Ольга Онойко - Далекие твердыни

Кинай Ллиаллау соблазнил уаррца; медноволосый вельможа неизменно уверял, что он всего лишь слуга, осчастливленный господским вниманием, но в действительности Рэндо внимал ему как наставнику и исполнял его желания. Что до Тайса, то айлльу просто пришел и взял своего незадачливого победителя как трофей. Тайс умел доставлять удовольствие, но до самозабвения никогда не доходил. Несмотря на то, что Аяри также предложился первый, Рэндо, обнимая его, впервые чувствовал себя хозяином. Это было странно и сладко.

— Бесы бы подрали этого верзилу с его чувствительной душой, — проворчал Тайс, когда проснулся в кресле Харая и, не без труда стряхнув остатки дремоты, понял, что случилось. — Лишить меня такого удовольствия! После всего, что я для него сделал.

Впрочем, оставлять Айарриу наедине с господином больше, чем на один раз, Эн-Тайсу решительно не собирался.

Ему пришлось прождать три дня: новоназначенного наместника захватили дела, и возвращался из присутствия он заполночь, куда как далекий от мыслей о радостях плоти. Впрочем, разобравшись с отчетностью и отправив две дюжины чиновников из-под надзора «теней» под суд, Рэндо пришел в злорадное настроение, как нельзя более подходящее для тайсовых целей.

Справедливо опасаясь очередного заклятия, рыжий демон не стал ничего говорить; он просто затаился и, когда пришло время, хорем проскользнул в господскую спальню.

Картина, открывшаяся его глазам, была прекрасна.

Аяри, обнаженный, сидел верхом на коленях Рэндо, откинувшись спиной ему на грудь. Рэндо щекотал ему уши, заставляя жмуриться, но открыл глаза айлльу все же первым, когда ноздрей его достиг запах недруга. Выражение его лица доставило Тайсу наслаждение, не сравнимое ни с чем. «А что будет дальше! — мысленно пообещал тиккайнаец, глядя Айарриу в глаза и медленно расшнуровывая одежду. — Мы славно повеселимся, Арри-сахарок. Я решительно обязан убедиться, что ты и впрямь такой сладкий, каким кажешься».

— Тайс, — недовольно сказал Рэндо; он не слышал шагов айлльу, но Аяри напрягся в его руках и прекратил двигаться, вынудив господина обеспокоиться, — уйди вон.

— Зачем? — нежно спросил тот, опускаясь на четвереньки. — Разве я мешаю?

Аяри, скривившись, попытался отстраниться от человека, но тот перехватил его поплотней; это пришлось Тайсу по вкусу.

— Что тебе нужно? — проворчал Рэндо, но неудовольствия в его словах не слышалось: вид обнаженного Тайса, который, изображая собою тигра, неторопливо, с многообещающей усмешкой подбирался к любовникам, производил вполне ожидаемое действие.

Тайс сел посреди ковра и скорчил гримаску.

— Ты, — ответил рыжий демон. — И он. Вы двое.

— Здесь и без тебя хорошо, — сказал Аяри; когти его нервно впились в руку Харая.

— А со мной будет еще лучше… Арри-сахарок. Разве тебе не хочется вспомнить наши развлечения в Золотом городе?

На лице Айарриу явственно выразилось, что не хочется.

— Вы, хитрые бесы, скрыли от меня еще что-то? — осведомился Рэндо. — Что на этот раз?

— Ничего особенного, — усмехнулся Тайс, наблюдая за белокурым принцем; тиккайнаец и прежде забавлялся, обещая рассказать Рэндо о некоторых привычках Айарриу, но тот совершенно не ждал, что Тайс изберет для этого такое время и обстоятельства. — Мы просто… давно знаем друг друга.

Он подобрался еще ближе. Аяри молчал, глядя на него с безнадежной ненавистью. «Выбирай», — взглядом предложил Эн-Тайсу. «Ублюдок», — взглядом же ответил эле Хетендерана.

А потом внезапно расслабился и откинул голову на плечо Хараю.

— Рэндо, — прошептал он, — если хочешь, эндРэнд

возьми… нас обоих.

— Аяри скромничает, — насмешливо сказал Тайс, получив в награду еще один злобный взгляд. — Он имел в виду, что мы оба тебя хотим.

Рэндо ухмылялся — с предвкушением, почти азартно. Тайс мысленно превознес собственную мудрость: взмолись в эту минуту Айарриу, чтобы Тайса отослали подальше, Харай бы послушно рассердился на рыжего демона, но Айарриу соглашался — потому что сильнейшее свое оружие Эн-Тайсу пустил в ход вовремя. А сколько было искушений сделать это ради развлечения или мимолетной выгоды!..

— Мне придется потрудиться, — сощурился человек.

— Конечно, — мгновенно ответил Тайс. — Зато в кабинете, за бумагами, отдохнешь.

Рэндо рассмеялся.

— Ты невероятный наглец, — сказал он.

— И бесстыдник! — радостно согласился Эн-Тайсу.

Айарриу закусил губу.

Он находился в самой удобной — и самой унизительной из возможных поз; Харай, не иначе, решил, что они с Эн-Тайсу были любовниками, и пощады ждать не приходилось… Аяри не мог отстраниться, уаррец подставлял его Тайсу, открытого до предела, покорного и беспомощного. Тиккайнаец, сидевший перед ними на подогнутых коленях, разумеется, не отказал себе в удовольствии немедля приняться за самые уязвимые части тела Айарриу; взяв в рот его член, он слегка сжимал его зубами, следя за реакцией. Сначала эле Хетендерана полагал, что это закончится, когда Рэндо получит удовлетворение, и не должно продлиться долго, потому что человек уже слишком возбужден. Но уаррец, казалось, вовсе не собирался тратить свое семя попусту. Он только улыбался, вполне довольный происходящим, словно его тело беспрекословно исполняло все прихоти воображения… так оно и было. Харай, к несчастью, отменно владел магией и знал не один десяток заклятий, предназначенных исключительно для альковных радостей. Рэндо целовал Аяри за ухом и придерживал его запястья, в прочем оставаясь совершенно спокойным, точно не на его твердой плоти айлльу извивался, как пронзенная стрелой змея. Только учащенное дыхание говорило о том, что он предается любовному акту.

…ублюдок эле Тиккайнай действительно был бесовски искусен, действия его выдавали большой опыт. Он три раза препятствовал пролитию семени, сжимая головку члена Аяри. Вдвоем с Рэндо они довели Аяри до судорог и беззвучных рыданий; когда Тайс поднялся и шепнул ему, точно смилостивившись: «Проси», — Айарриу почти выкрикнул то, что от него желали услышать.

Отпущенный, наконец, он сполз на пол; в глазах потемнело. Мерзостный Эн-Тайсу со своими играми не дал ему получить настоящее удовольствие от секса с Рэндо. В прошлый раз — в первый раз — Аяри мешала боль, но, достигнув вершины удовольствия, он почувствовал блаженное умиротворение. Он даже уснул на плече у Рэндо, несмотря на то, что прежде не любил делить ложе сна — даже и с теми, с кем делил ложе любви. Сейчас он чувствовал только опустошение.

Лежа на ковре, обессиленный, с болью во всем теле, Аяри смотрел, как на развороченной постели Тайс страстно, со стонами и вздохами, точно напоказ — без сомнения, напоказ — отдается Рэндо, и желал тиккайнайцу смерти.