Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка

— Пусть с этим разбирается коммандер Спок, доктор. — криво усмехнулся инспектор О`Ларри. — На наш век и преступников довольно.

— Как показало это дело — шпионы часто бывают преступниками, и наоборот. — ответил мистер Уоткинс.

— Но я все равно не понимаю, зачем было убивать аббатису и монахиню… — от вываленной на меня, как из ушата, информации голова моя, казалось, начала распухать.

— Да никто мать Лукрецию убивать и не собирался. — ответил доктор. — Как я и предполагал, намечалась кража. Нам известно, что Дэнгё-дайси был принят во многих домах, благодаря нынешней моде на все ниппонское. Известно нам и то обстоятельство, что "Радужная нить" с чертежами кобуксонов, как именуют в Корё эти броненосцы, ушла буквально из-под носа у английской и нашей разведки прямо в обитель Святой Урсулы, что в Дубровлине. Знаем мы и то, что англичанам удалось устранить нашего агента, так что Евграфия обладала полной информацией. Чем она не обладала — так это доступом в кабинет аббатисы, поскольку исполняла роль эдакой "серенькой мышки". Зато она знала тайну происхождения сестры Анабелии, и устроила якобы случайную ее встречу со своим человеком. Бедная девушка рассказала о нем своей сводной сестре, — так Дэнгё-дайси получил доступ в дом губернатора Тринидада, что уже не мало, — а мисс Суонн, в свою очередь, поведала о нем аббатисе. Вы наверняка помните, что и она была подвержена "ниппонскому поветрию". Дэнгё-дайси без труда получил приглашение на чайную церемонию именно тогда, когда ему это требовалось — в день, когда дамы должны были читать старинный ниппонский роман, скрывающий в себе чертежи броненосцев. Саму дату этого действа Евграфии выяснить не составило ни малейшего труда, разумеется. Далее все было просто: Евграфия попросила встретить сестру Анабелию посыльного из "Цветка вишни" и забрать у него пирожные, пока она якобы хлопочет, подготавливая домик, да находится на подхвате, ежели что. Девушка выполнила поручение, и передала посылку все той же Евграфии, которая и добавила в выпечку опий. Сама она покуда покидать аббатство не намеревалась, но и факт появления Дэнгё-дайси в нем афишировать не хотела — он-то и должен был "обнаружить" отравленных дам, и поднять тревогу, предварительно вручив чертежи Маккейну. Кто заподозрил бы его тогда? Напротив, его позиции упрочились бы. Поэтому-то она и дала одно пирожное для сестры Епифании… Прошу прощения, уже для матери Епифании, конечно. Отлично зная широкую душу и доброе сердце этой женщины, она ни капли не сомневалась, что та поделиться угощением с Анабелией, так что обе монахини также окажутся отравлены. И даже то, что сестра мисс Суонн не стала есть сладкое мало на что повлияло — девушка, скажем прямо, не академического была ума и выводов не сделала. Однако отлучка матери-настоятельницы и ее темперамент сыграли с Евграфией злую шутку. Увидав лежащих без чувств товарок и ведущего обыск Дэнгё-дайси, аббатиса схватила вакидзясю со стола, и набросилась на лжениппонца. В завязавшейся схватке он был ранен, а Лукреция погибла. Ну а дальнейшее, до самого задержания убийцы, вы знаете.

— Да, сэр, понимаю. Она пыталась похитить чертежи любой ценой.

— Верно. — кивнул доктор Уоткинс. — При этом Маккейн оказался схвачен, а Дэнгё-дайси полиция и контрразведка плотно сели на хвост. Он был провален и попытался залечь на дно, и тут Вы, констебль, смогли выудить его из мутного пруда. Когда же он был схвачен Вами, мистер Вильк, — а ведь едва не ушел, подлец, никто от него этакой прыти не ждал…

Инспектор О`Ларри поморщился и потер раненую руку.

— …ей оставалось лишь одно: устранить его, покуда он не начал давать показания, для чего она и перевелась в гошпиталь Святой Маргариты. Жизненный опыт у нее был и богатый, и самый разнообразный, так что практически моментально ее выдвинули в то самое отделение, где находился арестованый агент. Ну и денежные пациенты тоже. Похитив сигару в хьюмидоре у мистера Мексона она подсунула ее Мозесу Хайтауэру, предварительно начинив цианистым калием, конечно. На беду Евграфии, бедняга-констебль решил приберечь подарок и выкурить его после дежурства, так что план провалился с треском. Именно тогда-то я и начал ее подозревать и наводить справки, хотя о том, что Дэнгё-дайси попытаются устранить, безусловно, догадывался.

Доктор вздохнул.

— Со спаренной сменой поделать, без риска раскрыть себя, она ничего не могла, и тут, очень удачно для нее, сержант Сёкли назначил дежурить Вас в одиночку. Вы спросите меня, что я сам делал там? Так я, со своим верным "Гассером" ждал штурма, поскольку это был, по моему мнению, единственный для Евграфии возможный выход. Но, в третий раз за всю эту историю в дело вмешалась Ее Величество Случайность.

Мистер Уоткинс вздохнул еще раз.

— План родился у нее моментально — импровизирует она вообще мастерски. Евграфия намекнула добряку О`Ширли, что Вам неплохо бы принять что-то для бодрости, и тот заварил Вам шиповник с медом. Перед самой партией в вист она же передала галантерейщику бутылку наливки, якобы от его соседа, прекрасно зная пагубную привычку О`Ширли принять перед сном стаканчик другой. Покуда шла игра, она добавила яд в обе бутылки — устранить и Вас, и свидетеля, и тех, кому он мог о ней проболтаться. И план сработал. Если бы не Ваше недюжинное здоровье, то все бы у Евграфии вышло, а она оказалась бы вроде как не при чем и вновь исчезла, растворилась на просторах империи. К счастью, Вы смогли ее схватить и подать сигнал тревоги. А там и я подоспел. Вот такая вот история, констебль. Пойдемте, инспектор, дадим мистеру Вильку отдохнуть, и переварить услышанное.

Эва как. Единственное, о чем доктор Уоткинс не упомянул, так это о том, каким образом сестра Розанна-Евграфия собиралась появление в пирожных опия объяснять, хотя, никакой это ведь и не секрет. Пропала ниппонская книга. Отравились леди (и Фемистокл Адвокат) ниппонским же угощением. А у кого оно куплено? Правильно, у Ода Сабурами, ниппонца. Да кто бы в полиции стал разбираться, зачем он это сделал, если дело-то ясное? Промолчал доктор об этом, такт проявил.

Мистер Уоткинс и инспектор О`Ларри попрощались и собрались уходить, когда доктору попалась на глаза моя книга.

— Гомер? Однако, констебль, Вы далеко пойдете… — с удивлением произнес он.

Через два дня брат Власий действительно выписал меня из гошпиталя — я к тому моменту оправился уже полностью, да еще и отъелся на казенных харчах, отоспался опять же, так что к службе вернулся бодрый и веселый. В тот же день мне и медаль вручили перед строем, да не абы кто, а сам эрл Чертилл сподобился. Вот нашивки пока еще придержали — и мистер Сёкли в отставку еще не вышел (как я и думал, в то, что наливку я не пил он не поверил), да и жюри присяжных на суде, где я должен был давать показания, смущать не хотели. Не каждый гражданский сразу поймет, что это теперь я сержант, а когда мать Лукрецию обнаружил, так был еще простой патрульный констебль.