КЖД IV (СИ) - Толбери Рост

Он вздохнул, хрустнул затёкшей от напряжения шеей, прошёл несколько шагов в сторону от тропинки и уселся на плоский камень. Немного перевести дух, подышать и не думать ни о чём, глядя на облака и ветер.

Минуту или две у него получалось, но потом он понял, что от вида Храма его тошнит. Перед его глазами встала картина безмятежного лица Анижи, которую он погружает под воду, чтобы оказать ей последнюю милость. Он вспомнил пузырьки воздуха из её ноздрей, дрожь и морщины лишь на мгновение исказившие её лицо, совсем короткую борьбу её тела и удар её сердца, который должен был стать последним...

Она не увидела в произошедшем чудо. Лишь волю Госпожи и «призвание» Кальдура. Словно он просто сделал то, что надлежало сделать.

Как бы он не врал Дукану — она умерла тогда. Пускай всего на несколько мгновений, пускай назад её вернуло чудо, которому они обязаны может и доспеху Кальдура, может быть и самой Госпоже... но такой опыт не может оставить человека прежним. Она стала другой. Ту, Анижу, что бросилась спасать его, когда он был бессильным, и когда темники пришли в его деревню, он спасти не смог. Она умерла тогда.

Он больше не смог сидеть, вскочил с камня и почти бегом устремился по тропинке вниз, сам не зная зачем. Камни и галька пришли в движение от его неосторожных шагов, устремились в след за ним, клацая друг о друга, и вместе с ним коснулись плитки вниз. Он остановился как вкопанный у стены первого купола, покачал головой и сплюнул.

В этих каракулях на стенах она чудо видела. "Великую" судьбу и "свершения" Госпожи и Её Избранных. То, чем их всех пичкали с детства. Глупая девчонка.

Кальдур прошёлся взглядом по плетению фресок и зацепился взглядом за уродливую карикатуру на коренастого человечка, вытягивающую вверх руку, и фигуры Госпожи и Её голема, стоящие слева и справа от неё. От руки кривыми линиями были нарисованы столпы света, и лица всёх трех были изображены откровенно глупыми и карикатурными.

История об Иласе Землеробе. В дни Третьей Битвы он сражался за Госпожу и род людей, чудом пережил все испытания и вернулся домой, потеряв лишь руку. Из его отряда он выжил единственный, некому даже было отдать ему почести за свершённые подвиги и разделить с ним радость победы. Жена так же не обрадовалась его возвращению, потому что тот остался калекой и больше не мог нормально возделывать землю и наладить быт, как не пытался. Она ушла к соседу, не смотря на то, что муж был жив и брак между ними всё ещё был заключён.

После Битвы все его соседи и их оставшиеся неполными семьи еле сводили концы с концами, предрекая зиму полную страха и лишений. Посевная уже заканчивалась, и Илас готовился к голодной смерти, оставленный и преданный всеми. Он не молился, не просил и не плакал, лишь хотел принять свою участь и испытания полным достоинства.

Он собрал нехитрые пожитки, заколотил окна и дверь ставшего не родным дома, покинул деревню и пошёл по дороге куда глаза глядят. Шёл несколько дней, встречал людей, которые покинули свои убежища последними и возвращались домой, пережив ужасы Третьей Битвы, и которым так же предстояло как-то выжить до следующего лета. От одних попутчиков он услышал, королевство разрушено почти до основания, многие города стоят пустыми, словно людей там никогда и не было, что тел столько, что никак не успеть похоронить до первого снега, и что скорее всего придётся выдалбливать их изо льда весной. Один из путников так же сказал ему, что не все чудовища Морокай перебиты, и что одно из них, по слухам, скрывается в пещере недалеко от дороги дальше по тракту. Воет там днём и выходит ночью, и близ этого участка лучше не ночевать, если жизнь дорога.

Илас был рад услышать последнюю весть — ему представилась возможность восстановить справедливость и умереть достойно, служа Госпоже. Он отправился туда, куда указали странник, разыскал пещеру, где укрылось зло, уселся у её входа, с ножом в единственной руке, и стал ждать ночи.

Он не боялся войти в темноту, и не боялся отдать жизнь в бою, и не было это самоубийством, просто была в нём воинская честь, воспитанная за долгие годы Битвы и служения Госпоже. Он хотел сражаться с противником на его условиях, так чтобы солнце не лишало сил и чтобы он не был беззащитным.

От тягот пути и горя он уснул, не смотря на опасность и близость смерти. А когда очнулся, столкнулся с Госпожой и Её големом, сделанным из чёрного камня, от которого тащило жаром так, что стоять в полсотни шагов было невыносимо.

Чудовище было уже повержено ими, Госпожа и Её могущественные слуги охотились на последних порождений Мрака по всему королевству. Поняв, что он снова выжил, Илас зарыдал, да так горько, что Госпожа, спешившая и дальше выполнять свой долг, остановилась и выслушала его.

Илас молил отправить его к Вратам Её Царства прямой дорогой, чтобы он мог возродиться здоровым и прожить полноценную жизнь. Но Госпожа ответила ему: «что может быть полноценнее того, что ты уже прожил, Илас? Что может быть полноценнее твоей службы, твоей верности и твоей жертвы? Поверь мне, Илас, если взвешать на весах цену твоей жизни и случайного человека, идущего по тому тракту вдалеке, твоя окажется ценнее».

Алуткуарх, сильнейший голем огня, переглянулся с Госпожой, и они потратили остаток ночи, чтобы разрешить несправедливость, случившуюся с Иласом. Алуктуарх извлёк из своих недр чистейшее серебро, достойное короны царей, и выковал Иласу руку, ещё прекраснее и сильнее прежней. А Госпожа, совершив чудо, срастила её с телом Иласа, и вдохнула в неё жизнь и чувства, чтобы она служила ему, как живая, и так же хорошо, как сам Илас некогда служил Госпоже.

Поражённый увиденным и испытанным, переставший ощущать потерю и боль, Илас горячо поблагодарил богиню, но всё ещё был опечален, и с тревогой смотрел на горизонт и в своё будущее.

— Почему ты не рад, Илас? — спросила его Госпожа.

— Я пропустил посевную, Светлейшая… Ты снова сделала меня мужчиной, это неоценимо много, я никогда не смогу отдать Тебе этот долг... но я не знаю, как проживу этот год.

— Сей, Илас, и жди урожай, — ответила Госпожа. — Вся земля, которую ты видишь, и которую сможешь увидеть за всю жизнь в этом крае, даст тебе то, что ты так желаешь.

— Но как, Госпожа? — удивился Илас. — Ростки не успеют окрепнуть. Холод убьёт их. Уже слишком поздно.

— Не убьёт. Я как Солнце, Илас. Всё, к чему я прикасаюсь, будет цвести и плодоносить. В этой Битве я была смертной, и так долго лилась моя кровь, что не осталось уголка, где бы хоть капля не окропила землю. Сей, Илас. И жди урожай.

История Иласа кончалась слишком уж хорошо. Соседи дали ему семена, он возделал поле в красивом месте, подальше от людей, и получил небывалый урожай, а земля во всём Эррезире стала плодородной как никогда, и больше никто и никогда не видел страшного голода, какой царил во время и первое время после Третьей Битвы.

«Верь».

Голос Розари прозвучал в его голове ясно, будто она стояла рядом, но вызвал только усмешку. Он пнул камешек и пошёл вперёд, спрятав руки в карманы.

Во что он должен верить? Учитывая его собственный опыт как Избранного… вряд ли всё эти сказочные истории проходили вот так вот, без сучка без задоринки, и заканчивались тем, что все были живы, счастливы и довольны.

Пожалуй, ему даже везёт, и он заслужил местечко на такой вот фреске, где-нибудь на заднем плане среди фигурок прорисованных хуже всего. Только эта удача очень странная, его просто забрасывает куда хуже и куда погорячее. А он просто выживает. Больше похвастаться нечем.

Кальдур Герой! Воровал еду в Драконьем Чертоге! Отлынивал от занятий! Ленился! Может поэтому, проиграл Чёрному Наиру! Десять лет прятался в глуши! И там отлынивал от работы при первой возможности! Бежал как трус, спасая свою жизнь! Хотел бросить друзей! Никогда не был с женщиной! Пытался убить женщин, которые были к нему по-своему добры! Они были беззащитны! Ни одну не убил! Дважды просрал доспех! Один доспех добил! И скольких он не спас?