков Дерентийской Империи, который опустошит не только казну, но и саму землю. Будто сама милостивая мать Маат восстанет против корней и под ногами дерентийцев вдруг окажется мертвая, не дающая плодов земля. Закончится этот поход на бумаге, позорным договором о сдаче неба, разоружением и потерей Дерентией месторождений дамарита.
1900 год от Исхода, Даниилу тридцать шесть лет, он покидает Дерентию и отправляется в Ксаравию, чтобы паломником уйти с миссионерским караваном в Махарскую пустыню. Даниил отправляется туда слушать голоса мёртвых. Там он открывает для себя другой мир, мир, где существует наука и медицина, где живут Неведомые расы, осенённые милостью Творца, в своих бесконечных воплощениях. Лишь после десяти лет скитаний он решает вернуться домой, в Дерентию, раздираемую религиозными распрями и кровавыми чистками. Вернувшись же, без колебаний принимает сан священника церкви Предвестия. Принимает сердцем, не побоявшись ни эшафота, ни костров, горящих по всей, бывшей теперь, Империи. Будь ты сотарианец, веддар, предвестник или эборит, все едино. Дариус де Ван, именующий себя Императором, обращенный своей сутью к корням, к Единому Древу и Возложенной ветви, огнём насаждает в Дерентии веру в свою наследную, голубую кровь.
1915 год от Исхода, Даниилу 51 год, это смутное и тяжёлое время, год казни Евгения Харата, последнего Пророка Аррана. Даже кровь наследного Дома, кровь Вестников не защитила его. Последователи Предвестия, те, кому хватает веры и смелости, бегут из столицы и скрываются, пока горят их церкви, но неустанно продолжают проповедовать истину, завещанную им Первым пророком, истину о Мессии и Перерождении. И год спустя, чудо находит истинно-верующих, у авара Терранса лен Валлина рождается дочь, слепая девочка, Каттери лен Валлин.
Каттери все ещё в своей спальне. Она видит, как слепой старик без труда пересекает комнату, выходит и спускается по лестнице в холл.
Каттери оглядывается на своё тело, на хрупкую, как кокон суузы, оболочку и слушает, как капля за каплей изначальная память колодца вытесняет незначительные двенадцать лет жизни айи лен Валлин.
Бабочка вот-вот покинет кокон и расправит крылья.
Доктор Кейзо наба Гаару
В холле царит полумрак. Окна зашторены. Свет проникает сквозь приоткрытую дверь. На ступеньках крыльца топчется Бергий, то снимая, то надевая кепку на загорелую лысину.
Его полиционеры стоят поодаль, под деревьями, и с любопытством поглядывают на зашторенные окна дома. От солнца песок вплавляется в камень крыльца, но на них ватные куртки и высокие сапоги. Большая вода не бывает милостива и не знает хорошей погоды.
Руперт Авари, коренастый, курчавый парень, с волосатыми руками, открывает настежь широкие двери и вносит чемодан, ставит его на пол и объявляет
