Владимир Романовский - Год Мамонта

Дом был пуст. Ни Бранта, ни Нико! Идиот. Ему же велено было сидеть на месте. Где его теперь искать?

Свидание. Он назначил Авроре свидание. Это ерунда, Аврора всегда сама назначает свидания. С семи до полудня. Он пойдет на это свидание, и там его будет ждать Хок.

Рита взглянула на часы. Полночь.

Улицу Весенних Роз Брант помнил хорошо. Собственно, это была даже не улица, а очень широкий сквер, усаженный деревьями. И было на этой улице только два дома — отремонтированный квартирный, для среднего сословия, и роскошный модернизированный особняк. Брант постучал. Никто не отозвался. Он постучал еще раз. Подождал. Толкнув дверь, он обнаружил, что она не заперта.

В вестибюле горела лампа. Слуг нигде не было видно. Брант поднялся по широкой лестнице с орнаментированными перилами и выбрал самую красивую дверь. Он не ошибся — это и была хозяйкина спальня. Кровать под балдахином. Плюшевые драпировки. Прикроватный столик с двумя золотыми кубками. Сама хозяйка, в кресле, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту.

Брант круто обернулся, одновременно выхватывая меч. Никого. Еще полоборота. Опять никого. Он повернулся бы еще раз, но тут его схватили сзади за локоть и за волосы, и он почувствовал, что падает. Кисть руки пронзила невообразимая боль, и он выронил меч. Он упал на бок и хотел было вскочить, но ему не дали. Он хотел перекатиться на спину, но у него ничего не вышло. Сидя рядом с ним на корточках, Рита одной рукой взяла его за ухо, а другой приставила к его горлу кинжал.

— Не двигайся и молчи, — сказала она. — Лежи и слушай. Сейчас мы отсюда уйдем.

— Никуда я не пойду, — сказал Брант, косясь на клинок. — Можете прикончить меня здесь, или подождать этого, с приплюснутым носом. В этот раз отступать некуда, и я буду с ним драться.

— Ты не будешь с ним драться.

— Буду.

Он рванулся, и Рите пришлось отпустить его ухо и треснуть его по лбу. Он ударился затылком об пол и зарычал от боли и унижения. Она опять взяла его за ухо. Кинжал торчал у горла. Это было глупо. Она отбросила кинжал, отпустила ухо Бранта, и поднялась.

Брант удивленно смотрел на нее с пола, морщась от боли в затылке и боли в запястье.

— Вставай. Никто тебя не тронет, пока я здесь. Вставай.

Брант сел.

— Я, наверное, что-то не так понимаю, — сказал он.

— Это нормально, — объяснила Рита. — Весь мир построен на непонимании. Я вот давеча как увидела твое лицо…

— Что-то всех тут интригует мое лицо, — сказал Брант, поднимаясь на ноги.

— Подними меч и вложи в ножны.

— А зачем вы Аврору связали?

Рита посмотрела на него мрачно, перевела взгляд на связанную Аврору, и опять посмотрела на Бранта, так же мрачно.

— А?

— Буянила она очень, — сообщила Рита. — Требования высокие. Ты будешь подбирать меч или нет?

— Это не дело, — возразил Брант. — Нужно ее развязать.

Он поднял меч.

— Вложи в ножны.

Брант сделал вид, что вкладывает меч в ножны. Неожиданно он резко повернулся. Острие уперлось Рите в живот.

— Теперь, милочка, — сказал он, — ты мне все-все расскажешь. Стоять! Ничего не утаишь. Что к чему и зачем. Расскажешь, зачем тебе понадобилось все это, и как именно ты собиралась меня прикончить, и кто такой этот с приплюснутым носом.

— Баран, — сказала Рита, рассердясь. — Я твоя мать. Вложи меч в ножны. Слушай, что тебе мать говорит!

Такого поворота событий Брант не ожидал. Клинок продолжал упираться Рите в живот. Рита заложила руки за спину и закатила глаза. Брант опустил меч.

— Ты… вы… моя мать?

— Это бывает. У многих есть мать. И у тебя тоже. И это я. Меч вложи. Баран упрямый.

Брант стоял столбом. Рита взяла у него меч и вложила в ножны.

— Так, — сказала она. — Теперь я кое-что скажу этой дурочке на ушко, и мы отсюда уберемся по добру, по здорову. Понял, дубина?

— Э…

— Я спрашиваю, понял?

— Да.

Рита подошла к Авроре, вынула кляп и кинжалом разрезала веревки, которыми Аврора была привязана к стулу. Куски веревок она быстро и очень тщательно собрала и сунула в мешок. Наклонившись к уху все еще сидящей в кресле Авроры, она сказала очень тихо, чтобы не слышал Брант:

— Нас здесь не было. Вообще никого не было. Скоро сюда явится Хок, прими его ласково и нежно. Если он что-нибудь заподозрит, я сразу об этом узнаю, и тогда я вернусь и буду очень медленно и буднично разнимать тебя на части, отвлекаясь время от времени на философские монологи. Та боль, которую ты на мгновение испытала сегодня, покажется тебе сладким воспоминанием. Ты будешь по ней тосковать, как по первому поцелую. Вон кувшин и кружки. Выпей две или три, это тебе поможет. Поняла?

Аврора молча и быстро кивнула.

Где-то скрипнула дверь. Аврора отчаянно посмотрела на Риту, а потом на Бранта.

Брант успел оправиться от шока, в основном, и почти все понял. Кивком он указал Рите на открытое окно.

Пока он вылезал на карниз и двигался вдоль стены, пока Рита ждала, чтобы он освободил ей место, Аврора шарахнулась к прикроватному столику, налила себе, расплескивая, кубок вина, выпила залпом и налила второй. При некоторых обстоятельствах, надменные становятся понятливыми, степенные действенными, распущенные строгими, а величавые кроткими. Главное — войти в ритм.

Был восьмой час утра.

Хок поднялся по лестнице и вошел в спальню Авроры. У него не было причин сомневаться в обещании, данном ему Ритой, и он почти не сомневался. Почти уверен был Хок, что Брант на свидание не явится. Будучи, тем не менее, человеком обстоятельным, он решил на всякий случай проверить, что к чему.

Аврора в тонком пеньюаре возлежала на пышной постели, как зрелая томная нимфа на ложе из пьянящих трав. Хок окинул взглядом комнату.

— Доброе утро, — сказал он. — Извини, что нарушаю наш договор.

— Иди сюда, — сказала Аврора, томясь сладострастно. — Мне сейчас не до договоров, я хочу, чтобы ты мною овладел и был бы груб.

С кем это она с вечера переспала, подумал Хок, отстегивая меч и сбрасывая плащ. Стерва. Вечер принадлежит мне. Договор. Капризная дура.

Он быстро разделся и лег рядом с Авророй.

— Будь груб, — сказала она, делая испуганные глаза. — Я тебя боюсь, ты сильный и страшный.

Хулиганка, подумал Хок. Блядища. Сейчас мы тебе покажем.

Брант дюйм за дюймом двигался по карнизу к углу здания, и Рита следовала за ним. Из окна спальни донеслись стоны Авроры, как раз во-время — рукоять меча Бранта царапнула стену. Достигнув угла, он осторожно обогнул его и остановился. Рита обогнуть угол не смогла.

— Не смотри… те… вниз, — прошептал Брант.

— Я не смотрю.