Артем Михайлов - Изобретатель чудовищ

— Не смей включать его! — напомнил Феликс. — Свет прожектора может навести на нас монстров.

— И не собирался, — отрезал Седоус. — Одолжи мне свой кинжал, Тим. Все равно он тебе не нужен

Часовщик уже не раз выпрашивал у Тим драгоценный кинжал-иглу и всегда возвращал, измазав машинным маслом.

— Тебе что, инструментов не хватает? — заупрямился вор.

— Разумеется, ведь мы не в мастерской. Приходится использовать все, что попадется под руку.

— Почему тебе под руку вечно попадается мой кинжал? Считаешь, мне приятно, что от него воняет маслом?

— Так отдай мне его насовсем, если тебе неприятно, — нашел выход Седоус.

— С какой стати?! Между прочим, я добыл его в бою с Гедеоном. Рукоять вся в алмазах, он кучу денег стоит, а ты сломаешь его о какую-нибудь кривую шестеренку.

— Нашел диво, алмазы, — ощетинил седые усы часовщик. — Алмазы полезны в часовом механизме, а не в рукояти кинжала. Резать Магоговых тварей сгодится любой нож. Или они тебя станут благодарить, что ты выбрал для них кинжал с драгоценными камнями? Мне же он нужен для дела, а не для развлечения. По справедливости, ты должен подарить кинжал мне.

Тим не выдержал:

— Ладно, хочешь, сыграем в кости? Если выиграешь, получишь кинжал. Проиграешь — больше не будешь у меня клянчить? Давай в кости! — Тим полез за ними в карман.

Часовщик поморщился:

— Ты же мошенник. Стану я с тобой играть!

— Тогда тянем жребий?

Вор был убежден, что в любой азартной игре без труда одурачит Седоуса. Но тот упирался на своем:

— Ты сплутуешь!

Феликс, накрывшись плащом, прилег у огня. Спорщики досаждали ему, и он приподнялся на локте.

— Послушайте, вы, оба. Я знаю одну игру, в которой невозможно смошенничать.

— Какие правила?

Феликс сжал кулак:

— Это "камень".

Вытянул указательный и средний пальцы:

— Это "ножницы".

Раскрыл ладонь:

— Это "бумага". Камень крушит ножницы. Ножницы режут бумагу. Бумага заворачивает камень. Уяснили?

Тим и Седоус живо заинтересовались.

— Подтасовать результат не удастся, потому что сделать ход вы должны будете одновременно, — объяснил Феликс.

— Валяй, — сказал Тим часовщику. — Если тебе повезет, можешь брать кинжал, когда хочешь.

Спорщики встали друг против друга. По команде Феликса Седоус стиснул кулак, а Тим протянул ладонь:

— У тебя "камень", у меня "бумага"! Все, Седоус, ты заткнись, а я — спать.

— Дернуло же меня связаться с плутом, — в сердцах пробормотал Седоус, — Как тебе удалось выиграть? Ты наверняка сжульничал!

Но часовщику пришлось смириться. Все, кроме него, завернулись в плащи и устроились вокруг костра, стараясь уснуть. Следующим предстояло нести стражу Феликсу. Он никак не мог задремать. Вторая стража тем и была неудобна, что, пока усталость возьмет свое, приходит пора вставать и сменять часового. Так оно и случилось. Только Феликс начал погружаться в сон, как Седоус растормошил его. Феликс через силу поднялся. Утомление больше всего начинало сказываться именно в часы привала, когда успеваешь расслабиться, и трудно взять себя в руки.

— Ложись, Седоус, — хрипло произнес Феликс и поднялся на ноги, чтобы встряхнуться.

Кругом висел густой пар, озера неподалеку издавали бурлящие звуки. Жизнь показалась Феликсу унылой, осточертевшей. Он невольно задавался вопросом: как это меня угораздило?.. Еще недавно в его планы входило лишь найти себе тихий приют перед смертью — не так уж много для опустошенного до дна человека. Феликс словно впервые увидел себя в кольчуге и кованых сапогах стоящего посреди мрачной, покрытой зыбкой дымкой долины глубоко под землей. Может, все это — бред умирающего? Дикий кошмар про покрытое чешуей божество недр — Магога?

Орхидея сказала правду: "Ни на что не надейтесь, мы "рейд обреченных". Сама разведчица крепко спала. Плащ сполз с ее плеч.

Ее пряди волос, переплетенные черными нитями, падали на глаза. Красивая девушка… На поверхности ей бы дарили цветы… Как дико устроена жизнь, если ей приходится коротать привал на голой земле без всякой гарантии на счастливый финал! Феликс осторожно поправил ее соскользнувший плащ. Спиртовая лампа, стоявшая возле Орхидеи, стала тускнеть. Это подсказало Феликсу, что пора заправить ее и будить следующего часового — Исидора.

Ученый застонал во сне, по его телу пробежала дрожь.

"О боже! Не трогайте меня… — простонал он, не пробуждаясь. — Прочь! Я умираю". Его лицо покрыла испарина. Исидор опять содрогнулся, будто он силился вырваться, освободиться от плена мучительного кошмара.

Феликс крепко сдавил его руку:

— Проснись. Исидор, проснись!

— Феликс… ты жив? — с судорожным вздохом спросил Исидор. — А остальные?.. Кому-то нужна помощь, чья-то жизнь на волоске…

— Тебе это приснилось, Исидор. Все тут, у костра.

Ученый отер лоб, залитый потом:

— Слава богу… слава богу…

— Что тебе привиделось?

— Что-то страшное. Ужас. Мне снился ужас.

— Ты говорил, "я умираю".

— Вылетело из головы. Судя по этим словам, мне не снилось ничего хорошего.

— С тобой уже все в порядке?

— Да, конечно, — поспешно сказал Исидор. — Я способен тебя сменить.

— Хорошо, но не спи.

— Ну, нет! Лечь и снова увидеть кошмар — благодарю покорно!

— Не выдумывай, — остановил его Феликс. — Пока дежуришь, приведи в порядок нервы, а на потом дежурство заступит Тим.

С Исидором происходило что-то, что очень тревожило Феликса. Недавно в Ледяном форте ученый несколько дней провалялся в бреду, полководец Северин даже прислал к нему врача. Судя по всему, опасности и лишения подорвали здоровье Исидора. Как некстати… Если он снова сляжет, какую помощь он получит здесь, в окутанной паром долине, вдали от людей? У Феликса не было ответа.

В Долине гейзеров путники не могли избавиться от странного чувства. Возникало ощущение, что они топчутся на месте.

Было бессмысленно оборачиваться назад, чтобы определить, какое расстояние путникам удалось преодолеть, и точно так же бессмысленно вглядываться вперед: только плотное беловатое марево, только непроницаемая пелена колебалась перед глазами. Все усилия казались тщетными. Они шли без какого-либо проблеска удовлетворения, что некая часть дороги уже преодолена.

— Держитесь ближе друг к другу! — увещевала Орхидея.

— Есть угроза нападения? — спросил Исидор.

— Нет, отродья Магога бояться соваться в долину. Но вот заблудиться — легко. Если кто-то из нас отстанет, его будет трудно найти. Долина гейзеров искажает звуки. Потеряешься, начнешь кричать — но твой голос поглотит туман, или эхо над озерами повторит так, что все бросятся на поиски совсем не туда. К тебе поспешат на помощь, но на самом деле будут только удалятся от тебя, и, наконец, перестанут слышать.