Охотник на магов (СИ) - Ллиамах Василий Сергеевич

Наши бравые воины тут же заинтересовались помощницами хозяина таверны. Девушки и впрямь были ладные, что, в общем-то, логично: какой дурак будет держать у себя невзрачных официанток? Как и дешевая выпивка, это еще одна возможность привлечения клиентов.

Вот орденские бойцы и закапали слюной. Впрочем, за что их винить? Никаких обетов, подобно монахом, солдаты ордена не дают. Иногда это могут делать рыцари, но только лишь по собственной инициативе.

Пропуская подавальщиц к столу, братья-оруженосцы немного отклонялись и ненавязчиво приобнимали девушек, как бы случайно их лапая. За то, что обычный местный пьяньчуга тут же отхватил бы подносом по голове, наши солдаты получали лишь вымученные улыбки. Никто из официанток не захотел ссориться с представителями ордена. Открыто отказать притязаниям служителю Высшего, после чего внезапно оказаться ведьмой и греть свои кости на костре, не улыбалось никому.

Само собой, в подобное развитие событий я не верил. В рядах последователей Высшего не может найти пристанище личность, способная на такой низкий поступок. Но попробуй убеди в этом селянку или крестьянина. Среди простого народа слухи ходили разные, даже самые неправдоподобные. Страх, как известно, в большой степени определяет поведение человека. Поэтому рисковать и проверять эти слухи на себе, из девушек не захотел никто.

Впрочем, приставание со стороны братьев-оруженосцев быстро сошло на нет. Отчасти причиной тому был укоризненный взгляд отрядного капеллана, отчасти — стол, заваленный едой. Солдаты, что провели целый день в седле, и не видевшие ни крохи с самого утра, быстро сменили приоритеты.

К тому же я, наверное, слишком сгустил краски. Не думаю, что официантки слишком уж страдали от присутствия нашего отряда. Те, кто решил работать в трактире среди толп не слишком трезвых мужиков, должны быть привычны к навязчивому вниманию. Да и не сказать, что сами девушки были против такого внимания в целом. Они возражали против притязаний со стороны большинства мужчин, но вот от некоторых, казалось, даже желали его. Как например от одного из наших рыцарей.

Если я правильно расслышал имя во время нашего долгого перехода, звали его сир Ричард Лайон, рыцарь ордена Высшего. Парень, хоть уже и успел завоевать себе такой чин, был немногим старше меня. Он был высок ростом, статен и широкоплеч, в общем, объединил в себе все те качества, которые так ценят девушки. Как и в его имени, на плаще у него имелся лев. Возможно, это был его семейный герб, а быть может просто устрашающий орнамент. Голова грозного зверя была изображена в яростном оскале. Грива его так и топорщилась во все стороны. В этом кстати изображенный на плаще хищник был похож с хозяином этого самого плаща. Рик был блондином и носил длинные лохматые волосы. На этом их сходство заканчивалось. Я конечно пока не видел рыцаря в бою, но мне кажется, что его лицо просто физически не способно передавать гнев или ярость. Все то время, пока мы верхом пересекали зеленые просторы, кривясь и страдая от натертостей из-за долгого пребывания в седле, с его физиономии не сходило какое-то задумчивое, и даже слегка мечтательное, выражение. В глазах то и дело мелькал немного фанатичный отблеск чего-то далекого и пока несбыточного. Думаю, этот парень и головы будет рубить с такой слегка блаженной миной.

Рик был миловиден, даже, наверное, красив. Несмотря на выбранную стезю на лице его не наблюдалось ни одной отметины свойственной его профессии. Либо парень был до неприличия умел и ловок с мечом, либо ему пока что везло.

На столе вокруг Ричарда не было свободного места от подносов, все было заставлено блюдами. Официантки так и вертелись вокруг него. При этом девушки необъяснимо теряли в скорости и расторопности, находясь в непосредственной близости от закованного в латы красавца. Когда же подносы подавались рядом с кем-нибудь другим, помощницы хозяина таверны шныряли со скоростью пикирующих ласточек. У оруженосцев еще не успевала сформироваться мысль облапить красоток, как девушки уже были в недосягаемости от их загребущих рук.

К слову сказать, в отличие от того же сира Ричарда Лайона, в пределах моей досягаемости находился только лишь один поднос с хлебом. Даже рядом с добрым монахом Алексом Агорником не было ни одного блюда, все они, казалось, мигрировали в сторону львиного бастиона. Впрочем, рядом с духовником оказался кувшин с вином, так что отсутствия возле себя еды он попросту не заметил. Чего не скажешь о нашем втором рыцаре.

Сир Дикон Айронхарт явно был недоволен намечающейся тенденцией. Видимо, тарелка каши и поднос с мясными закусками, что сиротливо ютились перед мужчиной, не могли утолить голод настоящего солдата. А быть может рыцарь был просто ярым приверженцем равноправия, и его бесила та Мекка, что раскинулась вокруг его сослуживца, учитывая, что другие не имели подобного изобилия. Другими словами, не нравилось ему, что такое внимание оказывается лишь одному человеку из их отряда. Но сир Айронхарт молчал, позволяя себе только мрачно зыркать в сторону своего собрата по оружию и порхающих вокруг него официанток.

Дикон был старше Ричарда по прожитым годам, но равен с ним по званию. Не возьмусь сказать, кто из них кому отдает приказы. Вполне возможно, что, когда приходит время обдумывать дальнейшие действия, они держат между собой совет.

Дику было около сорока, он был крупным и широкоплечим, но почему-то у него не получалось создавать то впечатление статности, что само собой выходило у Лайона. Но все же опыта у Дикона было больше чем у его соратника. То, что он, имея такую опасную профессию, сумел дожить до своих лет, говорило само за себя. Рику это только предстояло совершить. Хоть в чем-то он уступал Айронхарту.

Правда подобный опыт так же налагает на людей свой отпечаток. Годы, проведенные Диконом в стычках и сражениях, не пощадили его и оставили на его теле несколько шрамов, в том числе и на лице рыцаря. Самый большой, тот что сразу бросался в глаза, обезображивал его левую щеку, другой, поменьше, рассекал губы. Удар, что оставил ему эту отметину, также выбил пару зубов, а сам шрам растянул губы и теперь, казалось, что в этом месте рот Дикона постоянно полуоткрыт. Вместе с не один раз сломанным носом, коротким ежиком черных волос и колючим взглядом, Айронхарт совершенно не производил впечатление писаного красавца. Но это, опять-таки, если сравнивать его с сиром Ричардом Лайоном. А вот на моем фоне Дик смотрелся вполне себе ничего.

Я угрюмо посмотрел на свое отражение в полупустой жестяной поднос. Оттуда на мой взгляд ответил лысый и худой парень. Да, я брился наголо, но не из-за одного из этих монашеских обетов. Я, как и рыцари, мог их принимать, но это не являлось для меня обязательным условием. Из-за довольно большого ожога на моей голове, который изуродовал мне правое ухо и дотянулся своими горячими пальцами аж до затылка, волосы на ней росли совсем неровно, кое-где даже местами с большими проплешинами. Собственно, фигуры Лихтенберга, что, выглядывая из-под воротника, карабкались по моей шее, пересекая лицо и также доставая почти до самого затылка, только с другой стороны, тоже не способствовали нормальному росту моих волос. Поэтому я решил их брить. Лучше уж так, чем ходить с редкими и беспорядочно разбросанными кустиками волос, словно какая-нибудь побитая язвами псина.

Следы, оставленные на мне молнией, само собой меня тоже не украшали. И хоть они выделялись не так сильно, как шрамы Дикона, своей сетью они покрывали мне почти все лицо, превращая его в холст с изображенным на нем каким-то странным, красным и ветвистым деревом.

С такими отметинами эталоном красоты я естественно не был. Один раз взглянув на меня, все подавальщицы избегали встречаться со мной взглядами. Впрочем, я и сам не искал ни с кем зрительных контактов, угрюмо уставившись в столешницу перед собой. Но видимо кто-то все-таки пожалел меня раз передо мной появился этот поднос с хлебом. А быть может просто к тому времени как раз закончилось место на столе перед сиром Ричардом.