Марина Добрынина - Бей ушастых! Часть 1

— Почему эта девушка, которую мы встретили в коридоре, так грустно на тебя смотрела?

Я Шеону, конечно же, объяснил, что это за девушка и почему мне глубоко плевать, насколько грустно она на меня смотрит. Шеоннель в свою очередь пожаловался на стерв эльфиек, наши девочки принялись полуэльфа утешать. Прямо тут вот на столе и утешили. Потом мы еще выпили. Девчонки уснули. И вот тогда-то у нас с Шеоннелем состоялся душевный разговор.

Убей — не помню, о чем мы говорили. Вот, правда, не помню! Да и вообще дальнейшее вспоминается урывками. Вроде бы сидели мы с Шеоном в обнимку и жалели друг друга. А потом, вроде бы, был разъяренный Вальдор, и девчонки испуганно попискивали. Я, кажется, послал Вальдора туда, куда королей обычно не посылают и телепортировал всю нашу теплую компанию в свои покои. Дальше следовал очень большой провал в памяти.

Проснулся я от щебета утренних птичек. Красота какая. И чья-то рука так уместно на моей любимой части тела лежит. Приоткрыл я глаза, чтобы взглянуть, что это за прелестница со мной заночевала и сейчас вот так удачно ручку свою нежную положила? Посмотрел, да так и застыл в полном ужасе, потому что взгляд мой уперся в спящего полуэльфа. Полный абзац!

Я вскочил, откинул одеяло и едва не заорал от облегчения. Нет, я еще не допился до такой степени, чтобы лечить свои страхи по методу «клин клином вышибают». Шеоннель лежал на порядочном от меня расстоянии, и за член меня вовсе не он так нежно держал, а одна из девочек тетушки Луизы. Их, кстати, целых три штуки между мной и Шеоннелем уместилось. А где остальные две? Как оказалось, одна из них спала у нас в ногах, а вторая пристроилась между стеной и Шеоннелем, обняв последнего ногами и руками.

Я облегченно вздохнул, повалился обратно на кровать и вернул одеяло на место. Да, хорошо мы вчера погуляли. С пользой. А разве нет? Вот, Шеоннель, например, познал свою первую групповуху.

Не знаю даже, с какого перепугу Ханна решила, что может ко мне без стука врываться, но вот ворвалась. Да, так и замерла на пороге, при виде замечательной такой картины — все девчонки зарылись под огромное одеяло, а снаружи только наши с полуэльфом головы торчат, и сразу не догадаешься, что не вдвоем мы с ним здесь лежим.

— Лин. Лин. Лин…

— Заело тебя что ли? — перебил я, — расслабься, блондочка. Иди лучше поближе, познакомься со своим сводным братом Шеоннелем. Я бы тебя и с девушками познакомил, но они устали, спят, не хочу их будить, а вот Шеона сейчас ради тебя растолкаю.

— Лин, ну ты… ты даешь! — выдохнула принцесса, нисколько не смущаясь, прошла и присела на краешек кровати, чтобы поближе изучить спящего братца. Правда ей все равно не очень удобно было его изучать, потому что их разделяло расстояние размером с трех девиц и одного меня.

— А… хм… ты… слушай, ты хоть помнишь, что ты вчера вытворял? Шеф-повар требует расчета, половина персонала тоже увольняться желает, Саффа в истерике, на кухне бардак…

Шеоннель выбрал именно этот момент, чтобы проснуться. Я развернулся к нему, чтобы порадовать новостью — вот, мол, сестра явилась тебе доброго утра пожелать. Шеон сфокусировал на мне мутный взгляд и с лепетом: «Дуся, любовь моя!» полез с поцелуями.

Иоханна испуганно пискнула, наверно, вспомнила, как я вчера чуть Вальдора не убил. Я поспешно отодвинулся от еще не проснувшегося до конца Шеоннеля, и с радостью отметил, что мне вовсе не хочется убить его за то, что он вздумал с поцелуйчиками лезть. Значит, я еще не безнадежен.

Отодвигался я неуклюже, навалился на одну из девочек, разбудил ее, а за ней начали просыпаться и остальные. Вскоре на ее высочество зуклибарскую принцессу смотрели семь пар глаз еще не очень протрезвевших людей и одного полуэльфа.

— Ханна, знакомься, это… это девушки. Очень хорошие девушки. Девушки, Шеоннель, это Иоханна, моя лучшая подруга.

— Доброе утро, Иоханна, — пролепетал Шеоннель и попытался натянуть одеяло по самые уши.

— Здравствуйте, — вежливо отозвалась принцесса.

За что я люблю Ханну, так это за то, что она знает, когда надо вести себя по-человечески и не морщить брезгливо свой хорошенький носик. Вот и сейчас она не выпендривалась, поняла, что Шеоннелю и так не по себе, да и девчонки испуганно притихли, потому что поняли, что принцесса перед ними.

— Ты бы навел здесь порядок и гостий своих домой телепортировал, — посоветовала Иоханна. — Думаю, скоро сюда отец мой пожалует на разборки.

— Так он вчера нас видел? Мне не померещилось? — ужаснулся я.

— Да, и ты его послала, — посмеиваясь, поведала принцесса.

— Сюда идут, — предупредил Шеоннель, смешно дернув острым ухом.

У эльфов слух намного лучше, чем у людей, поэтому я даже не стал сомневаться в его словах, буркнул: «трындец, это Вальдор!» и попытался малодушно спрятаться под одеяло.

— Нет. Животное, — полуэльф прислушался и сделал вывод, — большое животное. Собака, наверно.

— Кир! — шепотом воскликнула принцесса и такое отмочила, что я обалдел.

Она вдруг рванула на себе платье и плюхнулась в нашу кучу малу. Мы с Шеоном оцепенели от такого хода. Однако девочки оказались догадливее, подвинулись, давая ей место и помогая привести одежду в беспорядок. Брюнетка шеоннелева даже бутылку с остатками водки ей в руки сунула, для полноты картины.

До меня, наконец, дошло, что Ханна задумала страшную месть, я потянулся, чтобы помочь ей с платьем, и в этот самый момент в приоткрытую дверь протиснулся Кир.

Вы когда-нибудь видели, как у собаки глаза квадратными делаются? А я вот увидел. Зрелище, скажу я вам, то еще.

Ханне тоже понравилось. Она захохотала. Правда, смех не совсем жизнерадостный получился, но, в общем-то, веселенький такой. А Кир вряд ли прислушивался и выискивал в ее хохоте истерические нотки. Выскочил из спальни как ошпаренный, поджав хвост. А я что? Я блонде моей помог, крикнул полковнику вслед пару ласковых о том, что мы еще не совсем одичали и собак в свои групповые игры не принимаем.

Утро раннее, а мне не спится, что неудивительно. Уж слишком многое свалилось на мою несчастную голову. И неприятности в Эрраде, и Лиафель, и эти странные отношения между дочерью и ее женихом.

А когда я не могу уснуть, часто устраиваю себе моцион по дворцу. Стража знает, и знает также, что я предпочитаю оставаться незамеченным. Не нужно меня приветствовать, не нужно со мною разговаривать. Такое вот модифицированное одиночество среди людей. Обычно, погуляв так часа два-три, я успокаиваюсь. Но не сегодня.

Совсем уже было собираюсь вернуться к себе, как меня с ног чуть не сбивает Кир, несущийся откуда-то так, будто ему хвост огнем подпалили.