Одна судьба (СИ) - Мэйз Евгения

— Разумеется, — бросаю я раздраженно. — Честное скаутское.

— В вашей истории все хорошо, кроме везения.

Опять он за свое! Неужели все настолько невероятно?!

— Вы единственная кто добрался так далеко и смог избежать бомбардировки наших беспилотников.

— Такое бывает. Раз на тысячу.

— Нет. Я мог показать вам по меньшей мере сотню фотографий тех яхт, судов и лодочек, что пытались выбраться с материка.

— Что из этого следует? — тороплю я его.

Мне очень хочется знать, что они придумали себе, как смогли объяснить все это.

— Ваша жизнь в обмен на золото.

Что? Причем здесь золото?

— Самолеты, которые мы отправляем на материк не должны возвращаться “холостыми”. На обратном пути они обязаны быть полными золота из Форт Нокса и Федерального хранилища в Нью-Йорке.

Упоминание Форт Нокса охлаждает мои гневные возражения. Это штат Кентукки.

“Чертов Луисвилл!”

Не может быть просто совпадением, что Раф назвал этот город случайно, ткнув его в воображаемую карту городов Америки. Что до Федерального хранилища в Нью-Йорке, если мне не изменяет память, то он находился на территории Карен.

— Я все еще не понимаю причем здесь я.

Мысль о Карен гасит другую мысль — вот ведь меркантильные ублюдки! Решили убить одним выстрелом двух зайцев, иначе, им трудно было объяснить свое присутствие на материке.

— Ни один из посланных самолетов не вернулся обратно. Они были полны морских пехотинцев.

Я сглотнула. Если упоминание Рафа о Луисвилле не случайно(лживый сукин сын!) и там столуются вампиры, то все плохо. Очень.

— Вы понимаете что это значит?

— Они не справились с вверенной им задачей?

Морская пехота — это элита, очень хорошо обученные люди. Круче них только наемники. Наверное. Что они умеют лучше всего прочего? Убивать. Приспосабливаться в сложных условиях. Ориентироваться на местности. Принимать максимально эффективные решения в заведомо сложных ситуациях. Все это я вычитала в брошюрах того самого государственного заказа в моем давнем прошлом.

— Мы не знаем.

— Вы хотите, чтобы я ответила на этот вопрос?

Я все еще удивлена.

— Я повторю вам еще сотню раз, а если надо и тысячу — я из Нью-Йорка и все это время провела там, я услышала о выживших совсем недавно, а самолеты увидела несколько недель тому назад.

— Поразительно, что вы не питали никаких надежд и не пытались общаться с другими людьми!

— У нас не было электричества.

Он не представляет что это такое, слышать тишину в эфире или как тот с кем ты общалась еще вчера, не отвечает сегодня.

— Аккумуляторы? Стационарные, работающие на дизеле электростанции? Солнечные батареи? Это все в новинку для вас?

Он быстро кивает, соглашаясь с чем-то.

— Предположим, вы никогда не интересовались этим и очень далеки от техники, но другие люди, которых по вашим словам было великое множество. Они тоже не обладали какими-то полезными навыками?

Вот такие мы бестолочи!

— Я понимаю, мистер Хогарт, в вашей, выжившей части мира полно людей, обладающих всеми качествами швейцарского ножа и знаниями из википедии, но представьте себе, вопреки заблуждениям выжили не только самые умные, сильные, но и просто удачливые и сообразительные. У нас появилось электричество, но намного позже…

Я психую.

— Что это дает? Причем здесь Форт Нокс и пропавшие самолеты?

Хорошо! Америка почила с миром! Но куда подевались их спутники? Они ведь продолжают летать над нами, не беспокоясь за ракеты и гранаты пущенные с земли!

— Мы убеждены, что кто-то помогает вам. Цена у этой помощи очень велика — золото.

Невероятная теория! Я не могу сдержать улыбки. Это и рядом не стоит с правдой.

— Вы пересмотрели боевиков, мистер Хогарт. Простите!

Я смеюсь, заставляю себя успокоиться, сдерживаю просящуюся на лицо улыбку. Нет ничего смешного в гибели людей. Однако, теперь мне понятно поведение Борна. Его злость и бешенство.

— Это может быть смешно, но как вы объясните пропавшие самолеты?

— Никак. Почему я вообще должна объяснять это?

— Потому что мы отправляем их, а они не возвращаются ни пустыми, ни полными. Потом появляетесь везучая вы и стараетесь доказать вам, что все это случайность.

— Я никому и ничего не доказываю, — отвечаю я ему. — Мистер Хогарт, а что говорят ваши спутники и беспилотники? Я мало понимаю в вашей науке, но разве они не должны показывать хоть что-то? Какую-то активность? Технику?

Он откидывается на спинку стула и некоторое время смотрит на меня.

— Ничего. Они показывают мертвый материк.

— Но разве это не подтверждает мои слова? Я понятия не имею почему не вернулись ваши ребята!

— Нет, мисс Дарресон. Вы или знаете, или догадываетесь в чем дело. Я убежден в этом.

Я покачала головой. Все это так невероятно!

— Расскажите нам с кем сотрудничаете вы или о тех кто отправил вас в это опасное путешествие.

Это будет продолжаться вечно! Он не верит в сказанное, а придумал какую-то фантастическую теорию. Я же не могу рассказать ему о вампирах. Или все-таки могу?

— Знаете, если бы я платила за свою свободу слитками золота я купила бы себе другой транспорт, что-то получше чем хлипкая яхта, например, подводную лодку или тех же морских пехотинцев в сопровождающие. Великобритания не единственная страна, что держит этих бравых ребят. Пока вы не поймете это, вам придется задавать мне свои вопросы и искать в них хоть какую-то зацепку, то есть вечно.

— Не такие уж и глупые. Паоло и Лиза — они все рассказали нам.

— Серьезно?

Я остаюсь невозмутимой. Во всяком случае мне так кажется.

— Тогда я не пойму, чего вы хотите от меня?

Глава 5

Им нужно знать имена тех, с кем мы(или я) якобы сотрудничаем.

Веселье быстро сошло на нет.

Я не знаю что придумать. Нельзя взять и просто назвать имя, страну или политика. Я понятия не имею кто там наверху правит этим миром и какие интересы преследует.

“Ну ведь бред же!”

Они поймут, что я солгала. Допросы возобновятся и кто знает, что за способы, чтобы узнать правду они выберут на этот раз.

Нужно сказать первое пришедшее на ум имя, а потом объяснить свою ложь желанием выбраться на волю? Отчаянием?

Это разозлит их. Я для них только работа, а когда что-то долго не получается, когда из тебя стараются сделать дурака — это бесит всех и всегда.

Нет. Это плохая затея.

Я не могу сказать правду. Потому что теперь это и мой мир тоже. Да поверят ли они мне?

“Если есть существа, значит есть и вампиры. Почему нет?”

Это оказалось не нужно. Ребята по ту сторону зеркала словно поняли степень ее отчаяния и одним прекрасным утром Алекс оказалась обладательницей скромного набора нормальных вещей. Не тех самых в которых она ходила по яхте, а новых, только что распакованных камуфляжных штанов, футболки, куртки, кепки, белья, пары ботинок, туалетных принадлежностей.

Она гладит одежду, берет ее в руки, принюхивается, находит белье и тут же надевает его, испуская вздох облегчения. Не передать словами, как же ей хорошо сейчас. Совсем крошечная деталь туалета дарит чувство защищенности, уверенности и свежести.

— Нас выпускают? — вырывается из нее не то с радостью, не то с надеждой.

Ей никто не отвечает, но она не замечает этого. Девушка счастлива, ощущает то ли запах свободы, то ли вкус приближающихся перемен.

Алекс открывает футляр-косметичку, рассматривая соломинки с зубной пастой, щетку, простой гребешок для волос, крошечное зеркальце и триммер на батарейках.

— Вас переводят.

Алекс поднимает глаза на майора Борна. Тот стоит на пороге камеры, заложив руки за спину и наблюдает за ней.

— Из больничного блока в обычную каюту.

Она старательно незаметно щиплет себя за руку. Боль есть, но Борн не исчезает, проходит во внутрь ее камеры, обходит по кругу и останавливается, повернувшись спиной к зеркалу. Дверь остается открытой.