Алексей Зубко - Специальный агент преисподней

рочки с передачей ее в объятия счастливого деда, а нашлась минутка и кладовые посетить на вопрос взимания контрибуции.- А мы тебе подарок привезли. :

– Я сама выбирала,- похвалилась конопатая девчушка, от нетерпения приплясывая на месте.- С помощью Добрыни Никитича, разумеется.

– Вот, примерь.-Развязав седельную-сумку, богатырь извлек из нее длиннополую кольчужную рубаху с вышитым на груди золотыми нитками драконом.

– Красивая, такую впору княжичу носить,- восхищенно выдохнула Леля.- Тебе к лицу будет.

– Добротная,- согласился Добрыня.

– Примерь-примерь,- кружась вокруг меня, зачастила Фрося.

– Может, не надо? – неуверенно произнесла рыжая заботливая подруга.- Вот заживет…

Отстегнув пояс с плеером и мечом, я рывком оторвал от спины, превратившейся в сплошную черную корку запекшейся крови, истерзанные в клочья кольчугу и рубаху. Задубевшая полотняная рубаха стояла колом, пропитанная сзади моей красной кровью, а спереди – драконьей синей.

По потрясенным взглядам присутствующих стало понятно, что им внове наблюдать результаты ускоренного метаболизма, способного при соответствующей встряске за считаные дни отрастить даже новую конечность. Из-за этой особенности организма и возникла у некоторых народов привычка делать обрезание. Через пару-тройку дней можно с определенностью убедиться в отсутствии в венах ребенка адской крови. С женщинами такую процедуру не производили по двум причинам. Первая понятна без объяснения. Вторая – и так известно, что каждая женщина немножко ведьма. А кто-то и даже очень «множко». Если уж кости отрастают, то заживить царапины и нарастить новую кожу… разве это проблема? Я сам этими вопросами никогда особо не интересовачся, зарастает – и отлично. Но знаю, что по специальной, заполненной опытным путем таблице из своевременно уничтоженных личных записей Томаса Торквемады можно было установить точное время, необходимое для восстановления того или иного, органа. Эти данные собирались методом проб и ошибок. «Наука требует жертв».

Немного больно или скорее даже щекотно.

И хотя моя спина все еще представляет неприятное зрелище, но раны уже затянулись и покрылись розовой молодой кожицей. К завтрашнему утру лишь рубцы останутся. Если оно будет… это завтра.

– У меня там рубашка чистая есть,- предложила Леля, внимательно изучая меня. Словно видя впервые. Да, девочка, да. И не случайно ты оказалась в той яме.

– Моя больше подойдет,- усмехаясь в бороду, заметил Добрыня.

Я с ним поспешно согласился – желания примерить на себя ночную женскую рубашку не ощущаю.

Склонившись к воде, чтобы обмыть спину, встретился с лукавым взглядом русалки, матово мерцающим в бирюзовой глубине; рядом показалась еще пара и еще. Насчитав десяток, я решил не рисковать и ограничиться вытиранием остатками рубахи, намоченными из фляги. Заодно умыл лицо. Порезы заросли, и под руками лишь гладкая кожа тщательно выбритых щек.

– Держи.- Богатырь протянул мне простого холста рубашку.

Вернувшийся Пушок облаял тушу поверженного Змея Горыныча, а затем подбежал ко мне и принялся тереться об ноги, едва не опрокидывая на землю.

– Не балуй!

Рекс ревниво фыркнул и отвернулся.

Пока я надевал кольчугу, ежась от прикосновения холодного железа к голой шее, Добрыня вновь заглянул в седельную сумку:

– Опля!

И с проворством фокусника, достающего из шляпы голубя, он извлек из сумки сияющую в солнечных лучах горсть металлических колечек, которую осторожно опустил на мою голову. Заструился по волосам поток железных колечек, укрывая голову надраенным до блеска авентайлом. Видно, из далеких западных земель приехал рыцарь, дерзнувший сунуться к логову Змея Горыныча.

– Это тоже тебе.- Перевернув опавшую боками сумку вверх дном, Добрыня вытрусил в подставленную ладонь богато инкрустированный драгоценными камнями пояс.

Застегивая серебряную пряжку, я скосил взгляд на возвышавшуюся среди травы тушу Змея Горыныча. А ведь мне не убивать его нужно было, а вербовать в союзники. Что и говорить, натворил дел…

Задрав до колен подол отороченного лебяжьим пухом платья, на мост взбежала молодая девушка в меховом полушубке. Сама росточку маленького, телосложения хрупкого, а лицо пухленькое, краснощекое.

– Снегурочка? – удивился Добрыня Никитич.- Что случилось? Куда ты так спешишь?

– Я за помощью прибежала,- переведя дух, сообщила она. Затем поклонилась мне.- Низкий поклон тебе, богатырь земли русской. Избавитель ты мой, спаситель.

На последнее я лишь печально улыбнулся: уж мне-то точно ведомо, кто был истинным спасителем…

– Что там стряслось?

– Мы с дедом уже собрались было к вам идти, но благородный рыцарь заморский все не выходил из сокровищницы, и мы решили позвать его. Но… Что-то

загрохотало, и он исчез.

– Как исчез?

– Откуда я знаю? – развела руками Снегурочка.- Он не выходил – мы бы увидели, но когда посмотрели внутри, то его и там нет.

– Может, заблудился?

– Там негде заблудиться.

– Ты плохо его знаешь,- возразил я.- Он всегда найдет где.

– Поспешим же,- вскакивая на коня, призвал нас Добрыня.

Рекс охотно подставил спину, но я потрепал его по холке и направился своим ходом.

Вход в логово Змея Горыныча представлял собой арочный тоннель протяженностью до полутора десятков метров, выходящий в обширную пещеру с высокими сводами и заваленным всяким хламом полом. В некоторых местах, по самым приблизительным подсчетам, толщина наносного слоя достигала высоты в мой рост. Что-то подобное любят изображать голливудские режиссеры, с тем различием, что Змей Горыныч стаскивал сюда не только золото и драгоценности.

– Ну как?

– Нигде нет,- развел руками Мороз Иванович, утирая лоб.- Прямо беда.

– А где Ламиира? – оглядываясь по сторонам, спросил я.- Тоже пропала?!

– Она давно уехала,- сообщила Леля.- Как только поняла, что ты выживешь, сразу и ускакала. Куда – не сказала.

– Понятно. А может, здесь есть потайная дверь? – спросил я, вспомнив о пропавшем рыцаре.

– Откуда ей здесь взяться? – удивился Добрыня.- Пещера ведь.

– Но не мог же он в воздухе растаять?

Какое-то время все сосредоточенно занимались ощупыванием и простукиванием стен логова. Все напрасно. Я начал подумывать, что благородный идальго таки умуд рился растаять в воздухе. Для человека это почти невозможно, но если он был фантомом – призраком-наблюдателем,- то без малейших проблем. Пшик – и лишь запах серы в воздухе.

Принюхавшись, уловил лишь зловоние разложения и терпкое присутствие пыли.