Бай Айран - Всадники Ветра
— Эверин, — лишь повторил он и коснулся моих холодных пальцев. Никакой награды не нужно было для меня. Лишь благодарный взгляд отца, вечно пребывающего в душевных терзаниях. Я понимала, что и мама это прекрасно видит, но почему-то не желает облегчить страдания супруга. Я отвернулась. Как не хотелось думать, что мое замужество может оказаться таким же. Вот только принц не будет обращать на меня внимания, а не наоборот.
— Герцог, а вы видели принца Силенса Скопдея Могучего из династии Предназначенных? — О, как было сложно полностью произнести имя королевского наследника.
— Принца? — герцог задумчиво улыбнулся. — Ты ведь знаешь, рыбка моя, он редко бывал при дворе в то время, когда я пребывал в Дейсте. Так что я, к сожалению, даже краешком глаза не видел нашего будущего короля. Но некоторые утверждают, будто он похож на своего отца.
— А король Энтраст?
— Он стар, но мудр. Единственным его промахом было то, что он слишком поздно надумал завести семью и оставить наследников. Если король умрет, то молодой принц тут же примет все его обязанности, хотя мальчик уже и сейчас делает большую их часть.
— Мальчик? — внутренне я ужаснулась.
— О, Эверин! — расхохотался герцог. — Прости, не думал, что ты так воспримешь его. Конечно, принц Силенс давно уже мужчина. И дело не только в том, что он сражался на границе вместе с братом, да и в последующих войнах, он принимает достаточно взрослые решения для своего возраста. Настоящий солдат, наделенный дипломатическим талантом, — отец усмехнулся в свои рыжие усы.
— Не думаю, что принц может стать хорошим мужем, — кисло заметила я. Вообще-то, мне вовсе не хотелось замуж. Все внутри меня кричало, что мне шестнадцать! Лишь к зимним праздникам минет семнадцатый год. Но во всех отношениях я уже была в подходящем возрасте для свадьбы. В двадцать я бы уже считалась старой девой.
— Отчего же? — поразился отец. — Ты его пока совершенно не знаешь, даже не видела его лица, а уже делаешь такие выводы, девочка моя. Пойми, такова твоя судьба, и стать женой принца не самое худшее, что могло случиться в жизни.
— Я ею еще не стала и, вполне вероятно, не стану никогда. Мы не знаем, какой выбор сделает правящая династия Предназначенных.
Отец бросил на меня беспокойный взгляд, а я, гордо выпрямив спину, больше с ним не заговаривала. Он нашел прорехи в моей обороне. Я безумно боялась стать женой принца и всей душой желала, чтобы меня отвергли. Но, видимо, мой отец считал совершено иначе. Как будто король Энтраст уже произнес торжественную речь, скрепив свои слова помолвкой.
День тянулся необычно медленно, будто засахарившийся мед, стекающий по краю чашки. Мне безумно хотелось слезть с Шудо и размять ноги обычной ходьбой. Я не привыкла настолько долго находиться в седле, а герцог отказался делать обеденный привал, поэтому каждый член кортежа лишь мечтал о вечере.
Чувства мои вздрагивали при каждом шорохе, доносящемся из леса. Глаза напряженно высматривали в вереске и траве желтый взгляд, а сознание так и расстилалось в поиске волков. Способности мои оставляли желать лучшего, так что Динео ничем не могло мне помочь. Я была пуста, как пересохший ручей. «Магии во мне ноль», — удрученно признало мое сознание.
Шудо все чаще и чаще наклонялся в поисках травы, и очень долго пил, когда мы переходили мелкую речушку. Я не испытывала жажды, потому что погода не была такой уж изнурительной. Всего лишь дневные сумерки. Иногда начинал накрапывать дождь, но он чаще всего прекращался так же резко, как и начинался, так что даже погода не останавливала наше шествие. Герцог Фунтай хотел как можно скорее достичь Дейста, столицу Дейстроу.
Когда казалось, что лошади вот-вот выбьются из сил, а жалобы дам и аристократов достигнут критической точки, мой отец велел искать место для ночлега. Грумы мгновенно обогнали кортеж, и скорее вернулись сообщить, что неподалеку есть прекрасная поляна, по окраине которой бежит мелкий ручеек. Наш кортеж обрел второе дыхание и очень быстро достиг места ночлега. Я расседлала Шудо, работая бок о бок с конюшенными мальчиками, стреножила жеребца и оставила у воды, чтобы он мог при желании напиться. Грумы последовали моему мудрому примеру, и вскоре стаскивали бочку с чистой водой с одной из телег.
В небольшом лагере тут же закипела походная жизнь. Поварята развели огонь для большого котла, еще на одном костре грелась вода для чая и умывания для некоторых благочестивых леди. Я же обошлась ледяной прохладой ручейка и была вполне этим удовлетворена. Вскоре до меня донесся запах готовящегося мяса, которое мятежно плавало в кипящей воде. После того, как мясо почти приготовилось, повар со знанием дела добавил соли и пшена. Улыбнувшись, я решила до ужина проведать Уэн.
Я нашла служанку, складывающую мою одежду в сумке. Она предложила мне чистую рубаху, но я решила, что лучше надену ее с утра.
— Миледи, ужин готов, — сообщил мальчик-грум Том, и мы вместе с Уэн отправились к костру.
Пока я отсутствовала, вокруг него образовались удобные места для ужина. На небольшой возвышенности, состоящей из скамеечки и подушек, сидел менестрель и с важным видом настраивал свою арфу, подкручивая, подделывая струны и выверяя нужный звук. Наконец, он довольно улыбнулся, отложил инструмент и принял чашку, наполненную кашей с мясом, и кусок хлеба с добрым ломтем сыра. Довольный арфист причмокивал свой ужин и улыбался мне поверх чашки.
Я устроилась возле отца, получив свою горячую порцию густой похлебки на мясе. Несмотря на всю свою простоту, блюдо получилось на удивление вкусным. Приятный запах мяса, сдобренная маслом каша и почти свежий гречишный хлеб в сочетании давали массу интересных вкусов. Горячий чай с травами стал прекрасным завершением ужина. От еды приятно потяжелело в животе, и мягкое тепло разлилось по всему телу. Онливан взял свою арфу, дождался тишины и начал протяжную песню:
Они не серчают на капризы природы,И рвут свои цепи в достижении свободы,И жаждет их сердце колючего ветра,Но властью его не поделятся с кем-то.
Я подняла пораженный взгляд на арфиста, но Онливан меня вовсе не замечал, а продолжал свою странную, манящую песню. Дрожь пронзила меня с ног до головы, будто его слова звали меня к себе.
Земля для них потеряла свой цвет,В лучистых глазах находят тот свет,Что ярким огнем полыхает в душе,В их мире нет места для мелких мышей.
С каждой новой строчкой в душе что-то уверенно поднималось, сначала душило, а потом вдохновляло все мое внутреннее «я». Ничего не понимая, я с мольбой глядела на старика, но он упорно не прекращал своей странной песни.
И горы для них будто куча песка,И ветер давно не режет глаза,А сила могучая полыхает в руках,И вовсе неведом обжигающий страх.
Эти строки заставили меня занервничать, а воображение сплестись в невероятный узел. Кто это? Боги? Люди? Птицы? Кто способен на такое? Что это за неведомое чудо, о котором так вдохновенно поет менестрель?
Власть без границ доступна лишь им,И мы так летать хотим как они…
Старик замолчал. Лишь плавные и переливчатые звуки арфы заканчивали эту необычную песню. Если тогда на дороге я лишь предполагала, что арфист обладает какой-то магией, то теперь я была абсолютно в этом уверена. Непонятное, стойкое ощущение чего-то важного застыло в моем сознании, будто песня менестреля имела ко мне непосредственное отношение, но я отказывалась в это верить. Откуда он знает ее? И что же все-таки значат эти красивые слова? Но лишь взглянув на Онливана, я поняла, что ответов на эти вопросы мне не получить никакой ценой. Тяжело вздохнув, я опустила взгляд в земле. Почему-то я очень боялась, что кто-нибудь заметит мое смятение. Все вокруг переговаривались, обсуждая таинственных существ, пара мальчишек спросила у менестреля, о ком он пел, но старик лишь загадочно улыбнулся и подмигнул бесцветным глазом.
Разговоры вокруг костра продолжались, но стали более тихими и между отдельными группками. Дрова весело трещали в огне, освещая бликами людей. Леди закутывались в одеяла, промерзая от опустившейся ночи. В других частях поляны тоже заплясали костры, слышалось ржание лошадей и смех грумов. Я ощутила прохладу, и небо отчистилось от туч, открывая сияющие звезды. Черное полотно сонно переливалось, притягивая мой взгляд. О Боги, покажите, что мне нужно делать, безмолвно взмолилась я. Но никто мне не ответил, лишь тишина вокруг стала более заметной. Оглядевшись, я поняла, что почти все разошлись спать к своим кострам. Я легла на приготовленное для меня спальное место, натянула до подбородка шерстяное одеяло и устало закрыла глаза.
Только теперь усталость дала о себе знать. Неприятно заныла спина от долго сидения на лошади, мышцы ног задеревенели, а в голове начала пульсировать противная боль. Поморщившись, я лишь подубонее устроилась под одеялом и попыталась уснуть.
