Антон Медведев - Дневник Аделины Блейз. Часть 2
Я снова взглянул на реку. Не на реку — на то, что несло передо мной свои воды. Впрочем, воды ли? И почему «несло»? Передо мной было просто что-то неописуемое. На какое-то мгновение меня даже охватила эйфория — я вдруг понял, чего добивался от нас Сергей.
— Уловил? — Сергей смотрел на меня и улыбался. — Если ты научишься воспринимать мир не через призму шаблонов, твой уровень энергии значительно повысится. Кроме того, сам мир станет менее прочным. Скажем так, из железобетонного, — в его глазах блеснули веселые искорки, — он станет деревянным. А однажды настанет момент, когда он и вовсе обрушится. Это очень знаменательный день в жизни мага, но и очень опасный. Слишком велик риск угодить в психушку.
— Это действительно возможно? Насчет психушки?
— Более чем. Вспомни, что я рассказывал о нагвале. Окружающий тебя мир рушится, нагваль вырывается на поверхность. И хуже всего то, что ты к этому оказываешься неподготовленным. Ты привык принимать все, что видишь и что с тобой происходит, за чистую монету. И когда ты однажды встречаешь на улице какую-нибудь жуткую тварь, ты нисколько не сомневаешься в том, что перед тобой реальное животное. Можешь начать убегать, или, напротив, схватишь что-то тяжелое и кинешься на нее. Я, когда увидел такую зверюгу, закричал какой-то женщине, чтобы она не подходила близко. — Сергей тихо засмеялся. — Женщина ничего не видела и смотрела на меня, как на идиота.
— И что стало с этой зверюгой? — поинтересовалась Вика.
— Она просто исчезла, прямо на моих глазах. Только тогда я понял, что это был глюк.
— Галлюцинация?
— Смотря что понимать под галлюцинацией. В данном случае речь идет о восприятии в другом диапазоне. Ты видишь то, что другим людям недоступно. Тем не менее, все это абсолютно реально, такая галлюцинация может даже убить тебя. Термин «глюк» я использую по привычке, он довольно удобен. Сразу дает понять, что речь идет о необычном восприятии.
— Хорошо, допустим, я научусь воспринимать мир без участия шаблонов, — Вика внимательно смотрела на Сергея. — Что произойдет с моими таблицами мироописания?
— Ничего с ними не произойдет, ты просто изменишь их статус. Если раньше они определяли твое восприятие мира, то теперь они будут вмешиваться в него настолько, насколько ты им это позволишь. Дело в том, что таблицы мироописания по-своему полезны, мы не можем без них обходиться. Именно они рождают из хаоса окружающий нас мир, упорядочивают его. Отличие мага от обычного человека в том, что маг может менять таблицы мироописания нужным ему образом. А это дает ему совсем другие полномочия. Уловила?
— Да бросьте вы! — даже разозлилась на нас Ольга. — Смотрите, как здесь красиво! Потом наговоритесь.
— И то верно, — согласился Сергей и мягко улыбнулся.
Весь следующий день мы провели в сборах — выяснилось, что лишний день оказался для нас как нельзя кстати. Закупали продукты, спальные мешки, гамаки и палатки — дома все это не брали, решив, что этого добра хватает и в Бразилии.
И оказались правы. Гриша и здесь оказался совершенно незаменим: показал магазины, помог с выбором нужных вещей. Он же помог купить и оружие: три помповых ружья и коробок двадцать патронов. Дополнили наш арсенал охотничьи ножи и пять острых, как бритва, мачете.
— Без оружия в сельве делать нечего, — с улыбкой заявил Гриша.
Помимо оружия и припасов для себя, мы закупили довольно много всякой мелочи: ножи, ножницы, мотки прочного шнура и многое другое. По словам Гриши, все это могло пригодиться для контактов с индейцами, коренным населением Амазонии.
— Здесь любят подарки, — пояснил он.
Вечер мы снова провели в гостинице. Разговоры
мне ничем особым не запомнились — говорили о нашем путешествии, изучали карту. Гадали, в каком именно притоке реки Уаупес нам искать профессора. Правда, Гриша обнадежил нас и здесь:
— Им же нужно было где-то брать лодки, — сказал он. — Нужны были проводники. Проводники должны знать, куда они едут. А у проводников есть жены, а у жен есть любопытство — они хотят знать, куда поплывут их мужья. — Гриша в очередной раз лучезарно улыбнулся. — Поищем, поспрашиваем. Кто-нибудь что-нибудь обязательно знает.
Ближе к ночи снова немного поговорили о магии. Я в разговоре не участвовал — мне почему-то подумалось, что в джунглях ружье и мачете предпочтительнее любой магии. Потом, устав от разговоров, все легли спать.
А утром нас ждала новая дорога. Еще вчера Гриша отыскал пилота и договорился с ним о полете. Полет предстоял долгий: по словам Гриши, дорога должна была занять часов восемь. На вопрос, почему так долго, наш проводник только улыбнулся.
— Это же «Сессна», — сказал он, — не «Боинг». Да еще с поплавками. Скорость совсем не та. Так что рекомендую не пить много воды — туалета в самолете нет...
Я видел, как Сергей отсчитал Грише деньги — очевидно, для расчетов с пилотом. Улучшив момент, я подошел к компаньону и спросил, сколько я должен «отслюнявить» на это благое дело.
— Кирилл, не переживай, — Сергей хлопнул меня по плечу. — По возвращении я выставлю тебе счет — согласен?
— Хорошо, — согласился я.
Энрике оказался курчавым смуглым человеком совершенно неопределенного возраста — ему можно было дать и тридцать, и пятьдесят. Когда он улыбался, то выглядел молодым. Но, когда задумывался о чем-то своем, проступали волевые черты его лица. По словам Гриши, Энрике был опытным пилотом. Успел даже повоевать где-то в Африке, летал на вертолетах. Был ранен, после чего перебрался в Бразилию — всю жизнь мечтал увидеть Амазонку. Здесь ему понравилось: купив старенький самолет, отремонтировал его и начал возить туристов. Дела пошли, со временем купил самолет поновее. Скоро исполнится пятнадцать лет, как он живет в Манаусе. Имеет жену и двух ребятишек и вообще доволен жизнью.
Самолет Энрике стоял в маленькой бухточке близ окраины Манауса. По сравнению с «Боингом» он и в самом деле выглядел весьма скромно. Мы перетаскали в самолет наши пожитки и канистры с горючим, затем вдвоем с Сергеем помогли забраться в самолет девушкам — нужно было перебираться со сходней на поплавок, а уже с него залезать в салон. Гриша занял место рядом с пилотом, я закрыл дверь. Затрещал мотор, самолет задрожал. Дав мотору прогреться, Энрике прибавил газу, самолет медленно развернулся в бухточке и начал быстро набирать ход. Толчки о воду с каждой секундой становились все сильнее, я крепко держался за поручень. У меня как раз мелькнула мысль о том, что эта колымага может и развалиться, когда толчки вдруг стихли — мы летели.
— Летим! — подтвердил Гриша, обернувшись к нам и радостно улыбнувшись.
Полет действительно оказался очень долгим. И если сначала я с огромным интересом смотрел вниз, то пару часов спустя вид проносящихся под крылом самолета джунглей и широкой, местами напоминающей настоящее море Рио-Негро мне уже порядком поднадоел. Тропический лес казался бесконечным: я смотрел на расстилающийся внизу зеленый ковер, вглядывался в несущие свои воды реку и думал о доме. Да, красиво здесь. Необычно. Но у нас все равно лучше. И лес у нас нормальный, с грибами и ягодами, и реки без крокодилов и прочих злобных тварей. А наши луга, а березы! Разве сравнятся с ними эти сплошные заросли?
Наш самолетик летел далеко не так плавно, как «Боинг», — то и дело проваливался в воздушные ямы, временами его подбрасывало в теплых восходящих потоках. Все это здорово изматывало. Особенно тяжело перелет дался Ольге — ее укачивало. Сначала она еще держалась, но пару часов спустя ее все-таки вырвало. В конце концов, совершенно измученная, она ненадолго заснула, положив голову мне на колени.
Зато Вика переносила полет на удивление хорошо. Как могла, помогала Ольге, и даже из солидарности с ней отказалась есть, когда через четыре часа полета мы решили перекусить. Мы с Сергеем и Гришей идти на такие жертвы не захотели и неплохо пообедали, запив трапезу местным бразильским пивом. Пустую бутылку я бросил вниз, на что тут же получил замечание от Вики: «Нехорошо загрязнять природу». Подумав, я с ней согласился. Да и бутылку я бросил как-то автоматически, не подумав.
Все когда-то кончается, закончился и этот полет. Внизу замелькали какие-то постройки, наш самолетик накренился, заложил глубокий вираж и пошел на посадку. Пару минут спустя он уже подруливал к узким деревянным мосткам, закрепленным на плавающих металлических бочках.
— Приехали! — весело сказал Гриша, обернувшись к нам. — На сегодня все!
— Это Тапурукуара? — спросил я и сам удивился тому, что смог не только запомнить, но и выговорить это название.
— Она, родимая, — кивнул он. — Точнее, ее окраина. Скоро начнет темнеть, остановимся здесь на ночь. А утром Энрике доставит нас вверх по реке, там есть еще пара селений. Разузнаем все о нашем профессоре, а дальше уже на лодках...
Судя по всему, Григорий был полон оптимизма. Как оказалось, он бывал и здесь, правда, года два назад. Нужно было искать ночлег: сказав, что сейчас придет, Гриша улыбнулся и исчез. Вернулся он минут через десять.
